— Может, в диван, — предложила Ташка.

— Отлично! — отозвался Боб. — Значит, нужно копать!

Он вскочил на диван и начал рыть его всеми четырьмя лапами.

— Стой! Это же мой диван! — завопила Ташка.

Боб продолжал яростно копать.

— Его купили, когда мне было четыре года, то есть когда бабушки уже не было.

— А ты в него ничего не прятала?

— При чём здесь я?

— Значит, здесь тоже ничего нет! — сказал Ёжа. — Осталась комната родителей и гостиная.

И все устремились в комнату родителей.

— Ой, не трогай комод. Он мамин. Не трогай компьютер. Он папин. И ищи скорее, папа должен вот-вот вернуться.

— Я ищу.

Монах, чтобы лучше контролировать поиски, прыгнул на комод, на шкаф, а потом на стол.

— Монах, что ты делаешь?!

— А что я делаю?

— Уходи отсюда! Здесь папа работает.

— Подумаешь! И уйду! — Монах пробежал по клавиатуре.

— Ты что-то напечатал в папиной статье!!! Пойдёмте отсюда! — взмолилась Ташка. — Мне уже и так попадёт за котлеты, драный диван и битую Нефертити.

— Остаётся гостиная.

— Неплохой результат! Мы сузили территорию поиска!

И вся компания ринулась в гостиную.

Боб уткнулся носом в пол и сделал три круга.

— Кажется, он взял след, — шепнул Ёжа.

Боб победно поднял голову:

— Вот!

— Что «вот»?

— Портрет висел здесь, — объявил Боб, указывая на стену. — Вон гвоздь, вот след.

— Я и так знаю, где висел портрет! Я сама его отсюда сняла, чтобы тебе показать!

— Зачем? Я бы и здесь посмотрел.

— Боб! Мы ищем клад!

— Какой клад?

— Ёжа! Твой Боб идиот?

— Ничего не идиот! И не называй меня Ёжа!

— Полчаса он искал клад и так и не понял, что ищет.

— Это потому что твой дурацкий кот свалил ему на голову Нефертити.

— Некоторые собаки, когда им внезапно что-то тяжёлое падает на голову, начинают писаться, — подал голос Монах.

— Ещё не хватало, чтобы он начал писаться!

— Подумаешь, Нефертити! На меня велосипед однажды упал. И ничего, — сообщил Боб.

— Подожди, Ташка, а откуда ты вообще узнала, что твоя прабабушка и вправду что-то спрятала?

— У нас в доме живёт домовой, — сказала Ташка.

Ёжа застыл.

— А чёртики у вас в доме не живут?

— Ёжа! Ты — дурак! А твоя собака — самая глупая из всех моих знакомых собак.

— А тебе надо обратиться к врачу, а не ко мне.

— В следующий раз я так и сделаю! Потому что вы только и умеете, что драть диваны и есть котлеты.

— Ну почему же? Я бы и от колбасы не отказался, — миролюбиво заметил Боб.

— Колбасу я уже съел, — сообщил Монах со шкафа.

— И не звони мне больше! — крикнул Ёжа и выскочил за дверь.

— Что за шум?

С антресолей высунулся Сосед.

— Боб разбил Нефертити, — пожаловался кот.

— Как? — всплеснул руками Сосед. — Царица египетская!

— Головой, — сообщил Монах.

— А что здесь делал Боб?

— Драл диван, ел котлеты и нюхал, — сетовал Монах.

— Он ещё и нюхал?! Что же он тут нюхал?

— Мы искали клад, — призналась Ташка.

— Зачем? — домовой пожал плечами. — Ведь если его искать, рискуешь найти.

— Вот было бы здорово!

— Чего здорового?! Как только ты его найдёшь, он перестанет быть кладом.

Тут пришёл папа.

— Ташка, — раздалось из комнаты через минуту. — Ты подходила к компьютеру?

— Нет, — сказала Ташка, решив, что она никого не обманывает. Ведь это не она подходила к компьютеру.

— Странно.

— А что?

— Я никак не мог придумать последнюю фразу. Статья называется «Есть ли выход?». Прихожу, а тут написано: «Если он и есть, то не здесь». Должно быть, у нас и вправду завёлся домовой, — папа был очень доволен. — Только в следующий раз, пожалуйста, ничего не трогай!

— Монах, ты умеешь печатать на компьютере?

— Чего там уметь — бежишь себе по клавишам. Обязательно что-нибудь да напечатается.

Когда Ёжа пошёл в школу, его стали дразнить: «Девчонка, девчонка».

Из-за того, что он дружит с Ташкой.

— Какой же я девчонка, когда я могу двадцать пять раз подтянуться?!

— Подтянись!

И Ёжа подтянулся. Все смотрели и считали.

— Подумаешь! — пожал плечами огромный Вася. — Я вообще пятьдесят могу.

— Давай!

— Не хочу, — сказал огромный Вася.

У Ёжи потом неделю руки болели.

А теперь Ташка с Ёжей поссорились и не разговаривают.

Потому что Ёжа сказал, что домовых не существует.

Не разговаривают и Монах с Бобом. Потому что на Боба упала Нефертити.

Не разговаривает и Ташкин папа с Бобом.

Папа продолжает здороваться: «Привет! Что новенького?» — у папы это профессиональное, журналистское. Может, он и не знает, что Ташка с Ёжей поссорились. Но Боб делает вид, что не слышит.

И только мамы разговаривают.

— У вас всё время кто-то прыгает, прямо нам по голове, — жалуется Ёжина мама Юля.

— Извините, Наташа учится танцевать, — отвечает Марина Николаевна. — А у вас собака лает.

— Это Серёжа учит собаку петь, — улыбается мама Юля.

— Хорошо, когда дети заняты.

Мама называет это «искать компромисс» и советует его искать Ташке.

Но кому нужен компромисс, когда друг не должен так себя вести. Вон он идёт играть в футбол, а до Ташки ему и дела нет.

А раньше…

Когда Ташка болела и была «заразная», Ёжа придумал провести телеграф: они обменивались письмами по верёвочке, протянутой из окна второго этажа в окно первого.

Ташка наизусть помнила переписку.

Ёжа написал: «Ты как?» «Нормально», — ответила Ташка.

«Очень плохо?» — спросил Ёжа в следующем письме. «Не очень», — ответила Ташка.

Ёжа не придумал, что ещё спросить, и переписка прекратилась. Но всё равно было приятно.

А сейчас он идёт играть в футбол…

— Ты просто крикни ему как ни в чём не бывало: «Ёжа, подожди, я с тобой!» — предложил домовой. — И все дела!

— Буду я ему кричать!

— Ну, хорошо! Давай напишем ему официальное письмо, — не унимался Сосед. — «Предлагаю забыть случившееся недоразумение и возобновить дружбу».

— Если бы передо мной стояла задача помириться, — вступил в разговор Монах, — хотя я не вижу необходимости мириться с этим взбалмошным животным, которое истошно орёт при виде кошки…

— Ёжа не орёт при виде кошки!

— Так вот. Если бы мне надо было помириться с другом, я бы подарил ему самое дорогое, — сказал Монах.

— Почему это я должна ему дарить самое дорогое? А он? Он бы мог спасти меня от смерти. Если бы в тёмном переулке на меня напали бандиты, он бы меня спас.

— Почему он должен тебя спасать?

— А почему всегда я? Я его однажды уже спасла от крокодила.

Когда-то Ёжа завёл варана. Варана назвали Тимошей. Тимоша подрос и оказался крокодилом. Ёжина мама заволновалась. И Ёжа с Ташкой решили выпустить Тимошу в реку.

Тимоше завязали пасть шарфом. Ёжа держал его за голову: одной рукой снизу, другой — за шарф. Чтобы Тимоша не укусил. Ташка несла задние лапы. Хвост жалобно свисал бесхозный. Тимоша был очень недоволен и мотал головой.

— Осторожно! — каждый раз предупреждал Ёжа.

Тимошу выпустили в реку в очень хорошем месте — там пахло шоколадом. Рядом высился памятник царю и мореплавателю. Ёжа решил, что памятник будет отпугивать от Тимоши любопытных.

— Не расстраивайся, Тимоша, мы будем к тебе приходить, — пообещал Ёжа.

Тимоша, кажется, не расстроился.

А теперь Ёжа гуляет один…

— И ему наплевать, что мы в ссоре!

— Может, он переживает?

— Если бы переживал, мог бы слать мне анонимные телеграммы.

— И как бы ты поняла, что это он прислал?