Над их головой кружил до сих пор не замеченный тракерами вертолет полиции штата Техас, отмечающий каждое их движение. Пилот имел связь с передними машинами полицейских и армии, находившимися в тридцати милях восточнеё. Эта колонна двигалась наперерез Конвою. В полицейской машине, возглавляющей колонну, сидели агенты Гамильтон и Фиш, полковник Риджуэй — офицер Национальной гвардии, выглядевший так, будто недавно вылез из каких-то подземных, заплесневевших катакомб Пентагона, и Лайл, который был туго перебинтован и сидел, безмолвно уставившись в заднеё стекло. Каким-то образом ему удалось сохранить свою форму, которая вряд ли еще годилась для носки. На ней не было живого места.

— Они приблизились к перекрестку, — прозвучал голос пилота в погруженной в молчание машине. — Передний грузовик и еще несколько поворачивают. Движутся к югу…

— Это двухрядное шоссе, пересекающеё долину? — спросил Гамильтон. Он изучал карту, разложенную на коленях.

— Да, это оно, — подтвердил пилот.

— Тогда это, должно быть, Декер Роуд, — заметил Гамильтон. — Держись неподалеку, но не показывайся им на глаза, если сможешь. Отбой.

Фиш перегнулся через спинку своего сиденья, чтобы лучше разглядеть карту.

— Они, судя по всему, направляются на юг, примерно вот так, — он пальцем прочертил приблизительный маршрут тракеров.

— Да, — согласился Гамильтон. И похоже, нам не составит труда вышвырнуть их отсюда. Вы знаете этот район, полковник?

— Конечно. Это Фолгерсвилль, — отозвался полковник. Он говорил с ужасным техасским акцентом, растягивая слова. — Вы можете заблокировать там мост. Это самое подходящеё место.

— Так и сделаем, — решил Гамильтон. Он начал сворачивать карту.

Лайл пытался все это время вступить в разговор. Наконец он произнес:

— Как насчет авиации? Разве вы не собираетесь использовать реактивную технику против тракеров?

Для Гамильтона этого было болеё, чем достаточно. Он очень медленно завершил свертывание карты, а потом повернулся на сиденьи, оказавшись лицом к лицу с Лайлом.

— Уэллэйс, позвольте напомнить, что вы здесь вопреки моим энергичным возражениям. Единственно для того, чтобы идентифицировать общие намерения. Ваше участие как в планировании, так и в проведении этой операции не только нежелательно, но с этого момента просто непозволительно. Это понятно?

— Да, СЭР, — ответил Лайл полным презрения голосом.

— Болеё того. Насколько я слышал, то, что вы и ваш приятель сделали с тем парнем в Альваресе, наводит меня на одну мысль. Я лично не хотел бы ничего иного, и мне доставит необычайное удовольствие наблюдать, как «Фантомы» будут использованы против вас обоих. Для пристрелки.

Коп так громко хмыкнул в ответ, что из его ноздри вылетел кусок сопли и шлепнулся на сиденье между ним и Фишем. Тот дал себе слово, что это — последний раз, когда он позволил Гамильтону ехать на переднем сиденьи. Он отодвинулся от Лайла и принялся обдумывать собственный план надвигающейся мести.

— Это было немного грубо, — тихо произнес полковник Риджуэй, рассчитывая, что за шумом мотора его почти никто не расслышит.

— Я не сказал и половины того, что мог бы сказать, — мрачно ответил Гамильтон. — Этот человек — ублюдок!

Полковник взглянул на Лайла через зеркало заднего вида и кивнул, соглашаясь с фэбээровцем. К своему глубокому сожалению, он знал этого типа.

Единственное, что оставалось Конвою, — продолжать двигаться на юг под сгущающимися тучами опасности. К этому моменту вертолет уже был замечен, но ни один тракер не мог или не хотел понять, что означает его присутствие.

— Что ты будешь делать, когда все закончится? — спросила Мелисса, чтобы разрядить обстановку, которая становилась напряженней и невыносимей с каждой милей.

— Ты хочешь сказать, кроме разрушения скал? — Утенок рассмеялся, довольный своей шуткой. — В самом начале, когда только начал ездить, я заимел некоторые временные базы. Прошло уже семнадцать лет, а я все еще здесь.

Женщина придвинулась вплотную к нему и положила голову на плечо мужчины.

— Мы оба здесь, — сказала она.

Короткий мост, соединяющий берега реки недалеко от Фолгерсвилля был немного больше, чем казалось необходимым, потому что он должен был служить переправой при наводнении, когда потоки талой воды стекали с холмов каждую весну и падали в реку. Он и сейчас, летом, служил основной дорогой и нес страх, растянувшись над водой. Главными нарушителями спокойствия, которое мост все-таки гарантировал при переправе через реку, были прибывающие колонны джипов, носильщики, полицейские фургоны, машины с форсированными двигателями и автомобили для подавления беспорядков, на крышах которых были установлены пулеметы М-60.

Далекий гул мощных двигателей возвестил о том, что Конвой приближается.

Нельзя было терять ни минуты. Гвардейцы повыскакивали из крытых брезентом грузовиков, напоминая ручейки цвета хаки, разбегающиеся в разные стороны. Выполняя отданные лающими голосами сержантов приказы, солдаты начали устанавливать баррикады из проволоки, натягивая её в шесть рядов и перегораживая дорогу автомобилями.

Полицейский контингент передвинулся на другой край моста и начал устраиваться там.

Над позициями армии описывал круги вертолет, осматривая приготовления на участке территории, где ставился кордон, территории. Летчик должен был в случае непредвиденных осложнений и брешей в защите предупредить своих.

Активность военных и полиции на мгновение приостановилась, когда два гиганта — танка — появились в поле зрения и направились к мосту.

Это были М-60А2, одна из наиболеё известных моделей, которые обычно не давались в распоряжение Национальной гвардии. Великолепные машины, самые лучшие в Техасе, имели основную и единственную задачу — являться по первому сигналу в случае любой угрозы интересам государства.

Люди просто застыли на своих местах, разинув рот и не замечая, что продолжают держать в руках инструменты и оружие. Они стояли в таких позах, пока один из танков не описал широкий поворот. Второй остановился у въезда на мост, а потом продвинулся еще немного, занял позицию в центре дороги среди хаотичного скопления машин и людей.

— Давайте, мать вашу так! — выкрикнул сержант, когда рев моторов этих монстров утих и человеческий голос мог быть услышан. — Мы не собираемся ждать целый день. Прижмем эти задницы! В чем дело, кретины, вы что, ни разу танка не видели?! — орал он на своих солдат.

Пока мужчины, сидящие на броне, осматривали местность, выбирая наиболеё удобную позицию, полицейские отделения расположились среди скал в зарослях кустарника на той же стороне дороги.

— Будь я проклят, если знаю, что мы здесь делаем, — произнес один из них. — В конце концов, сейчас не война.

— Заткни свою пасть! — резко оборвал его приятель.

— Слушай.

Издалека раздавался низкий, быстро нарастающий рокот мощных двигателей, похожий на летнюю грозу.

Утенок волновался большей частью из-за того, что ничего не происходило. Этот вертолет, кружащий над Конвоем — козырная карта в руках ублюдков. Но пока они не начали игру, и по мнению Утенка это значило, что тракеры сами едут прямо в ловушку, но им не оставалось ничего другого, как пррсто держаться начеку, готовясь к любой неожиданности.

— Вызов, вызов, — проговорил тракер в микрофон. Передняя дверь вызывает заднюю. Слышишь меня?

— Да, слышу тебя, Утенок. Говори, — отозвался Пиг Пэн. По негласному договору он двигался в хвосте колонны после того, как распался основной Конвой, потому что был самой лучшей задней дверью во всем мире, и потому что никто не мог вынести вонь от танцующих девочек, которые провели в душном кузове целый день, отмеряя мили.

— Как там сзади, дымом не пахнет, Пиг Пэн? — спросил Утенок.

— Насколько я могу видеть, все чисто. Как ты думаешь, что они делают?

— Побеждают меня. Я должен вызвать остальных. Отбой. — Он немного помолчал, чтобы переварить услышанное, а потом снова взялся за микрофон. — Вызывает один-девять. Вызов любому восемнадцатиколес-ному трейлеру на западном шоссе. Кто-нибудь из вас располагает информацией о Смоки и о том, что они собираются сделать с Резиновым Утенком и его командой?