— Десять-четыре, Резиновый Утенок, — раздался чей-то далекий голос в динамике. — Я — Железный Дюк на отметке…
Слова неожиданно заглушил шум радиопомех, а потом в динамике просто появился писк.
Утенок попытался поймать волну, но у него ничего не вышло. Тогда он принялся искать по всем четырем каналам. Динамик продолжал издавать ровный писк. Тракер со злости ударил кулаком по рации несколько раз, надеясь, что просто отошли провода, а от ударов встанут на место. Никаких изменений. Утенок рывком откинулся на спинку сиденья. На его лице отразилось беспокойство.
— Что случилось? — спросила Мелисса. её голос дрожал от страха.
— Они глушат наши сигналы. Я ни с кем не могу связаться.
Они сейчас пресекали лесистую, покрытую холмами местность с крутыми, извилистыми поворотами, достаточно трудными для каждого из грузовиков, если потерян контакт с остальными. Сейчас Конвой начал растягиваться. Дистанция между трейлерами составляла около двадцати ярдов. С неработающей СВ-рацией тра-керы начинали чувствовать себя все болеё и болеё одиноко. Что-то должно было произойти. Но что?
— Утенок… — неожиданно позвала Мелисса.
— Ух-хух, — тяжело выдохнул тот.
— Я волнуюсь.
Мужчина улыбнулся, пытаясь успокоить её.
— Не надо чувствовать себя Одиноким Путником.
С минуту она наблюдала, как он ведет машину, а потом тихо произнесла:
— Но я не жалею ни об одной минуте, проведенной здесь, Утенок. Ни об одной.
Тракер перегнулся через сиденье и ответил на её слова поцелуем. В его глазах… она видела это, знала. Они светились так же, как у неё. Оно поселилось там, это чувство. Он любил её.
С вершины холма за следующим поворотом капитан Гвардии заметил их приближение. Отлично. Между ведущим грузовиком и следующим за ним было, по крайней мере, пятнадцать ярдов. Военный поднял вверх руку, подавая сигнал стоящему внизу, сбоку от дороги, танку.
Как только Утенок миновал перекресток, бронированная громадина выбралась на хайвей и поползла по дороге, выдирая своими мощными гусеницами огромные куски асфальта. Вдове, идущей в колонне следом за Утенком вплоть до этого момента, не оставалось ничего иного, как беспомощно тащиться за танком. Утенок был отрезан, изолирован между танком и тем, что ждало его впереди.
Тракер решил набрать скорость побольше и вжал педаль в пол, с легкостью оторвавшись от преследующего его танка. Одно мгновение — и он ушел на сотню ярдов вперед, продолжая увеличивать отрыв. Утенок выжимал из машины все, на что она была способна, колеса бешено наматывали ярд за ярдом, скрежеща на поворотах. Слишком напуганная, чтобы кричать, Мелисса вцепилась в ручку на двери и расширенными от ужаса глазами смотрела перед собой. Тракер вошел в последний перед мостом поворот. Онемев от изумления и неожиданности, Утенок резко ударил по тормозам. Машина пошла юзом на ровном асфальте. Кузов дизеля развернуло на три четверти, как огромный складной нож.
Не успела осесть пыль, как М-60А2 выполз вслед за дизелем, отрезал путь к отступлению. Позади него остальные участники Конвоя в бездействии встали друг за другом. Они были абсолютно беспомощны. Все, на что они сейчас были способны — только наблюдать… и молиться. Гигантские машины стояли в неожиданно наступившей тишине, как доисторические животные, держащиеся за хвост друг друга.
Полиция разорвала тишину, прокричав в громкоговоритель с другого берега реки:
— Сдавайся! Сдавайся немедленно, или ты будешь уничтожен.
Утенок, сидящий в кабине своей машины, повернулся к Мелиссе. Сейчас болеё чем когда-либо её самоотверженность была не к месту. Неожиданно тракер осознал, что это была дурацкая мечта — быть вместе, несмотря на те немногие моменты, которые они уже успели пережить. Девушка должна была только фотографировать события, а не принимать в них участие.
— Тебе лучше выйти из кабины, — мягко произнес Утенок.
Единственным доказательством шока, который она испытала при этих словах, были чуть сузившиеся глаза.
— Что ты собираешься делать? — спросила Мелисса, нуждаясь в ответе, но на самом деле не желая знать его. На её вопрос не мог быть дан хороший ответ, и она знала это.
Пока Мелисса ждала, что скажет Утенок, она заметила, каким вдруг уставшим он выглядит. Не столько из-за случившегося, сколько от дней и миль на дороге, слишком многих миль… от случайных женщин и крепкой выпивки, которая помяла его лицо и разрисовала глубокими линиями морщин, как географическую карту. У Мелиссы внезапно возникло такое чувство, что если бы только у неё было время, она могла бы пройти от каждой складки и морщинки к их первоисточнику, в сущности, к его жизни.
Глаза мужчины, блестящие от принятых не так давно транквилизаторов, передвигались из стороны в сторону, оценивая ситуацию, но он лишь сказал:
— Лучше выйти.
— Ты будешь уничтожен, если не сдашься, — выкрикнул громкоговоритель. — Десять секунд на размышления. Один… два…
Утенок с хрустом распахнул дверь с той стороны, где сидела Мелисса и мягко подтолкнул женщину к выходу.
— Но что ты собираешься делать, Утенок?! — полутребовательным, полуистеричным тоном произнесла она. Ответ на этот вопрос не давал ей покоя.
Тракер еще раз осмотрел всю сцену — танки, полицию, группы людей, выстроившихся вдоль дороги. Его взгляд остановился на Мелиссе, будто прося понять и простить.
— Продолжать движение. А теперь вылезай.
…Семь… восемь…
Медленно, очень медленно, чувствуя себя старой и ненужной, Мелисса выбралась из кабины и пошла прочь. Она слышала, как дверь грузовика захлопнулась за её спиной, но не оглянулась. Женщина не хотела видеть то, что сейчас должно было случиться.
Пиг Пэн и Вдова подбежали к ней, сопровождаемые присоединившимися по пути Бигом Нэсти и остальными тракерами.
— Что он делает? — задыхаясь, произнес Пиг Пэн. — Что происходит?
Мелисса беспомощно развела руками.
— Боже мой! — выдохнула Вдова. Она прижала Мелиссу к себе, чтобы хоть как-то успокоить и поддержать её.
— Черт возьми, черт возьми, черт возьми, — монотонно бубнил Пиг Пэн. Нужно что-то сделать. Но что? Закричать?
— …Десять, — проскрежетал голос в мегафоне, затихнув на последнем слове. — Это твой последний шанс. Выходи с поднятыми руками.
Напряженная тишина разорвалась неожиданным боевым кличем индейцев, который заставил Мелиссу повернуться и посмотреть в ту сторону. Что бы она ни захотела сказать или даже подумать, сейчас ей это вряд ли бы удалось. Все перекрывал рев четырех сотен дизельных лошадей. Утенок вдавил в пол педаль газа. Женщина в жутком очаровании наблюдала, как черный Мак рванулся вперед, навстречу смерти — танк перегородил дорогу прямо впереди него.
Внутри бронированной махины капрал Элтон Бьюрегард снял с турели свой M-I НМС пятидесятого калибра и приготовился стрелять. Сумасшедший сукин сын собирался удрать, удрать у них на глазах. В этот момент щелкнула рация.
— Говорит полковник Риджуэй. Не открывать огонь. Это действия полиции. Я повторяю: без приказа не стрелять.
Капрал Бьюрегард ослабил давление пальца на курок. — Дерьмо! — разочарованно выругался он.
Грузовик уже въехал на мост, и теперь Утенок лежал на полу кабины, вслепую управляя машиной одной левой рукой. Если он все рассчитал точно, места будет достаточно, и ему удастся проскочить.
Башенный пулемет М-60, направленный на машину бунтовщика, мгновенно открыл огонь, в доли секунды лобовое стекло Мака осыпалось сверкающими брызгами, а из пробитого радиатора повалил пар. Но несмотря на столь ужасное наказание грузовик продолжал двигаться, не замедляя хода.
Почти сверхъестественным, невероятным образом машина вклинилась точно между танком и ограждением моста, лишившись при этом решетки радиатора и дверей кабины. Он сделал это! Грузовик рванул вперед и помчался по мосту навстречу отделениям полицейских.
Пуля, попавшая в кабину, задела Утенка, пройдя через руку, но тракер, сосредоточенный на управлении грузовиком и жмущий на педаль газа, не чувствовал ни боли, ни страха. Его ярость служила надежным щитом от всего.
