[ Рассказ о Эппоне, жене Сабина]

[ с.582] … (26) На этом, говорил отец, закончилась их беседа об Эроте, когда они уже подходили к Феспиям…»

Моралии

(№ 1561). «Если Сапфо изяществом песен своих гордилась настолько, что некой богачке писала:

После смерти ждет тебя мрак забвенья:

не причастна ты к Пиерийским розам, -

то разве не больше у тебя будет оснований гордиться, если не к розам будешь причастна, но к плодам, коими Музы со всею щедростию награждают почитателей наук и философии?» (Плутарх. Наставление супругам 48, пер. Э.Г.Юнца [Плутарх 1983, с.359])

(№ 1562). «Гермолай прислуживал Александру, Павсаний охранял жизнь Филиппа, Херей – жизнь Гая [ Калигулы], но каждый из них, сопровождая всюду своего повелителя, повторял про себя:

Ты мне заплатишь за все, едва лишь возможность предстанет! [ Ил. XXII 20] » (Плутарх. О суеверии 11, пер. Э.Г.Юнца [Плутарх 1983, с.398])

(№ 1563). «Вот поведение влюбленного – устроить шествие к дому предмета любви, пропеть серенаду, украсить дверь венком – все это приносит ему некоторое удовлетворение и не лишено изящества:

Кто и откуда ты, я не спросил, и только на двери

Запечатлел поцелуй; грешен я, если то грех [ Каллимах, эп. 42, ст.5-6]» (Плутарх. О подавлении гнева 5, пер. Я.М.Боровского [Плутарх 1983, с.445])

(№ 1564). «Может показаться, что подобным же образом и Гесиод, делая первичными Хаос, Землю, Тартар и Любовь, имеет в виду не другие начала, но эти самые; если же говорить об именах, то, изменив их, мы так или иначе назовем Землю Исидой, Любовь – Осирисом, а Тартар – Тифоном; Хаос же, как представляется, поэт помещает внизу в качестве почвы и пространства Всеобщности.

Эти обстоятельства, так или иначе, вызывают в памяти платоновский миф, который в «Пире» Сократ рассказывает о рождении Эрота [203b]. Он повествует, как Пения, желая ребенка, прилегла к спящему Пору и, зачав от него, родила Эрота, имеющего смешанную и неоднородную природу, потому что он родился от отца благородного, мудрого и во всем независимого, от матери же – беспомощной, бедной, льнущей из-за нужды к другим и клянчащей у них. А Пор – не кто иной, как первый возлюбленный, желанный, совершенный и независимый. Пенией же он назвал материю, не имеющую в самой себе блага, однако наполняющуюся им и всегда стремящуюся к нему, и берущую его долю. Родившийся от них космос, или Гор, не является ни вечным, ни неизменным, ни бессмертным, но, беспрестанно перерождаясь, он движется и остается юным и неуничтожимым благодаря периодам и смене явлений» (Плутарх. Об Исиде и Осирисе 57, пер. Н.Н.Трухиной [Плутарх 1996, с.52])

(№ 1565). «…и от опьянения, и от сильного чувства, и от прилива печали, и от порыва радости люди обретали «сладкозвучную речь», и застолья наполнялись любовными стихами и песнями, а книги – писаниями. Эврипид, сказав

Создаст поэта Эрос хоть из неуча, [ Еврипид. Сфенебея]

подразумевал, что Эрос не вкладывает в нас, а пробуждает присущие, разогревает скрытые и дремлющие способности к музыке и поэзии. А то не сказать ли нам, гость, видя, что никто ни в стихах, ни в песнях, по Пиндарову слову,

не рассылает, как стрелы, медвяные гимны свои, - [Истм. II 3]

не сказать ли, будто нынче никто не умеет любить, и Эрос покинул нас? Ясно, что это нелепость: ведь много любовных страстей и в наши дни обуревает людей, возбуждая души, не способные и не готовые к мусическому искусству, чуждые флейты и лиры, но от этого не менее пылкие и речистые, чем в старину.

Грешно и стыдно было бы сказать, будто не ведает Эроса Академия и весь хор Сократа и Платона, - каждому открыты их беседы о любви, хотя стихов они и не оставили. И не все ли равно: сказать «не было влюбленных женщин, кроме Сапфо» или «не было пророчиц, кроме Сивиллы, Аристоники и прочих, которые вещали стихами»; как Херемон говорил, что «вино смешивается с характерами пьющих», так и любовное и пророческое вдохновение пользуется теми способностями, какие есть у одержимых, и каждого из них волнует сообразно с его природою» (Плутарх. О том, что Пифия более не прорицает стихами 23, пер. Л.А.Фрейберг [Плутарх 1996, с.120-121])

(№ 1566). « Плутарх. Впрочем, вспомни-ка недавно отпразднованные Феоксении и то, как глашатай призывал потомков Пиндара принять подобающую им долю приношений. Не показалось ли тебе это установление прекрасным и приятным?

Тимон. Ах, кого же не тронет подобное выражение почтения, выказанное по простодушному древнеэллинскому обычаю? Разве что какое-нибудь «черное сердце, выкованное на холодном огне», по словам самого Пиндара.

Плутарх. Тогда не буду напоминать, что и в Спарте подобным же образом выкликают «потомков Лесбийского певца» из почтения к памяти Терпандра, ибо это то же самое» (Плутарх. Почему божество медлит с воздаянием 13, пер. Л.А.Ельницкого [Плутарх 1996, с.150])

(№ 1567). «Например, Агесилай не позволил, чтобы пришедший к нему красавец-мальчик поцеловал его, а Кир не осмелился увидеть Панфею» (Плутарх. Как юноше слушать поэтические произведения 11, пер. Л.А.Фрейберг [Памятники 1964, т.3, с.37])

(№ 1568). «Мысль: [ трагедия неизв. автора]

С кем дружен он, с мужчиной или с женщиной?

За красотой идет он в обе стороны

лучше было бы выразить так:

За мудростью идет он в обе стороны.

Это правильнее и пристойнее. А тот, на кого действуют красота и удовольствие, порочен и неустойчив. … Вот какого рода должны быть исправления поэтических текстов» (Плутарх. Как юноше слушать поэтические произведения 12, пер. Л.А.Фрейберг [Памятники 1964, т.3, с.42])

(№ 1569). «[ речь от имени животных] (7) Вот как мало значит у нас наслаждение, ибо всем управляет природа. Поэтому до сих пор животные остались чужды однополой любви самцов к самцам и самок к самкам, в то время как у вас подобные примеры нередки среди самых замечательных людей, не говоря уже о безвестных. Так, например, Агамемнон обошел всю Беотию, охотясь за бежавшим от него Аргинном, и свалил эту задержку на море и ветры, а затем, вспомнив о благоразумии, благоразумно искупался в Копаидском озере, чтобы потушить любовь и избавиться от страсти. Так же точно Геракл искал своего юного друга и потому был оставлен спутниками и не мог принять участие в походе. В храме Аполлона Птейского кто-то из вас потихоньку нацарапал «Ахилл красавец», хотя к этому времени у Ахилла был уже сын. Насколько мне известно, эта надпись существует и сейчас.

Петуха, который за неимением курицы топчет другого петуха, сжигают живьем, так как это, по словам какого-то прорицателя или толкователя знамений, предвещает ужасную беду. Таким образом, сами люди признают, что животные более целомудренны и им несвойственно ради своих наслаждений попирать естество. А у вас, даже в союзе с законом, природа не в состоянии положить предела похоти: подхваченная страстями, точно потоком, похоть эта несет с собою отталкивающие отступления от естества, пренебрежение им и надругательство» (Плутарх. Грилл, или О том, что животные обладают разумом 7, пер. С.В.Поляковой [Греческая проза 1961, с.139])

(№ 1570). «Этого достигают одни раньше, другие позже, когда ум отрешится от души: отрешается же он вследствие любви [έρωτί] к образу [эйкон] на Солнце, через который просвечивает желанное, прекрасное и божественное, к коему стремится всякая природа, одна одним, другая другим путем. Ведь и Луна из любви к Солнцу совершает круги и стремится соединиться с ним, дабы приобрести от него наиболее производительную силу». (Плутарх. О лике, видимом на диске Луны 30, пер. Г.А.Иванова под ред. В.В.Петрова [Философия природы 2000, с.167])

(№ 1571). «[ О диадохах]. А между тем их бесконечные свадьбы, когда они, словно жеребцы в стадах, без стеснения проводили среди женщин дни напролет, то, как они совращали мальчиков … описать не хватило бы никакого времени». (Плутарх. Об удаче и доблести Александра II 5, пер. Г.П.Чистякова и Э.Г.Юнца [Курций 1993, с.444])