Не в силах бороться с желанием, Клер приподнялась и провела кончиком языка по узкому шраму. Ее волосы шелковым покрывалом окутали грудь Шона.

— Мм... — пробормотал он. — Какое приятное пробуждение...

Клер собиралась отстраниться, но он потянул ее на себя. Его рефлексы не притупились даже во сне, что уж говорить об этом моменте. Секунда, и ее груди распластались на его жесткой груди, ноги переплелись.

— Привет. — Шон поцеловал ее долгим, затяжным поцелуем. — Как самочувствие?

— Между прекрасным и замечательно, — задорно ответила Клер.

— Сейчас проверим, — пообещал Шон и усадил ее на себя.

Поза наездницы оказалась очень приятной и возбуждающей. Быстро освоив ее, Клер пустилась вскачь, все выше и выше поднимаясь в седле. Ее огненные волосы разметались в разные стороны. Она превратилась в зеленоглазую сияющую амазонку, ее бедра стискивали его бедра, она управляла им, как хотела и когда хотела! И Шону это нравилось не меньше, чем ей. А когда его безумие сравнялось с ее собственным, они вместе пересекли финишную черту.

— Уф, я вся потная, — интимно сообщила Клер, разметавшись на скомканных простынях.

Вид у нее был великолепный! Она видела в венецианском зеркале на стене. Растрепанные волосы придавали ей дикий, распутный вид. Глаза сияли, кожа порозовела и лоснилась от испарины. Клер была восхитительно обнажена и не испытывала ни малейшего стеснения. «Ну и что, что я распущенная и беспринципная, зато у меня впереди целая неделя восхитительного секса!» — мысленно сказала своему отражению Клер.

— И мне это нравится, — отозвался Шон в унисон ее мыслям, слизывая капельку пота с ее виска. — Как вкусно. Ты пахнешь мною.

— Распутник! — фыркнула Клер.

— Не без этого, — добродушно усмехнулся Шон. Он развернулся к ней, оперся на локоть и окинул Клер взглядом.

Она была знакома с этим лениво-собственническим взглядом и знала его значение.

— Интересно, что будет, если нас сфотографируют и фото попадет в «Дейли мейл»? — сощурился Шон.

— Плевать! — бросила Клер. Ей действительно ни до чего не было дела, даже до Элиши Браун, по крайней мере, в эту минуту.

— Леди так не выражаются.

— У леди сегодня выходной.

— И мы проведем его с толком, — кивнул Шон.

— Не понимаю, почему так тихо? — Клер прислушалась. Ну у нее, положим, выходной, а у слуг?

— Потому что я еще вчера отпустил всех слуг. Мы здесь одни, — объяснил Шон.

— Негодяй. Ты заранее все спланировал? — догадалась она.

Шон не стал отрицать.

— Я решил, что эта ночь будет решающей.

Что она могла возразить? Это было и ее решение тоже.

— Готова выслушать предложение?

Сердце Клер встрепенулось.

— Ты хочешь продлить наш контракт? — осторожно предположила она.

— Да, лет этак на пятьдесят, если не возражаешь. — Шон провел по изгибу ее тела рукой. — Знаешь, ты вся шелковая — и снаружи, и внутри.

У Клер по всему телу побежали мурашки.

— Шон, если это из-за того, что я...

— Нет, Клер. Это вовсе не из-за того, что ты... нет, конечно... — Шон запутался в словах, но, приложив усилие, выкарабкался на твердую почву. — Конечно, это имеет значение. Мужчине, что бы он там ни говорил, всегда приятно быть первым. И секс у нас получился первоклассным, но объяснение моих чувств лежит совершенно в иной плоскости...

— Говори проще. Я сейчас плохо соображаю, — окончательно разволновалась Клер.

— Я так и говорю. — Шон склонился над ней, чтобы увидеть ее глаза. — Я не хочу тебя больше потерять. Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Давай поженимся, Клер, и как можно быстрее.

Шон сделал ей предложение! Клер бы сейчас нужно взвиться ракетой под потолок, а она растерянно вжалась в кровать. Нельзя сказать, чтобы его слова стали для нее полной неожиданностью, в глубине души всякая женщина знает, когда это должно произойти. И все ее отнекивания, мол, «ну что ты, Дэвид, ничего похожего меня впереди не ждет», «вы, мисс Браун, невероятно глупы», — всего лишь уловка перед самой собой. Но Шон ни слова не сказал о любви. О своих чувствах к ней. Ключевым словом здесь было «хочу». Да, они чудесно подошли друг другу в физическом плане, им было о чем поговорить и вне постели, но стоит ли ради этого выходить замуж? Конечно нет. Сексом можно заниматься и без клятв у алтаря. Кого сейчас этим удивишь.

— М-да, — ворвался в ее мысли голос Шона. — Откровенно говоря, я ждал несколько иной реакции. — Он был явно разочарован. И, кажется, встревожен и где-то даже раздосадован. — Надеюсь, ты не думаешь, что это ловушка с моей стороны? — В его голосе появились металлические нотки. — Что во время брачной церемонии я возьму и скажу вместо «да» «нет». Или вообще на ней не появлюсь, чтобы моя, так сказать, месть имела логическое завершение?

— Что за глупости?! — изумленно отпрянула Клер. — Ты можешь быть жестоким, язвительным, но подлым — никогда. Как тебе вообще такое в голову могло прийти!

— Слава богу, а то я уже решил, что мне придется расплачиваться и за этот смертный грех. — Шон резко сел в кровати. — Тогда что? Почему ты молчишь? — Он обернулся. В чистом виде Адонис. Так же обнажен и так же прекрасен. Сердце Клер в тысячный раз зашлось в жарком приступе любви. — Что тебя не устраивает в моем предложении?

Клер вздохнула:

— Ну-у-у, — протянула она. — Это было весьма неожиданно для меня.

— Странно, — насупился Шон. — А мне казалось, что я ясно дал тебе понять, чего добиваюсь.

— Нет, — активно замотала головой Клер.

— Хорошо, давай начнем все сначала и по порядку. Тогда, в Альпах, все произошло слишком быстро. Ты была такой страстной, такой импульсивной, что у меня просто не было шанса выстоять. Я сделал тебе предложение в первом приступе помешательства, когда от одной только мысли о том, что кто-то другой будет обладать тобой, у меня темнело в глазах. Потом последовали ошибка за ошибкой. Меня восхищала твоя настойчивость, но я боялся, что ты пребываешь в заблуждении, что страстно в меня влюблена. Влюблена на всю жизнь. Я испугался, что в твоем чувстве ко мне реально только желание. На самом деле я отказывался от близости с тобой, чтобы сохранить видимость независимости.

Клер слушала, затаив дыхание. Шон впервые открывал перед ней душу. Не боялся быть слабым, ранимым. Если это не доказательство любви, то что тогда доказательство?

— Нет, я не боялся брака, просто ко мне в голову все чаще и чаще стала закрадываться мысль, что я лишаю тебя возможности сделать свой выбор в этой жизни. Тебе было всего лишь восемнадцать. Ты хотела поступать в Оксфорд, заниматься юриспруденцией. А я... — Шон тяжело вздохнул, — я был старше тебя и понимал, что, несмотря на твою поглощенность чисто земным и плотским, ты ожидаешь от меня больше того, что я смогу или должен тебе дать.

— И когда тебе представилась возможность... — с болью в голосе начала Клер.

— Я ею воспользовался, — безжалостно закончил Шон. — Снова и снова гнев возвращался ко мне, но в конце концов я был вынужден признать, что это всего лишь реакция на острое чувство вины. Вины перед тобой, Клер. Я ненавидел себя за то, как поступил с тобой. Жестоко, необоснованно грубо. И знал, что ничего исправлять не стану. А ведь мог бы. Нет, Клер, я хочу быть до конца честным с тобой, я не жалел, что наша свадьба тогда не состоялась, хотя то, как это произошло, до сих пор вызывает у меня омерзение. Знаешь, сколько раз ты снилась мне, такая юная, беззащитная, посылающая вслед проклятия?! Но я такой, какой есть. И меня не переделать. Может быть, если бы ты осталась здесь... кто знает... Но ты улетела за океан, разорвав все нити с прошлым. Я решил, что так будет лучше для всех. Иногда я читал о твоих успехах в газетах, видел на фотографии рядом с тобой, такой прекрасной и недосягаемой, какого-нибудь мужчину, и мне казалось, что в этом есть какая-то высшая справедливость. Твоя жизнь сложилась и без меня.

— Я тоже видела твои фотографии, и тоже не одного, — обиженно вырвалось у Клер.