Лиза Джексон и Данило Аглипей. Просоленная американка из рабочего класса и богатый культурный филиппинец. Идеологические пуристы, заядлые активисты, сексуальная зависть целого кэмпуса с ее хрупкой светловолосой красотой и его экзотически смуглой интенсивностью. Если не считать того, что родители Лизы, считавшие себя солью земли и рабочим классом, выпихнули ее из семьи, когда она заговорила с ними о «гуке», богатый филиппинец поклялся, что никогда не вернется домой к отцу, который нажил деньги на эксплуатации планеты, а светловолосая красотка уже пухла от беременности, которая разрушила планы активиста так сильно, что Данило сбежал, разразившись речами.

Из этого обломка я создала жизнь, яростно напомнила себе Лиза. Диплом, Карло, интерн в Кентоне. Животные-пришельцы. Разговоры о событиях, изменяющих мир! Если Данило узнает о пришельцах... но ему знать не надо. Это ее знание, ее жизнь, и никакое дуновение мужских феромонов не отнимет этого у нее. Ни теперь, и никогда.

«Борода кажется странной», сказал Карло. Это его последнее любимое слово — странный.

«Да-да, она очень странная», сказала Лиза, и Данило взглянул на нее.

Она накормила Карло и Данило тоже (неизбежно), прочитала Карло сказку, уложила в постель. Данило молча наблюдал, сидя на стуле за столом. Когда Лиза закрыла дверь спальни, она сказала: «Теперь уходи. Мне надо работать.» «Работать? Сейчас?» «Все время, Данило.»

«И ты думаешь, будет какая-то польза от твоей работы? От изучения крошечных деталей экосистем в то время, когда эксплуататоры разрушают их на ваших глазах?» «Вероятно, столько же, сколько и от твоего „ненасильственного сопротивления“ в „Гринпис“.» «Я больше не в „Гринпис“», сказал он, и что-то мрачное в его тоне, проскользнувшее несмотря на мягкий акцент, заставило Лизу прямо посмотреть на него.

«Больше нет?»

«Нет. Ты права — ненасильственным сопротивлением не достигнешь ничего существенного. Теперь я член „Акции Земля“.» «Никогда о ней не слышала.» «Услышишь», сказал он, и снова послышался этот тон. «Лиззи, мне негде больше остановиться.» «Здесь ты не переночуешь. Видишь софу? Она раскладывается и комната становится моей спальней, и через несколько часов я ею воспользуюсь. До свидания, Данило.» Он не стал спорить. Подобрав рюкзак, он своей плавной походкой направился к двери.

Глядя на него, Лиза вдруг вспомнила, что в ее волосах все еще засохшая грязь после плавания на лодке, и от нее еще пахнет болотом и лабораторией. Что ж, она примет душ потом: отчеты в портфеле слишком возбуждают, чтобы ждать.

К тому мгновению, когда Данило закрыл за собой дверь, она уже принялась за работу.

«Вашингтон желает еще более плотной секретности», сказал Пол собравшемуся персоналу Кентона плюс приглашенным ученым, представителям Вашингтона и всяким другим, коих Лизе не удалось идентифицировать. «Вот почему нам надо усилить охрану. Я понимаю, что все эти блокпосты очень неудобны, парни, однако примите во внимание и положительные стороны. Мы получаем еще целый месяц исследований, прежде чем будет сделано любое объявление и нас начнут обгонять аутсайдеры.» Хал резко возразил: «Не надо меня дурить. В заповеднике и так уже чересчур много аутсайдеров. Здесь становится похоже на аэропорт ОХара. Таким темпом мы непоправимо повредим экосистему.» Пол казался раздосадованным. Люди зашевелились на стульях, неудобно скученные в чересчур маленькой комнате отдыха. Никто не смотрел прямо на приглашенных ученых.

«Хал, мы ценим вашу тревогу, но нам здесь тоже следует быть практичными. Наверное, это самое важное отдельно взятое событие за всю историю человечества. Ты не можешь ожидать, что она останется предоставленным лишь горстке академических болотных крыс, вроде нас.» Все рассмеялись, однако напряжение не ослабло.

Пол продолжил: «На сегодня у нас плотная и весьма впечатляющая повестка дня, поэтому...» «Если вы действительно за плотный режим безопасности», упрямо настаивал Хал, «тогда все эти солдаты, блокпосты и машины, снующие туда-сюда, не самый лучший способ ее добиться. Вам не кажется, что местные жители, включая местных журналистов, обязательно обратят на это внимание?» Лизе пришлось с ним согласиться. Прошлым вечером она слышала, как две женщины в продуктовом рассуждали о том, что происходит «там, в заповеднике, с этими психованными обнимателями деревьев.» И солдаты вне службы торчат во «Флаерти» — самом популярном в городке баре. Она сама их там видела.

«Думаю, безопасность мы должны предоставить профессионалам, которые занимаются этим делом», гладко вывернулся Пол, «и продолжить нашу собственную работу. Первым делом — по-настоящему интересный отчет доктора Мэри Кларк из Гарварда.» «Спасибо, Пол», сказала доктор Кларк. «Вцепитесь в ваши шляпы, парни. Мы закончили анализы воды. Наши космические змеи с ногами — не единственные внеземные организмы в заповеднике.» Вздохи, бормотание, гул задаваемых вопросов. Доктор Кларк подняла руку, глаза ее горели от произведенной сенсации. «В болотной воде найден одноклеточный организм с той же не-ДНК генетической структурой. Имеются также многоклеточные организмы и некоторые примитивные черви.» В еще более поднявшемся гуле кто-то громко спросил: «Ничего в промежутке? В эволюционном смысле?» «Нет», ответила доктор Кларк, «и мы, конечно, пока не понимает этого.» Никто не понимал. Это было центральной загадкой космических змей — как их вообще послали, не зная заранее, в каком именно окружении они могут оказаться после приземления космического корабля? Были ли змеи выбраны потому, что каким-то волшебным образом оказались превосходно адаптированными к болотному ландшафту на данной широте планеты? Это могло быть правдой, только если их родная планета очень сходна с Землей, что казалось весьма маловероятным совпадением. (Фактически, отчет НАСА утверждал, что шансы против так велики, что вероятность совпадения практически нулевая.) Может, змей создали специально для этой окружающей среды? Но для такого создания требовалось детальное знание земной болотной экосистемы, а откуда ее могли знать генетические инженеры, не оказавшись здесь сами? А если они присутствуют здесь, то почему бы им просто не появиться? Зачем посылать этих несознающих, но очевидно безвредных созданий в качестве предшественников и предтеч?

А теперь еще эти гораздо более примитивные не-ДНК создания. Слишком примитивные, чтобы служить едой змеям, которые с большим удовольствием ели осоку и Lemma minor. И поэтому вопрос, сделав полный оборот, снова возвращается к центральному пункту: как могут змеи метаболизировать еду, которую эволюция их не готовила метаболизировать?

Конец встречи ответа не дал. Гарвардские генетики представили длинный и детализированный отчет об исследованиях странных, рассеянных по объему генетических структур в чужеродных клетках. Лиза напряженно слушала. Через сорок пять минут она поняла центральный тезис: никто не знает ничего определенного.

Были еще и другие отчеты, обещавшие напряженные обсуждения, однако она не осталась. Ей еще надо забрать Карло у Миссис Биллинг. Пол повернул голову, когда она выходила, и она увидела, что он нахмурился.

Но у Пола есть жена, присматривающая за его детьми.

Данило появился, когда она кормила Карло. Он открыл дверь квартиры, вошел и бросил рюкзак на пол. Карло запел: «Хай, дядя Данило!», и Лиза принудила себя остаться вежливой.

«Я купил овощей», сказал Данило. «Ты знаешь, что по другую сторону квартала есть магазин фермера-органика?» «Нет», ответила Лиза, «я не слишком разгуливаю по магазинам.» «Хороший магазин. Ни пестицидов, ни удобрений. Я думаю сделать салат. Ты любишь салат, Карло?» «Да!», воскликнул Карло, который любил все.

«Я принес еще груши и вишни.»

У Лизы потекли слюнки. Она заставила себя сказать: «Спасибо, Данило. Но, знаешь, следует стучаться. Это — хорошие манеры.» Взглядом она указала на Карло.

«Ты права. Больше не буду. Карло, смотри.» Данило подбросил вишенку в воздух и поймал ртом с выражением преувеличенного удовлетворения. Карло засмеялся, поэтому Данило продолжал забавлять его, пока мальчишка не зашелся от смеха. «Теперь черед Карло.» «Почисть их сначала, Данни», быстро сказала Лиза. Он всегда проглатывал вишневые косточки. О, боже, Данни... это просто сорвалось с языка.