– Да, Алиса?

– Папа п-поливает цветы! – прошептала Алиса.

У Лейши защипало в глазах.

– Да, Алиса.

– Он дал мне цветок.

Алиса снова погрузилась в сон и, улыбаясь, ушла туда, где маленькая девочка вечно купается в отцовской любви.

Второй раз она очнулась спустя несколько часов и с неожиданной силой вцепилась в руку Лейши. С безумным взглядом она пыталась сесть и повторяла:

– Получилось! Я все еще здесь, я не умерла! – Она упала обратно на подушки.

Джордан, стоявший рядом с Лейшей, отвернулся.

Придя в себя последний раз, Алиса с любовью посмотрела на Джордана, и Лейша поняла, что Алиса ничего ему не скажет. Алиса отдала своему сыну все, в чем он нуждался, и он был в безопасности. Она прошептала Лейше:

– Позаботься… о Дру.

Алиса почему-то всегда знала, кому помощь нужнее всех.

– Хорошо, Алиса…

Но Алиса уже закрыла глаза, и улыбка снова играла на ее губах.

Пока Стелла с дочерью приводили в порядок редкие седые волосы Алисы и хлопотали о выдаче особого разрешения на захоронение в частном владении, Лейша ушла в свою комнату. Она сбросила одежду и встала перед зеркалом. Кожа была чистой и розовой, грудь слегка опустилась, но все еще оставалась полной и гладкой. Золотисто-русые волосы, которые заказал Роджер Кэмден, струились мягкими волнами. Ей захотелось схватить ножницы и выстричь их неровными клочьями, но она была слишком стара для такого театрального жеста. Ее сестра-близнец умерла от старости. Уснула навсегда.

Лейша оделась и пошла помогать Стелле и Алисии.

Ричард с семьей приехали в Нью-Мексико на похороны. Девятилетний Шон оставался единственным ребенком – неужели Ричард боялся, что второй ребенок окажется Неспящим? Ричард выглядел довольным, солидным, насколько позволяла его кочевая жизнь, ничуть не постаревшим. Он составлял карту течений усиленно разрабатываемого фермерами участка Индийского океана вблизи континентального шельфа. Он обнял Лейшу и принес свои соболезнования. Сквозь горе проступило удивление: когда-то этот мужчина был самым главным в ее жизни, а теперь она ничего не чувствует в его объятиях. Их связывает только биологический выбор родителей и старые, давно ушедшие мечты.

Дру тоже приехал проститься с Алисой.

Лейша не виделась с ним четыре года, хотя и следила за его блистательной карьерой на головидео. Она встретила его на мощенном камнем дворе, усеянном яркими кактусами, которые цвели круглый год, и экзотическими растениями под сохраняющими искусственную влажность прозрачными И-колпаками. Он без колебаний направил к ней свое кресло-каталку:

– Привет, Лейша.

– Привет, Дру.

Теперь Дру носил скромную дорогую одежду и только сверкающая бриллиантовая запонка выдавала прежнего мальчишку. Его плечи раздались вширь, лицо стало осмысленным. Красивый мужчина, отметила Лейша без всякого желания.

– Жаль Алису. Большой души человек.

– Ты прав. Это заслуга только ее.

Он не уточнил, что Лейша хотела сказать; слова никогда не были средством общения для Дру.

– Мне будет ее ужасно недоставать. Я не был здесь много лет. – Он говорил без тени смущения – очевидно, пережил ту неловкую последнюю сцену между ним и Лейшей. – Но каждое воскресенье мы с Алисой часами разговаривали по интеркому.

Лейша почувствовала укол ревности:

– Она тебя любила, Дру. И упомянула в завещании.

– Да. – Лейшу приятно удивило, что Дру не проявил никакого интереса к наследству. Тот, маленький Дру все еще здесь. И все же Лейше следовало сказать о его карьере, не так ли? Это талант Дру.

– Я следила за тобой по голопрограммам. Мы гордимся твоими успехами.

В его глазах затеплился огонек.

– Ты смотрела выступление?

– Нет. Только рецензии, похвалы…

– Все в порядке, Лейша. Я знал, что ты не сможешь смотреть.

– Не захочу, – вырвалось у нее.

– Нет – не сможешь. Даже если ты никогда больше не позволишь мне снова погрузить тебя в светлое сновидение, ты будешь влиять на мою работу больше, чем все остальные.

Лейша открыла было рот, но Дру прибавил:

– Я кое-кого привез с собой.

– Кого?

– Кевина Бейкера.

Неловкость Лейши испарилась. Дру еще мог сбить ее с толку, но Кевина-то она знала уже шестьдесят лет – с тех времен, когда отца Дру еще на свете не было.

– Зачем он приехал?

– Спроси сама, – коротко ответил Дру, и Лейша поняла, что Дру каким-то образом наслышан обо всем, что произошло между ней и Кевином. Время прессуется, как пыль, подумала Лейша.

– Где он сейчас?

– В северном патио. – Когда она уходила, Дру бросил ей в спину: – Лейша, мое желание осталось прежним.

– Я тебя не понимаю, – она презирала себя за мелкую трусость.

Он сделал нетерпеливый жест:

– Неправда, Лейша. Я хочу того же, чего хотел всегда. Тебя и Убежище.

Все-таки он сумел застать ее врасплох. Убежище. Десять лет назад Дру последний раз упоминал о нем. Лейша считала, что детская мечта давно забылась. Дру сидел в своем кресле, крепкий мужчина, несмотря на искалеченные ноги, и когда их глаза встретились, его взгляд остался твердым.

Он все еще ребенок.

Она пошла в северный патио. Кевин стоял там в одиночестве, рассматривая камень, которому ветер пустыни придал удлиненную, закругленную на концах форму, напоминавшую слезу. Увидев его, Лейша осталась равнодушной; видимо, возраст иссушил ее сердце.

– Привет, Кевин.

Он быстро обернулся:

– Лейша! Спасибо, что пригласила меня.

Так, значит, Дру солгал ему. Впрочем, это не имеет значения.

– Добро пожаловать.

– Я хотел отдать последний долг Алисе. – Он неловко пожал плечами, потом печально улыбнулся. – У Неспящих неуклюже получаются соболезнования, правда? Мы не думаем о смерти.

– Я-то думаю, – возразила Лейша. – Хочешь сейчас пойти к Алисе?

– Подожди. Мне надо тебе кое-что рассказать, вдруг потом не будет возможности. Похороны через час?

– Кевин, послушай. Я ничего не хочу слушать о событиях сорокалетней давности.

– Я не собирался оправдываться, – ответил он напряженно, и Лейша вдруг вспомнила, как когда-то сказала Сьюзан Меллинг на крыше этого самого дома: «Кевин не понимает, за что его нужно прощать». – Я хотел поговорить совершенно о другом. Прости за бестактность. Ты знаешь, что я адвокат Дру?

– Я не знала, что вас связывают деловые отношения.

– Я веду все его дела, кроме контрактов на выступления-этим занимается одно агентство. Он…

– Мне казалось, что Дру не самый выгодный клиент.

– Так и есть, – Кевин нисколько не смутился, – но я стараюсь во имя нашей дружбы, Лейша. Дру настаивает на размещении своих денег исключительно в фондах или сделках, заключаемых с Убежищем.

– И что?

– Большую часть дел я все равно веду с Убежищем, но на их условиях. Участвую в переговорах на Земле, когда они не хотят посылать сюда своих людей, и обеспечиваю безопасность перевода их средств партнерам с Земли и наоборот. Еще хватает людей, которые ненавидят Неспящих, несмотря на благоприятный социальный климат, создаваемый средствами информации.

– Так о чем ты хочешь мне рассказать?

– С Убежищем что-то происходит. Особенно хорошо это видно благодаря скромным инвестициям Дру, потому что он хочет размещать средства как можно ближе к предприятиям самого Убежища. Они ликвидируют все, что могут, переводя вклады в оборудование и материальные ценности, такие, как золото, программное обеспечение, даже предметы искусства. Это моя сторожевая программа отметила в первую очередь – ведь раньше ни один Неспящий всерьез не увлекался искусством. Мы были равнодушны.

Лейша нахмурилась.

– Поэтому я продолжал копать даже в тех областях, которыми не занимаюсь. Их систему безопасности стало труднее преодолеть; должно быть, у них появились очень дельные молодые ребята. Уилл Сандалерос купил японский орбитальный спутник, «Кагуру», очень старый, со множеством внутренних повреждений, использовавшийся в основном для генетических экспериментов по выведению мясных пород скота для продажи роскошным ресторанам. Сандалерос действовал от имени компании Шарафи. Они распорядились «Кагуру» странно – всех жителей эвакуировали, но никакой информации о вывозе животных не поступало. Предположительно, они доставили туда собственных людей для ухода за животными, но я не смог разыскать ни одной официальной записи. А теперь они отзывают всех своих людей с Земли и незаметно отправляют в Убежище. Но все возвращаются обратно.