Совершенно ясно, что черные замыслы Филиппа, которые он вынашивал в надежде завладеть имуществом ордена, нисколько не противоречат тому, что мы знаем о характере этого государя. Но король Франции был слишком умен, чтобы не питать иллюзии касательно реального содержания казны тамплиеров.Он наверняка знал (и его шпионы должны были подкрепить его подозрения), что сокровища ордена не просто груда золота и предметов ювелирного искусства. Да, конечно, сундуки парижской резиденции храмовников были набиты монетами: но монеты эти представляли собой вклады частных лиц, в том числе и короля. Эти богатства не принадлежали ордену. Кроме того, устав уточнял, что братья тамплиеры не должны обладать материальными ценностями. Без сомнения, в орденских резиденциях и домах ювелирные украшения встречались довольно редко. Во время описи имущества после ареста храмовников люди короля не нашли ни одной подобной вещицы. Нет, было слишком наивно считать, что богатство ордена состояло из золотых или серебряных монет вкупе с драгоценностями. Богатство тамплиеров — это гигантская паутина, охватившая всю Европу, со всеми возможностями, которые она предоставляла. Конечно, ордену Храма принадлежало множество владений, но это было всего лишь недвижимое имущество. Думать, что Филипп Красивый вел ожесточенную борьбу против тамплиеров только ради пополнения королевской казны — значит выставлять этого государя глупцом. В отличие от евреев, у которых было немало золота, рыцари-монахи обладали лишь потенциалом.
Но этот потенциал был опасным для королевской власти. Нужно было либо присвоить его себе, либо уничтожить. Выбрав второй вариант, Филипп Красивый напряг все силы, чтобы добиться быстрого завершения дела. В вот-вот готовой разыграться драме роль «режиссера» предстояло исполнить Гильому де Ногаре, без которого королю было бы сложно заниматься «недостойными вещами». Зато Филипп Красивый мог — и в одиночку — выступить как свершитель «благого дела».
11 сентября 1307 года французский король встречался с Климентом V в Пуатье. Филипп рассказал папе все, что удалось разузнать о тамплиерах. Климент очень серьезно отнесся к обвинениям короля и позднее написал ему письмо, в котором подтверждал, что готов начать свое личное расследование: «Как вы помните, в Пуатье мы неоднократно говорили о храмовниках. Мы не могли заставить себя поверить в то, что услышали о них, ибо все это казалось немыслимым. Однако сомнения охватили нас, и, пребывая в смятенных, чувствах мы вынуждены начать свое расследование». Это письмо важно для нас, поскольку в нем Климент признавал, что начал испытывать колебания. Но папа стремился выиграть время. Хоть он и изъявил намерение предпринять розыск по делу тамплиеров, он его не начинал. Конечно, у него были свои резоны: он прекрасно знал, что все рассказанное ему королем правда, но нисколько не спешил приблизить тот день и час, когда истина станет всеобщим достоянием, и бросить тень на папство. Поэтому Климент собирался ловчить, ждать и тянуть время.
Филипп Красивый прекрасно знал, что собой представляет его соперник. Он тоже знал об ордене всю правду, но огласки не боялся. Напротив, огласка лишь добавила бы ему славы и престижа, а папство, стеснявшее независимость королевской власти, ослабило бы. Ясно, что французский король хотел скандала, который один смог бы пошатнуть позиции Святого престола. Напомним, что Филипп Красивый был первым государем, осмелившимся открыто напасть на традиционные институты Римской церкви.
Но нужно было действовать очень быстро. Король не мог не знать, что папа предупредил Жака де Моле и братья ордена осознают страшную опасность, нависшую над их организацией. Было бы глупо считать, что тамплиеры не предприняли некоторых предосторожностей. Во время допросов брат Жерар де Косс упомянет, что великий магистр в это самое время приказал изъять у членов ордена все списки устава и сжечь их. Все уничтожить не удалось, поскольку устав — по крайней мере, официальный устав — дошел до нас во многих манускриптах. Но это объясняет, почему орденский архив никогда не был найден. Было ли в нем что-то, что следовало скрыть от посторонних глаз?
14 сентября 1307 года на королевском совете было принято постановление об аресте всех тамплиеров. Один лишь архиепископ Нарбоннский, канцлер королевства, осмелился воспротивиться этому решению. Он тут же был смещен с поста канцлера, который был передан Гильому де Ногаре. Но сами аресты начались только 13 октября. Между решением и его исполнением прошел целый месяц. Разве можно отрицать, что тамплиеры вполне могли спастись бегством? Ведь их, несомненно, предупредили о грозившей опасности. На допросах некоторые братья признали этот факт без применения к ним пытки, например сержант из дома тамплиеров в Суассоне Жан де Вобеллан. И они явно не были единственными из ордена, кто знал о грядущем аресте. Однако лишь несколько храмовников предпочло бежать, большинство же дали себя схватить, не оказав сопротивления. Вот еще одна тайна, связанная с орденом Храма.
Месячная отсрочка, без сомнения, объясняется сложной подготовкой столь крупномасштабной операции, как арест тамплиеров: их должны были задержать в один и тот же день и час по всему королевству. Король составил особые инструкции, запечатанные в конверты, которые надлежало вскрыть только 13 октября. Эти инструкции были разосланы всем чиновникам короны. Содержание их хорошо известно: король повелевал арестовать храмовников и немедленно начать дознание в ожидании церковного суда. Отметим осторожность Филиппа Красивого: «в ожидании церковного суда». Он прекрасно знал, что процесс будет посвящен вопросам веры, и не претендовал подменять церковные власти королевским правосудием. Король всего лишь приказывал поместить обвиняемых под стражу и начать расследование. Текст инструкций был составлен так, чтобы узаконить это мероприятие. Слова были тщательно подобраны, чтобы отбросить храмовников за границы христианского сообщества:
«Прискорбное дело, горестное дело, отвратительное дело, гнусное преступление, отвратительное злодеяние, омерзительный поступок достиг нашего слуха благодаря чистосердечию многих лиц, ввергнув нас в великое оцепенение и заставив трепетать от ужаса…».
Прекрасный образчик диалектики. Без сомнения, к нему приложили руку люди Ногаре, отобранные за способности в юриспруденции и ораторском искусстве. Что же касается человека, поставившего свое имя под этим документом, он, должно быть, забыл, что совсем недавно его горячим желанием было стать великим магистром этих презренных людишек, которых он с таким пылом взялся обличать. Но выбор был сделан: они не захотели ему подчиниться, значит, их нужно было уничтожить, как то говорил Иисус в Евангелии от Луки: «Врагов же моих тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте предо мною» (Лк., 19, 27). Никогда еще евангельское выражение так не совпадало с обстоятельствами. Ну разве можно упрекнуть короля Франции Филиппа Красивого в том, что он действовал не как добрый христианин, уважающий Святое Писание.
Но это не все. В королевском послании перечисляются преступления, в которых обвиняли тамплиеров. Все их можно свести к пяти главным пунктам обвинения:
1. Отречение от Христа.Во время вступления в орден и участия в нормальном ритуале, предписанном официальном уставе, командор отводил новоиспеченного тамплиера в сторону и приказывал ему трижды плюнуть на распятие и трижды отречься от Христа.
2. Непристойные поцелуи.Новый рыцарь должен был раздеться. Принимающий целовал его пониже спины, за поясницей, в пупок и затем в губы.
3. Гомосексуализм.Новому тамплиеру говорили, что всем храмовникам запрещено вступать в плотскую связь с женщинами, но в случае «жара» брат ордена может спать с другим братом, если тот об этом попросит.
4. Идолопоклонство.Каждый брат был обязан носить шнур, ранее висевший на шее идола в виде бородатой головы мужчины, которой поклонялись во время собраний тайных капитулов.
