— Я спущусь и поставлю «Стингрей» в гараж, А потом мы с Сергеем сядем в такси и поедем в «Мэдисон-Сквер-Гарден», осмотреть ринг. А тебе, Дима, я советую остаться в гостинице и не светиться раньше времени. Лайза, ты тоже никуда не выходи, я скоро вернусь.

Белов вышел из номера, оставив Шмидта и Лайзу в полном недоумении. В самом деле, что он мог объяснить? Что все в этой жизни взаимосвязано и все имеет свой смысл? Что человеку, осознавшему свое предназначение, нечего бояться случайностей? Что сила Алатырь-камня надежно охраняет его не только в тайге, но и в каменных джунглях? Зачем вообще что-то объяснять? Зачем говорить, лучше делать.

Саша спустился на улицу и подошел к «Стингрею». Он сел за руль и увидел на пассажирском сиденье визитку из плотной синей бумаги с золоченым обрезом. «Boutsaev limousine company» — было написано на визитке. Чуть ниже по-русски: «Г-н Буцаев. Компания по прокату лимузинов».

Белов взял маленький прямоугольный кусочек картона в руки. Он долго смотрел на него, словно хотел увидеть в строгой латинице и в широко раскинувшейся кириллице какой-то скрытый смысл или знак. Наконец он вздохнул и через силу улыбнулся.

— Хорошо, — сказал он вполголоса. — Пусть будет по-твоему. Если я откажусь, ты ведь все равно не отстанешь?

Он взял мобильный и набрал номер, указанный на визитке.

— Алло! Роман Остапович? Говорит Белов.

— Я вас внимательно и с удовольствием слушаю, Александр Николаевич, — голос у Буцаева был мягким и скользким, будто его тщательно смазали машинным маслом.

— Ваше предложение насчет лимузина остается в силе?

Повисла пауза. Буцаев от удивления не мог вымолвить ни слова. Ему не верилось, что все, что ему рассказывали про Белова, совершеннейшая чушь!

Неужели этот карась настолько глуп, что клюнул на. такую простую наживку?

— Разумеется, Александр Николаевич, — с трудом сдерживая охватившее его волнение, ответил Буцаев.

— Отлично. Мне потребуется автомобиль, но только в день боя.

— Ну отчего же? — возразил для формы Буцаев. — Я могу и раньше…

— Нет, — перебил его Белов. — В день боя, не раньше… Надеюсь, мы все в нем поместимся?

— Конечно, Александр Николаевич. Вам не будет тесно, гарантирую.

— Спасибо, я позвоню вам через неделю, — сказал Белов и положил трубку.

Теперь он точно знал две вещи. Первое, Буцаев ни за что не упустит возможности отправить его на тот свет всеми доступными способами. И второе, что целую неделю они будут в полной безопасности.

Накануне боя Белов, Сергей, Лайза и Ватсон отправились в знаменитый стейк-хауз «Палм-Ту», расположенный на Второй авеню. Шмидта и Витька они с собой не брали — из соображений конспирации. Белов много слышал об этом ресторане, но не бывал в нем еще ни разу. Лайза, напротив, как истая жительница Нью-Йорка и манхэттенская леди, посещала его довольно часто.

Они вошли в помещение и были поражены царившей в заведении атмосферой. Казалось, время здесь остановилось лет пятьдесят назад, а то и больше. Пол был покрыт густым слоем опилок, а стены — карикатурами известных актеров, политиков, журналистов и бизнесменов. С кухни доносился запах жареного мяса и лука. Компания устроилась за одним большим столом и заказала мяса. Много мяса. По подсчетам Ватсона, Степанцов мог набрать еще целый килограмм веса, но ни граммом больше.

— Это — твоя последняя еда перед боем, — предупредил доктор боксера. — Завтра — только соки, фрукты и зеленый чай.

Официант принес здоровенные порции: мясо сочилось кровью. Стейки лежали на огромных оловянных тарелках, напоминавших руль тяжелого грузовика. Ножи и вилки были украшены вензелями с датой «1938».

Белов, Лайза и Ватсон взяли себе пива; Сергею в этом маленьком удовольствии было отказано. Душистое мясо таяло во рту. Мужчины поливали его лимонным соком; Лайза выбрала фирменный соус, подававшийся в большой фаянсовой плошке. Они ели и болтали о всякой ерунде. О предстоящем бое никто не сказал ни слова; все понимали, что завтрашний день принесет множество хлопот и переживаний, так зачем раньше времени расходовать нервную энергию? Они просто наслаждались едой и приятной компанией.

— Мне здесь нравится, — сказал Белов. — Надо сказать Степанычу, пусть откроет в Красносибирске такой стейк-хауз: Не все же ему пекарнями заниматься.

— Где мясо брать? — возразил Ватсон. — Не в магазине же покупать.

— Конечно, нет. Для этого дела нужна целая ферма и стадо. примерно голов на шестьсот, — Белов уже начал мысленно прикидывать, чего сколько потребуется, чтобы реализовать эту затею. — А что? К югу от Красносибирска полно мест для выпаса. Возьмем землю, построим ранчо, зимний коровник, силосную яму…

— Я первый пойду в ковбои, — мечтательно сказал Ватсон. — Всегда хотел носить кожаные штаны и целый день сидеть в седле.

— Не забудь про шляпу! — размахивая вилкой, сказал Степанцов. — Настоящую ковбойскую шляпу!

При слове «шляпа» за столом повисло молчание. Потом Белов, прерывая затянувшуюся паузу, сказал:

— А не заказать ли нам еще пива?

Не дожидаясь официанта, он встал и подошел к стойке бара. Принес несколько холодных запотевших бутылок «Миллер лайте» и разменял пару долларов на монеты по двадцать пять центов. Затем подошел к музыкальному автомату — чудищу из далеких пятидесятых, — бросил монету в прорезь и выбрал мелодию.

Автомат захрипел, заскрипел, забурчал, но потом настроился на нужный лад, и из старинных, обрамленных медью динамиков полилась нежная мелодия старинной ковбойской песни о любви — той самой, что звучала в фильме «Телохранитель», но не в исполнении голосистой Уитни Хьюстон, а непритязательной, но душевной Долли Партон.

Белов подошел к Лайзе.

— Мэм, вы позволите пригласить вас на танец?

Лайза отложила салфетку и кивнула — сдержанно

и немного свысока, как и положено манхэттенской леди. Они танцевали, забыв обо всем на свете. Вся жизнь уместилась в три короткие минуты, наполненные музыкой, танцем и любовью.

Все, что будет завтра — завтра и будет. А сегодня — они были молоды, веселы и счастливы. Оттого, что любили друг друга и были вместе. Вернувшись в номер, они всю ночь напролет занимались любовью и уснули только под утро, утомленные и переполненные друг другом до краев.

Последняя ночь перед боем выдалась бессонной не только для Белова, Лайзы и Ватсона (Степанцов-то как раз спал, как убитый; доктор поражался его выдержке и воле), но и для господина Буцаева.

Запершись вместе со своими подручными в гараже, он готовил лимузин к последней поездке.

— Это будет что-то феерическое! — то и дело восклицал Роман Остапович, намекая на разрушительный салют, который он намеревался устроить для Белова.

Страховые взносы за все машины были выплачены сполна, так что Буцаев ничего не терял. Пользуясь криминальными связями с итальянской «коза ностра», он вышел на отставника из ФБР, специалиста по взрывному делу. Старый негр сильно пил и за соответствующее вознаграждение был готов на все.

— Мне нужно сделать так, чтобы все это выглядело… Словно бы они подорвали себя сами. По неосторожности, — объяснил Буцаев.

— Это как? — не понял взрывник.

— Ну, как? Русская мафия, арендовала у земляка лимузин, а сами перевозили в нем черт знает что… Наркотики, оружие, взрывчатку… Понятно?

В прессе поднимется шумиха, раскопают сомнительное прошлое Белова, уцепятся за это, как за основную версию, а с меня и взятки гладки. Ясно?

— Окей! — ответил негр и приложился к плоской фляжке, некоторой плескалось кое-что покрепче холодного чая с лимоном. — Все сделаем, но, сами понимаете, это будет стоить.

— Делай! Деньгами не обижу, — пообещал Буцаев.

Негр подошел к лимузину и внимательно осмотрел машину.

— Но для этого, думаю, придется выпотрошить салон. Понимаете, если крепить бомбу под днищем, ничего не получится. На этом автомобиле — максимальная степень защиты. Лимузин может перевернуться, а люди не пострадают. Кроме того, любая экспертиза без труда обнаружит, где было установлено взрывное устройство. Нет, взрывчатка должна быть в салоне и в багажнике. Тогда все будет правдоподобно.