В горле у Дэниела запершило, и он наклонился вперед, чтобы прокашляться. Боль пронзила его тело, и он ухватился за бок. Он устал. Устал до смерти. Энергия ушла. И чего припарковал машину так далеко? Сил не хватит до нее дотащиться. Может, он слишком стар для всего этого? Дэниел с негодованием отмел эту мысль. Никогда. Он в прекрасной форме. Просто нужно немного поспать. Слегка устал. И внутри как-то пусто. Пусто в кишечнике. В сердце. И он, замерзший и несчастный, поплелся домой.

На следующий день Джасмин сидела на кухне и проводила дегустацию. Она положила в рот большую столовую ложку ванильного мороженого и дала ему медленно растаять на языке. Закрыв глаза, она попыталась сконцентрироваться. Потом открыла один глаз, чтобы убедиться, что сливы не перетушились, снова закрыла глаз и вернулась к дегустации терпкой ароматной массы. Вкус ее совершенно удовлетворил и в то же время опечалил, потому что это был последний кусок и потому что и в жизни все бывало точно так же – радость шла рука об руку с огорчением.

Прозвенел дверной звонок. Джасмин подумала, что наконец привезли вино, и зашлепала в холл.

Открыв дверь, она увидела на пороге Троя. Джасмин моргнула, а потом вдруг испугалась.

– Что случилось? С Карим что-нибудь? – закричала она.

– Да ничего. Ничего с ней не случилось. Все в порядке. Она в школе.

– О-о-ох.

Трой переминался с ноги на ногу. Джасмин продолжала растерянно смотреть на него.

– А я решил сегодня не ходить. Я ведь уже в выпускном классе… ну, почти уже в колледже. Так что пока не накрутили шею…

Джасмин одернула свитер.

– Я работаю.

– Над рецептом Хазан?

– Нет, теперь это тушеные сливы.

– Правда?

Он стоял на пороге, тоненький, и ждал. Она наконец распахнула дверь.

– Хочешь зайти?

Он молнией пронесся у нее за спиной.

Войдя в кухню, он стал рассматривать ножи.

– Ух ты, острые, наверно?

– Надеюсь, что да. Я потратила кучу денег на профессионального точильщика.

– Ну, вы же от этого не обеднеете, верно?

– В общем, да.

Она вернулась к плите, на которой томились сливы. Глядя в кастрюлю, она старалась вспомнить, положила ли палочку корицы. Стоя спиной к Трою, она чувствовала на себе его взгляд.

– Хороший цвет, – сказал он. Она взглянула на свой свитер, пытаясь понять, шутит он или нет. – Я хочу сказать, – запинаясь, проговорил он, – многим этот цвет не идет, но у вас такой цвет лица, что все в порядке.

– Спасибо. – Она пригладила волосы.

В последний раз помешав сливы, Джасмин выключила газ. Трой уже успел переместиться на другой конец стола, когда она подошла с пышущей паром кастрюлей.

– А что вы теперь собираетесь делать?

– Оставлю минут на двадцать, чтобы остыли, потом выну ваниль и корицу и разложу по банкам.

– Хм.

Нос Троя подрагивал над паром. Она смотрела на его сильные, без единого волоска, руки. На его гладкую, без единого волоска, грудь, проглядывавшую в вырезе рубашки. Крепкие, как щипцы для орехов, челюсти. Джасмин закусила губу и отвернулась.

– А пока остывают, что будете делать?

– Сейчас посмотрим. – Она пролистала свои записи. – Ну, это будет не совсем работа…

– Нет?

– Нет. Это уже личное.

Трой наклонился ближе.

– Насколько личное?

– Хочу придумать что-нибудь выдающееся ко дню рождения мужа.

Трой выпрямился.

– А-а.

– Как думаешь, для вина еще рано?

Трой замотал головой. Джасмин, как и в прошлый раз, достала бутылку красного вина.

Она чокнулась с Троем и медленно отпила.

– Какую еду любят мужчины?

Трой смотрел на нее в ожидании кульминации.

– Я серьезно.

– Ух! Мясо. Конечно, мясо.

– Я так и думала. А какое?

– Красное. Чем краснее, тем вкуснее.

– Да. Но каким способом приготовленное?

– Может, барбекю?

– Может быть. Я вообще-то думала потушить.

– А сколько лет исполняется вашему мужу?

Джасмин замялась, как будто выдавала постыдную тайну.

– Сорок.

Трой присвистнул.

– Случается даже с лучшими из нас, – сказала она.

Трой протянул руку и положил ее поверх руки Джасмин.

– Вас этот возраст не портит.

– Я его еще не достигла, – резко ответила она.

Он убрал руку.

– Может быть, именно поэтому вы и выглядите так хорошо.

Он не отрываясь смотрел на нее, на ее губы. Она покраснела и подтолкнула к нему миску с редиской.

– Попробуй, – предложила она и первой взяла редиску.

Ухватила ее за зеленый хвостик, обмакнула в размягченное масло, потом в соль и закинула в рот. Сочно хрустнув, она испытала такое наслаждение, что даже слезы навернулись на глаза.

Трой поднес редиску ко рту и обхватил ее своими чувственными губами.

– Да, это да, – хрустя, приговаривал он.

Джасмин потянулась за следующей. Ее рука дрожала.

Трой встал.

– Вы столько сделали в этом доме.

– Это было давно. А за последнее время ничего.

– Можно мне посмотреть?

Джасмин вдруг почувствовала себя шестнадцатилетней. Они играли в игру под названием «экскурсия по родительскому дому». Это спальня, это кровать, это мое…

– Конечно.

У двери в спальню Трой погладил Джасмин по спине. Сладкая дрожь пробежала по ее телу от головы до кончиков пальцев. Она опустилась на кровать. Трой быстро уселся рядом, крепко прижавшись бедром к ее ляжке. «Джек Спир не ел жир, его жена не ела…»

– Удобно?

Он сунул руку ей под рубашку. Соски изобразили внимание. Придя в полную готовность, Джасмин вдруг вскочила с кровати.

– Я не могу этого сделать.

Трой откинулся на подушки.

– Почему?

– Мне казалось, что тебя интересует моя дочь.

– Да, она очень мила.

– Я думала, тебя влечет к ней сексуально.

Он пожал плечами.

– Конечно. Но знаете, девочки в этом возрасте… они на самом деле не понимают, что делают. Мне нравится опыт. – Лежа на подушке, он улыбался. – И формы. У вас такая грудь, за которую и умереть не жалко.

Джасмин выпрямилась.

– Но вы разве… – настаивала она.

– Нет.

– Вот как!

– Я не любитель лишать невинности. Слишком много ответственности. Некоторые парни все на свете за это отдадут. Даже на ремне насечки делают, представляете? Со мной все по-другому. Я люблю пикантное, а диетическое и безвкусное не особенно. – Он небрежно расстегнул молнию на джинсах. – А потом, мне нравится, когда на женщинах есть мясцо. Чем мягче подушка, тем крепче…

– Мне кажется, тебе пора идти.

– Но я думал…

– Я всего лишь показала тебе дом.

– Хороший дом.

– Спасибо.

Он опустил руку и так же подчеркнуто небрежно застегнул молнию.

Джасмин отступила в сторону, выпуская его из спальни, коридора, дома… А потом рухнула на кровать. О чем она думала? Это вкусное крепкое тело могло бы целиком принадлежать ей. Он был бы полностью к ее услугам, она бы делала с ним что захочет. У-ух, что бы они вытворяли! А потом еще и еще, не переводя дух. Она вдохнула оставшийся на подушке крепкий юношеский запах. А она сказала «нет». Ну, во-первых, Карим ее никогда бы не простила. А во-вторых, думала она, расправляя юбку, брачный обет есть брачный обет. Она торжественно поклялась быть верной Дэниелу и будет держать слово. Она посмотрела в потолок и вздохнула. С ним всегда было так приятно поговорить. Может, именно этого ей и не хватало теперь больше всего.

Джасмин вернулась на кухню и достала свой блокнот. Она наконец придумала, что приготовить Дэниелу на день рождения. Жаркое из оленины с толчеными ягодами можжевельника. Она улыбнулась. Он все это любит: крепкий мясной вкус, терпкие, сочного цвета ягоды и густой ароматный соус. Просто слюнки потекут. Жаркое. Ничто так не пробуждает в нас животные инстинкты, как настоящее жаркое. Она надеялась пробудить эти инстинкты в Дэниеле. В последнее время он ведет себя с ней уж слишком цивилизованно. В постель заваливается, засыпая на ходу, и терпеливо ждет, пока она примет душ, вместо того чтобы прийти в ванную и присоединиться к ней, как делал раньше.