Караван снова растянулся длинной скрипучей вереницей и медленно потянулся на запад, к сравнительно недалекому уже Бекровелю и его младшей сестре - Борреве, до которой было уже рукой подать: всего неделя пути осталась. Оттуда, как известно, и до западной столицы Интариса совсем недалеко, всего три дня по прямой, после чего - горячая мыльная ванна, тугой мешок с полновесным золотом у пояса, красивые услужливые девушки и отдых, отдых, отдых...
Весельчак в очередной раз за долгий день покосился на спокойный лес и снова помрачнел: дурной мальчишка так и не показался на глаза. Ни утром, ни даже к полудню не соизволил явиться. Просто исчез из охраняемого лагеря, как привидение, и где-то до сих пор нагло шлялся, совершенно не думая о том, что его могут хватиться. Вон, как народ обеспокоился, уже готовы самолично прибить дурака за эти выходки, да жаль - некого пока убивать. Даже строгий дядька начал тревожиться и все чаще коситься на далекие холмы, тщетно надеясь увидеть на одном из них знакомую фигуру. Бесполезно: пацан как в воду канул. И Карраш вместе с ним. Успокаивало только одно: неутомимый гаррканец был рядом, и значит, присмотрит, обогреет, накормит и защитит, если потребуется. А то и по запаху найдет обратную дорогу.
Рыжий не успел додумать последнюю мысль, как издалека, наконец-то, донеслось знакомое рычание, в котором ни один посторонний не признал бы нежный голосок скромного скакуна, вооруженного от природы не хуже, чем иной рыцарь. Следом послышался быстро нарастающий грохот копыт, за ближайшим холмом выросло и стало отчетливо приближаться облачко серой пыли, затем донеслось раздраженное фырканье и, наконец, Карраш собственной персоной выскочил на зеленую верхушку. Он тяжело дышал, будто только что без остановки одолел трудный путь до Аккмала и обратно, взмыленные бока ходили ходуном, с бархатных губ капала пена, но он отнюдь не выглядел измученным. Скорее, немного возбужденным и чем-то очень озабоченным.
- Явились! - сердито фыркнул Ирбис, незаметно переводя дух: Карраш не только вернулся сам, но и добросовестно примчал молодого хозяина обратно. Вон, сидит в седле, как прикованный. Бледноват слегка, но это с недосыпа - чай, с середины ночи где-то болтался, стервец. И даже слова никому не сказал.
При виде невредимого Белика рыжий согласно кивнул.
- Зад бы надрать сопляку за его выкрутасы!
- Не возражаю, - одобрительно поддержал его Аркан.
Караванщики с одинаковым пониманием переглянулись: как ни странно, на этот раз мнение было единодушным. Причем, не только у эльфов, но и у людей - дерзкий мальчишка заставил их сильно беспокоиться, все глаза уже проглядели и головы сломали, гадая, что могло случиться. Упал? Покалечился? Украли?! Выследили и убили?!! Всего пара дней прошла, как агинцы с незнакомыми магами буквально подпаливали пятки, и, если бы не Перворожденные, еще неизвестно, сколько трупов бы осталось на той дороге. А тут - нате вам! Этот неразумный сын осла, похоже, начисто позабыл о кровавой бойне и опять резвится в свое удовольствие, наплевав на возможную опасность, доводы разума (а есть ли он вообще?!) и истрепанные нервы старших товарищей, глаза у которых при виде безрассудного повесы стали откровенно злыми.
- Вы где шлялись? - мрачно осведомился у племянника Дядько, едва серый жеребец поравнялся с подножием невысокого холма.
- Гуляли, травки искали полезные, - безмятежно отозвался Белик, не пытаясь спуститься и старательно делая вид, что не замечает нехорошего прищура опасно похолодевших серых глаз.
- Травки, говоришь?
- Ну да. Мне как раз понадобились для поправки пошатнувшегося здоровья, а то в присутствии некоторых ушас... в смысле, отдельных личностей... оно заметно подпортилось.
Дядько зло прищурился и вдруг внятно рыкнул:
- Ах, здоровье? А предупредить ты не мог?!!
- Гм. В полночь кого-то будить? Это, знаешь ли, дурной тон. Люди устали, заснули, а тут еще мучающиеся бессонницей эльфы над головами начинают топать ни свет, ни заря, будто заняться больше нечем. Знаешь, мне тоже чего-то не спалось, вот и подумалось, что это неплохое время именно для сбора травок: ночь, полнолуние... когда я еще смогу так прибарахлиться?
Рыжий окончательно рассвирепел. ТРАВКИ?!!! Этот недоразвитый сукин кот искал пес знает где какие-то дерьмовые травки, пока они себе ноги стерли до самой задницы, пытаясь выяснить, куда он подевался?!!
Гаррон почувствовал, как у него начинают чесаться кулаки.
- Ну-ка, спустись, - вдруг ласково попросил опекун.
- Зачем? - насторожился Белик, старательно держась поодаль.
- Потолковать хочу. Поговорить, разъяснить кое-что...
- А чего тебе здесь не нравится? - фальшиво удивился пацан. - Мне и так все прекрасно слышно. Можешь говорить, я - весь внимание. Так в чем дело? Из-за чего такой переполох?
- Не знаешь?!
- М-м-м... неужели соскучились?! Ух ты! Правда?! Мне, конечно, ужасно лестно, но тебе не кажется, что это немного... э-э-э... слишком? Особенно, для наших уважаемых послов? Нет, ты не подумай, я вовсе не отрицаю своей исключительности и совершенно фантастической привлекательности, но если вы начнете каждый раз так бурно реагировать на отсутствие моей неотразимой физиономии...
Таррэн, наконец, не стерпел бесконечного упоминания собственного несовершенства, граничащего с настоящим уничижением, и негромко сообщил присутствующим, в какое-такое место он с огромным удовольствием ткнул бы эту "неотразимую физиономию", чтобы вдоволь насладиться получившимся натюрмортом. На что Белик, даже не повернувшись, столь же любезно посоветовал страстному любителю прекрасного щедро умыться свежим коровьим навозом и помалкивать в тряпочку, пока его самого не сделали объектом высокого искусства. После чего лицемерно вздохнул и принялся с чувством насвистывать "Кабы не было войны".
Эльф в ответ только хищно прищурился: похоже, самоуверенный мальчик хочет новой взбучки? Прошлое прошлым, но сколько же можно нарываться?! Он проводил долгим взором гарцующего Карраша и процедил:
- Мне жаль, Урантар, но я, кажется, начинаю понимать, чем твой племянник в свое время не угодил моему собрату.
Дядько окончательно переменился в лице.
- Извини, я сам улажу этот вопрос, - он вскинул голову и, не сводя глаз с лукаво подмигнувшего ему мальчишки, вдруг зло выдохнул: - Так, значит? Похоже, мое слово больше не имеет для тебя значения? И мои просьбы потеряли всякий смысл? Хорошо, учту. И буду вынужден ответить тем же: по возвращении нам с тобой придется ОЧЕНЬ серьезно поговорить. На тему Перворожденных в целом, Темных в частности и твоего поведения в особенности. Ты все понял?
- Вполне, - странным голосом отозвался Белик и, внезапно прекратив паясничать, пустил Карраша вдоль тракта неторопливой рысцой, стараясь все время держать взбешенных караванщиков и не менее разгневанного опекуна в поле зрения. Как, впрочем, и эльфов, и повозки, и все остальное. Казалось, его нисколько не трогали многообещающие взгляды снизу и почти слышимый на расстоянии скрип стискиваемых зубов, ничуть не озаботили сжатые в гневе кулаки, укоризненные взгляды Илимы и раненого купца, который до сих пор не мог самостоятельно сидеть в седле. А грозный вид встопорщенных усов и красноречиво поглаживаемые некоторыми, особо буйными типами рукояти ножей его откровенно позабавили. И это вызвало еще большую злость: люди переживали, искренне беспокоились, от эльфов берегли столько времени, чтобы не дай бог не зашибли! Нервы у всех звенят уже, как натянутые струны! А этот засранец без единого словечка исчезает Торк знает куда, так просто заявляется чуть ли не к обеду, строит глазки, хамит уже в открытую, не боясь никого и ничего, а потом невинно вопрошает: а что не так?! Все, хватит! Надоело! Сам виноват! Вот вернется и пусть не жалуется потом, что его неласково встретили, потому что с этого момента ни один из присутствующих не даст за неблагодарного сопляка и ломаного гроша. А если господа эльфы решат спустить с него шкуру, то еще и доплатят за грязную работу, лишь бы самим больше не пачкаться. Мерзавец!
