Четверг – один из самых активных трудовых дней. Люди чувствуют приближение выходных и стараются завершить свои дела поскорее. Машины носятся по проспектам города, везут документы, разгружают товары в подвалах супермаркетов и магазинов. Когда летнее солнце клонится к закату, кипящая жизнь понемногу затихает. Автомобили перекочевывают в уютные гаражи или на зябкие открытые стоянки. Однако большинство застревает в «пробках» на мостах и улочках в центре.

Пасмурное небо моросило капельками дождя. Над шпилем Адмиралтейства поблескивали далекие зарницы. Издалека доносились почти не слышимые раскаты грома – на востоке бушевала гроза.

Благовещенский мост, величайший из бетонно-металлических исполинов Санкт-Петербурга, напоминал обмелевшую речку. Внизу, под громадными опорами, неспешно катили волны Невы. На устилавшем мост дорожном полотне еще медленней двигались машины. Визг автомобильных сигналов стоял немыслимый. Водители то и дело высовывались из окон и, яростно жестикулируя, выкрикивали угрозы и ругательства. Мост молчаливо внимал, только стальные крепления слегка позванивали на сильном ветру.

– Почему две полосы закрыли?! – бесновался кто-то, ударяя в такт словам по клаксону. – Откройте полосы, нелюди!

– Я тебе открою! – ответил унылого вида толстый регулировщик, многозначительно поигрывая полосатым жезлом. И тут же пояснил одним, но отсекающим любые претензии словом: – Правительство.

– И долго там? – полюбопытствовали из миниатюрного красного «Фольксвагена».

Милиционер, как их называли встарь, или полицейский – по новым законам, скорчил озадаченную мину.

– Насколько надо, настолько и перекроем. Ждите, барышня.

– Совесть надо иметь! – перекрикивая рев потрепанного «КамАЗа», вопил его шофер. – Почему своих папаш перевозите вечером, а не утром?! Нюх потеряли!

– Люди домой едут, а тут… – Голос очередного «оратора» утонул посреди дребезжащего рева мощных двигателей.

Клаксоны приумолкли. Водители, не сговариваясь, дружно повернули головы в сторону источника звука.

Набережная Лейтенанта Шмидта исторгала темно-зеленую ленту бронетранспортеров. Боевые машины слаженно катились, мелькая полосами автоподкачки колес. Над башенками трепетали антенны, темно-бурые номера военной части на кузовах едва виднелись под серым пологом небес. Под камуфляжным брезентом прятались, нахохлившись, стволы станковых пулеметов. Люки в лобовых листах открыты по-походному – техника была явно не новой, оставшейся еще с прошлых времен.

– Ого, – присвистнул кто-то. – На учения едут, не иначе.

Полицейский не ответил. Отступил в сторону, чтобы получше рассмотреть угловатые туши БТРов.

Транспортеры выехали на мост. Бетон и асфальт задрожали, но с достоинством выдержали испытание. По мосту потянулась змея цвета хаки – автоколонна передвигалась очень плотно. Притихшие горожане наблюдали за рокочущей массой, все больше напоминавшей толстого дракона с плоской головой в виде переднего БТРа. Больше никто не сигналил.

– Это же сколько их едет? Много-то как! – подсчитал шофер грузовика. И добавил с нескрываемой гордостью: – Вот она – мощь России!

Кто-то из водителей хмыкнул.

– Подуставшая мощь. Техника дряхлая, что бабки твоей валенки…

– Ты роток свой закрой! – погрозил кулаком шофер грузовика. – Нашу армию никому обижать не позволю!..

Следом за десятком бронетранспортеров потянулись крытые тентами грузовики. Вопреки традициям, из кузова не выглянул краснощекий солдат и не сделал горожанам ручкой. Щиты бортов были подняты, тенты наглухо закреплены – ни щелки, ни просвета.

Замыкали шествие еще десятка два БТРов. Когда колонна свернула на Английскую набережную, на мосту опять закипела жизнь. Несколько машин тут же вывернули из затора и понеслись по свободным полосам. Остальные принялись надрываться клаксонами.

– Куда полез?! А ну вернись?!

– Ну, дайте же проехать!

– Сдай назад немного! Не то сброшу тебя в канал!

– Ездить сперва научись, буква «У» на лбу!

Полицейский не стал ничего предпринимать. Отошел на пару шагов и взобрался на тротуар. Вызвал по рации напарника, приободрился – скоро его заберут.

Практика показывает, что стихийные «пробки» наиболее эффективно «рассасываются» тоже стихийно. Попытка их регулировать – гиблое дело. Водители сами находят наиболее выгодный путь разрешения проблемы. При условии, что не возникнет новых неприятностей.

– Гена, стопани козла! Просвистел мимо – я даже палку поднять не успел, – зашипела рация. – Останавливай!

– Где он?

– Да позади тебя, разуй глаза!

Регулировщик повернулся, всматриваясь.

Со стороны 6-й линии Васильевского острова стремительно вылетело размытое пятно. По ушам ударил неистовый рев мотоцикла. Зеркальный шлем, толстая кожаная куртка и черные наколенники на пятнистых армейских штанах. Низко пригнувшийся к рулю мужчина несся, выделывая немыслимые повороты и огибая автомобили.

Патрульный довольно ухмыльнулся, пригладил усы. Махнул мотоциклисту жезлом. «Превышаем, гражданин. Придется выписать квитанцию», – уже представлял он. «Может, так договоримся, шеф? Двух сотен хватит?»

Никелированный болид приблизился к регулировщику. Толстяк опустил руку и нетерпеливо похлопал жезлом по ноге. Сейчас этот «гонщик Спиди» остановится. И явно не отделается жалкими двумя сотнями рублей. На прикидку скорость не меньше сотни.

Мотоциклист и не подумал останавливаться. Полицейского окатило волной горячего воздуха.

– Стой! – закричал он, в сумасшедшем порыве намереваясь схватить нарушителя за локоть.

Водитель слабо отмахнулся: едва заметный тычок ладонью – и патрульного отшвырнуло спиной назад. На высокой скорости любое движение грозит переломом конечности или аварией. Но гонщик оказался тренированным парнем. Мотоцикл даже не покачнулся – продолжил движение и устремился следом за колонной БТРов.

– Урод! – полицейский лежал на асфальте и, затейливо матерясь, бормотал в рацию: – Пошел по Адмиралтейскому… Да… Блокируйте! Плевать на военных – он меня ударил. Блокируйте, кому говорю. Я ему покажу, как при исполнении толкать!

Нарушитель догонял неспешно ползущую колонну. Он не обращал внимания на включившиеся полицейские сирены. Его больше интересовала предстоящая выволочка от старшего по званию.

– Ох, и влетит, – бормотал мотоциклист из-под шлема. – И за опоздание влетит, и за этого – с моста…

«Сузуки» натужно рыкнул выхлопной трубой и наконец догнал замыкающий колонну БТР. Обогнал, заскрипел тормозами. От резкой остановки едва не перекувырнулся. Покатился, сравнявшись скоростью с военной машиной. «Всадник» взмахнул рукой. В БТРе открылся командирский люк, и над ним появилась голова усатого военного в танкошлеме.

– Чего тебе? – сквозь рокот двигателей пробился недовольный вопрос.

– Группа Свистюка в какой машине?!

– А ты кто?!

– Конь в сиреневом манто, твою телогрейку! В какой машине майор Свистюк, тебя спрашиваю?!

– Так ты из наших, что ли?!

Мотоциклист поднял затемненное забрало шлема: русые волосы, серые глаза, лоб без единой морщины – парень лет двадцати пяти, может, чуть больше. Одной рукой придержал вырывающийся вперед «Сузуки». Слегка вильнул в сторону, но сумел сохранить равновесие. Снова приблизился к БТРу.

– Ромка, – прокричал гонщику усатый из бронированной махины. – Остап тебе обещал ноги бубликом завязать!

– Иди ты… – беззлобно ответил тот, кого назвали Романом. – Так где наши парни?

– Ваши – в трех первых бортовиках.

– Благодарствую!

Мотоцикл заревел пуще прежнего и легко – играючи – обогнал замыкающую машину. Стрелой пронесся мимо БТРов. Те приветственно засигналили – видимо, недавний собеседник передал по рации: вернулся блудный сын. Игнорируя насмешки, что так и сыпались из «броников», Роман перегнал длинную вереницу грузовиков, притормозил, дожидаясь, пока с ним не поравняется кабина «газона».

– Товарищ майор! Старший лейтенант Ветров из увольнительной явился! – громко доложил он в сторону кабины.