Наверное, мне надо было перед этим вдосталь побродить по чужим дорогам. Нос к носу столкнуться с нежитью. Отправиться в Фарлион, собственными глазами увидеть изуродованный темным магом и почти погибший Харон. Надо было пережить шесть проклятых Печатей. На собственной шкуре ощутить, как больно ранит энергия смерти. Целых шесть раз заново возродиться из пепла умерших в ней душ. И снова вернуться, чтобы прильнуть к своей истинной матери и тихо прошептать:

– Прости. Я больше никогда тебя не покину…

Не знаю, сколько времени я провела, лежа в уютной колыбели из трав и лаская проснувшимся Знаком обнявшую меня землю. Не знаю, сколько сил перешло из него в окончательно проснувшуюся и встрепенувшуюся в надежде Равнину. Я не видела, как неуловимо меняется вокруг меня лес, как неуверенно замирают на ветках птицы, как оставляют незаконченную охоту волки, перестают убегать от них озадаченные остроухи, как растерянно садится на цветы мошкара и как торжествующе сияет добравшееся до зенита солнце, под лучами которого во мне все быстрее и быстрее разгоралось совершенно новое чувство.

В то же время я откуда-то знала, что где-то далеко-далеко удивленно и радостно подняли головы мои хранители. Видела, как шумно раздул ноздри вышедший из леса красавец-Олень. Как одобрительно заревела на берегу какого-то озера огромная Медведица. Встрепенулся и отряхнулся от обильной росы массивный зеленоглазый Волк. А следом за ним из глубокого оврага высунулась треугольная Змеиная голова, настороженно попробовала воздух раздвоенным языком, удовлетворенно зашипела, уловив грядущие перемены, и со спокойным вздохом вернулась обратно. Перед этим заставив земную твердь содрогнуться от неслышного приказа и передав всем ползучим гадам, что теперь у них есть Хозяйка.

А еще я снова увидела перед собой смутно знакомое, все еще невероятно красивое лицо с крупными черными глазами, которое даже сейчас не пожелало оставить меня в покое.

– Ты отдала свой долг, носительница Эо, – со слабой улыбкой сказал никак не желающий исчезать из моей жизни Ли-Кхкеол. Странно. Он же умер. Его душа ушла из меня – я чувствовала. Но вот он снова здесь. И снова смотрит, как тогда, возле Печатей, когда растерянность на его лице постепенно сменялась недоумением, недоверчивым пониманием, плавно перетекающим в одобрение. – Я больше не стану тебя тревожить. Обмен душ наконец завершился, и мой дух может уйти. Когда-то я хотел тебя уничтожить. Когда-то мной двигала только ненависть. Ты хорошо знаешь почему. И знаешь, что когда-то человек твоей расы предал нас. Ради власти. Ради наживы. Ради того, чтобы обрести то, что ему не было предназначено. Когда-то он запер души моего народа в своих мертвых алтарях. Но ты разрушила их. И освободила тех, по ком мы так долго скорбели. Об этом знают все мои родичи. Это почувствовал наш возрождающийся Эйирэ. Поэтому я говорю тебе: ты свободна. И теперь по праву носишь мой Эриол. Мы больше не станем уничтожать смертных, входящих в наши Леса. Мы не тронем их души. И тебе не нужно опасаться, что однажды твое тело станет чужим. Все кончено, Эо… я отпускаю тебя. И ухожу в мире, зная теперь, что он не погибнет от твоего присутствия. Я завершил обмен душ, это правда. Но я не тронул твоей собственной души. Просто оставил частичку своей, чтобы ты не держала зла на мой уставший народ. Чтобы простила меня за обман. И чтобы она хранила тебя так же, как станет хранить мое родовое оружие. Прощай…

Когда я открыла глаза, на лес уже опускались сумерки.

Вокруг стояла оглушительная тишина. Легкий ветерок осторожно ласкал обнаженную кожу. Мои светлые волосы причудливо переплелись с вольготно разросшимися травами, а на лице почему-то застыли чужие слезы, которых я совсем не ждала и которые в полной мере ощущала сейчас своими.

Недавнее видение совершенно выбило меня из колеи. Оно, едва всплыв в памяти, вызвало внезапную дрожь от мысли, что все это время мне по-прежнему угрожала опасность. Обмен душ… боже, кажется, теперь я знаю, КАК Ли-Кхкеол провел этот гнусный ритуал. И почему его родовое… кровное!.. оружие так поразительно легко прижилось внутри меня, смертной, которую его прежний хозяин так долго и упорно ненавидел.

Эриол – это часть эара. Его оружие, его плоть и кровь. Оно хранит в себе частичку его души. И это именно он, красивый клинок с потрясающими свойствами, упорно прятал от меня и Теней своего погибшего хозяина. Только там мертвый эар мог сохранить свой дух в неприкосновенности. И только там он мог оставаться сколь угодно долго, тщательно выбирая время для внезапного, неожиданного, предательского удара.

Почувствовав мою мысль, из правой ладони нерешительно выглянула знакомая до боли изогнутая рукоять.

Предатель… а ведь он – настоящий предатель. Подумать только – всего одно слово эара, и спрятанный в моем теле клинок мог стать моим последним воспоминанием! Раз уж он даже на хитиновые панцири Тварей не обращал внимания…

Я похолодела.

Мама… все это время я носила свою смерть с собой. Вместе с чужой, затаившейся внутри душой. Но почему он так долго тянул с местью? Почему не убил, если мог сделать это в любой миг, стоило лишь отдать Эриолу приказ?

Я, поколебавшись, вытащила клинок полностью и завороженно уставилась на серебристо-голубое лезвие, которое впервые открыло мне свою истинную суть. Разящий свет… сгусток энергии, сотканный из мельчайших частичек чужого сознания… помнящий того, из кого был сотворен… слышащий его мысли, желания… знающий все его тайны… острый… узкий, как протянувшийся с небес отсвет заходящего солнца, и длинный, как самый обычный меч, которым он, забрав щедрый дар освобожденных мною душ, неожиданно стал. Невозможно. Невероятно. Но он лежал в моей руке, постепенно меняя очертания, становясь сначала тонкой стрелой, затем – спатхой, длинным мечом, копьем и снова – коротким кинжалом… невообразимо быстро угадывая мои желания. Играя на солнце то серебром, то синими отсветами небесного металла. Послушный отныне. Квинтэссенция духа Эйирэ… плоть и кровь моего врага, который так внезапно стал еще одним кровным братом. Бесценный дар, который он оставил после смерти. И воплощенное в сталь прощение, которым он так неожиданно меня одарил.

«Ничего себе! – ошарашенно сказал Лин, дожидавшийся моего пробуждения возле пещеры. – Гайдэ, как ты это сделала?! И мне кажется? Или ты действительно научилась его подчинять?!»

Сжав Эриол, я снова сглотнула и, все еще с трудом веря в случившееся, хрипло прошептала:

– Ли-Кхкеол…

– Он твой, – тихонько шепнул ветер и умчался прочь, провожая в иные миры отлетевшую душу и срывая с ресниц невесть откуда набежавшие слезы, которых я, как ни странно, уже не стыдилась.

Вернулись мы на целый день раньше, чем я обещала Фаэсу. Но поскольку дело близилось к вечеру, а времени было в достатке, то мы с Лином решили разведать обстановку. Поэтому дождались темноты в одном симпатичном лесочке и несколько часов потратили на облет близлежащей территории.

Фаэс, кстати, гад последний – точных координат мне так и не дал, отговорившись тем, что его величество, дескать, еще не определился со ставкой.

В итоге нам с Лином пришлось добираться сначала до условленного места сбора, о котором эрдалу, слава богу, сообщили заранее. А потом немного полетать, отыскивая следы его немаленького отряда.

Конечно, я могла сделать проще – отправить Мейру или Локу зов. Но, во-первых, я собиралась сделать им сюрприз, во-вторых, среди Хасов могли найтись умелые маги. Наконец, в-третьих, так было неинтересно. Да и Лину не мешало размяться, потому что, когда мы приедем, возможности расправить крылья у него еще долго не появится.

С высоты, несмотря на безлунную ночь, были хорошо видны Серые горы, вставшие вокруг Фарлиона тесным скалистым кольцом; южная оконечность Валлиона и сразу два крупных эрха, в которых мы пару месяцев тому назад неплохо поохотились; густые леса, протянувшиеся зеленой косой на север, к родине хвардов и к далекому Эйирэ, куда я пока не планировала возвращаться. А еще была мощная горная гряда, протянувшаяся от Перешейка и далеко вдающаяся в зеленый массив. Такая длинная, что разгораживала Равнину и Степь надежным каменным языком, истончаясь где-то далеко на северо-западе и упираясь самым своим кончиком в могучую, широко разлившуюся, но не пригодную к судоходству Кайру. Самую крупную реку в этой части Во-Аллара, которая отграничивала Степь от Пустыни. И на берегу которой где-то в необозримой дали затерялся легендарный Скарон-Ол – родной город моих кровных братьев, в котором нам тоже не мешало бы побывать.