Решение относительно родео было, признаться, чистым капризом; в последний момент я обозначила сие мероприятие где-то на карте Бразилии между Рио и Сальвадором. Подвигло меня на этот шаг отчасти то, что незадолго до отъезда из Лондона я прочла «Кони, кони»[12] (ну, и еще моя давнишняя любовь к музыке кантри). За неимением других идеалов под рукой, я размечталась, как выйду за ковбоя и мы с ним поскачем к закатному солнцу, а там заживем, как Джон Грейди[13] с этой его мексиканской цыпочкой. Но покупать билет до Мексики было уже поздно, поэтому пришлось изыскивать дырку в моем кочевом бразильском маршруте. Я не хотела позволить мечте умереть из-за таких мелочей, как география.

Про фестиваль родео в городе Барретос было написано, что это самое большое родео-шоу в мире, с миллионом зрителей, но из моих знакомых никто о нем слыхом не слыхивал. Для отважной путешественницы и поклонницы ковбоев это означало сразу два преимущества: настоящие ковбои и мало туристов.

Там, в промозглом Лондоне, план выглядел сказочным – я уже предвкушала, каким украшением долгих скучных ужинов в Сиднее станут мои зажигательные рассказы о бразильских ковбоях и свирепых быках, – но, когда Карина сообщила, что и ей ничего не известно о родео в Барретосе, я, признаться, немного струсила. Ведь о нем писали как о самом большом родео в мире! Карина обзвонила несколько отелей в окрестностях Барретоса, но даже они посоветовали мне отложить поездку лет на десять.

– Это не для туристов. Я тебе не рекомендую туда ехать, – заключила Карина и захлопнула справочник по бразильским гостиницам, а потом переключилась на немецкого туриста, потерявшего цветовую шкалу. Я приуныла и вполуха слушала разговор о цветовых шкалах – он ходил кругами, начатый взбешенным туристом, который забыл привезти свою цветовую шкалу и теперь не мог купить себе никакой одежды; Карина, при всем ее блестящем английском, не могла взять в толк, о чем говорит этот немец. Наконец она остановила проходящую мимо туристку и взмолилась:

– Прошу, дорогая, помогите мне. Что такое цветовая шкала?

Вот в этот момент я впервые увидела Кьяру.

– Ты не испугалась, а? – шепнули сзади.

Я обернулась и столкнулась взглядом с высокой стройной девицей с шапкой буйных волос. Озорное круглое лицо, насмешливая улыбка.

– Так как? Правда боишься ехать? – настаивала она.

Бывалый путешественник во мне возмутился от такого подозрения.

– С чего бы? Нет, разумеется, нет. Вовсе я не испугалась, – с деланым равнодушием ответила я. – Просто там нет жилья. Не знаю… ну да, в общем… я не знаю, где там остановиться…

Я умолкла. Девица внимательно посмотрела на меня и вдруг разразилась смехом:

– Ясное дело, в глухомани негде остановиться, чувиха. На то она и глухомань. Ха!

Внешне она была похожа на итальянку или француженку, но в выговоре смутно слышались напевные интонации дублинцев.

– Вот именно. Где-то же мне нужно спать, верно? – сказала я, подбавив сарказма.

Продолжая улыбаться, девица потянулась к укрытой за стойкой корзине для грязного белья, извлекла оттуда гамак и кинула мне, задорно тряхнув гривой длинных темных волос:

– В гамаке, где ж еще. Все бразильцы только так и спят.

Я испытующе заглянула ей в глаза, и она не отвела взгляда.

Все это сильно смахивало на вызов, брошенный Тельме Луизой.[14] Она это понимала, и я это понимала, и она понимала, что я это понимаю. Отказаться я не могла, даже если б захотела.

Карина – она слышала весь разговор – прекратила поток излияний немца о преимуществах комбинирования бледно-лимонного с мятно-зеленым и устремила на Кьяру предостерегающий взор.

– Кьяра, это безответственно, – твердо сказала она, после чего снова повернулась к возбужденному немцу и велела ему покупать черное. Закончив с ним, Карина поставила настойку табличку «Закрыто».

Кьяра округлила глаза и заговорила вполголоса, прикрываясь локтем, чтобы Карина не подслушала:

– Никогда не слушай бразильский средний класс. – Она кивнула в сторону Карины. – В смысле, я ее люблю, но она вообще не рубит фишку.

Она отошла и завела веселый разговор с барменом, только бросила через плечо:

– Да, и вот еще что, ковбойша: я собираюсь торчать тут, на этом постоялом дворе, и проверю, уехала ты или нет. Так что не вздумай выдумывать отговорки.

Наутро, в четыре часа, я обнаружила, что это именно она, Кьяра, включает свет и читает по ночам. Я еще не заснула, когда она вошла в комнату:

– Привет! А я не знала, что ты здесь. Думала, только эта зануда немка, которая каждый раз мне мозги выносит, когда я включаю свет.

Я заулыбалась, а Кьяра уселась на пол за моей спиной, вытянув длинные ноги перед собой, как кошка. В глубине комнаты кто-то заворочался на койке. Кьяра улеглась на спину – колени кверху, пятки под ягодицами, руки за головой, – как будто собралась делать какие-то упражнения, а потом и впрямь выгнулась и, выпятив вперед живот, встала на мостик.

– А ты путешествуешь по Бразилии? – спросила я, приподнявшись на локте.

– Не-а… – пропыхтела Кьяра, то втягивая, то выпячивая живот.

– А что ж ты здесь делаешь?

– Я не туристка, – выдавила она сквозь серию коротких вдохов-выдохов. – Честно говоря, туристов терпеть не могу. Я capoeirista.

Похоже, упражнения ее утомили – перед тем как в последний раз выгнуться дугой, она тяжело вздохнула.

– А ты? – задыхаясь, обратилась она ко мне. – Ты как, настоящая ковбойша или просто ищешь острых ощущений?

Животом она почти дотянулась до моего матраса, пальцы на руках и ногах искривились под весом тела, выгнутого как подкова. Я заглянула в лицо, искаженное силой тяжести. Глаза у нее просто вылезали из орбит.

– Я правда ковбой, – солгала я. Кьяра без сил рухнула на пол, уставившись в потолок:

– Так какого же хрена ты делаешь в Рио-де-Жанейро?

Что люди делают в Бразилии, если только не бегут отсюда? Нельзя сказать, что это самое легкодостижимое место назначения. Расположено на другом конце света от… да, собственно, отовсюду. Я, конечно, была без ума от Карлоса, моего учителя сальсы в клубе «Танцуй, у тебя получится». И это правда, что записи «Цыганских баронов»[15] грели мне душу. И все-таки, что скрывать, Бразилия была в большой степени выбрана наугад. Мама уговаривала меня поехать – после моего недавнего увлечения Индией ей нравилось что угодно, – но вот остальные члены семьи с радостью тыкали меня носом в досадные противоречия моих же доводов.

– «Цыганские бароны» – испанцы, – возмущался приятель моей сестры Дейв, когда я объяснила причины своего выбора.

– А уж Карлос, твой учитель сальсы… он же вообще ливанец! – мрачно обличила меня Стефани, подруга.

Правда, они не могли не понимать, что для меня все эти доводы значения не имеют. Поехать в Южную Америку означало не просто поехать в Южную Америку. Это был шанс доказать, что не зря в глубине души у меня теплится надежда: ну, существует же где-то в этом мире хоть что-то более интересное, чем изо дня в день таскаться на работу в переполненном вагоне метро.

У этой игры есть точное название: эскапизм. Перед тем как приехать в Рио-де-Жанейро, я десять лет работала в сфере турбизнеса в Сиднее и Лондоне, а до того прожила двенадцать лет в Канберре. Вполне достаточно для кого угодно, чтобы бегом припустить в Рио от такой жизни. Пожалуй, излишне объяснять, почему Канберра кажется неподходящим местом молодой женщине, мечтающей о карьере ковбоя или звезды кабаре, но вот мое решение оставить индустрию туризма удивляло практически всех. «Это же так престижно», – канючили они, а я видела перед собой полчища унылых шестнадцатилеток в серых пластмассовых наушниках, впаривающих путевки на Гавайи. Как назло, мне удалось добиться в турбизнесе успехов – главным образом благодаря тому, что в этой отрасли трудились все больше неопытные матери-одиночки, между тем как я однажды вечерком полистала справочник и нахваталась нужных терминов. Моя начальница любила сокрушаться (когда я в рваных джинсах с опозданием врывалась на заседания руководства), что я так ни разу и не появилась на службе в деловом костюме, который надевала на собеседование. Впрочем, если не считать дискуссий о дресс-коде, мы с шефиней отлично ладили. Мы обе оказались не дуры выпить, и вообще, по-моему, я ей была симпатична. Видимо, поэтому мне и потребовалось столько времени, чтобы наконец сбежать (жалованье мне платили исправно).