Офицеры в штабном автобусе обсуждали вопрос: с чего бы это задерживают начало операции?

Они еще не знали, что три часа назад в ГУВД поступило сообщение: массовые беспорядки в области. Накануне вечером на «чеченских плантациях» взбунтовались батраки. Началось все на одной из «плантаций» под Приозерском – там сын хозяина ни за что избил пожилого работника. Батраки взбунтовались, перебили охрану, повесили на воротах хозяина. Потом сели на два хозяйских джипа, прихватили ружья, отобранные у охранников, и поехали на соседнюю «плантацию». К утру бунт охватил уже два десятка «плантаций». Горели усадьбы, звучали выстрелы, висели на воротах и березах хозяева.

С рассветом на нескольких КАМАЗах и джипах двинулись в сторону Петербурга. По пути громили магазины, жгли полицейские участки, убивали беспредельщиков, захватывали транспорт и оружие. К ним все время присоединялтсь батраки с других ферм, и просто жители поселков. Колонна постоянно увеличивалась. К полудню в ней было не менее пятисот человек. У многих – огнестрельное оружие, захваченное у охраны плантаций и у полицейских. Руководил этой «армией» бывший капитан ВДВ.

Начальник ГУВД доложил министру, министр немедленно поехал к Председателю. У Председателя совершенно некстати оказался Чердыня. Министр Чердыню не любил. Этот сукин сын всюду сует свой нос и уже обнаглел настолько, что вербует агентуру прямо в центральном аппарате МВД. Когда министру про это сообщили, он сильно оскорбился. Еще сильнее министр оскорбился, когда ему передали слова Чердыни о нем, министре: да ему пора погоны надставлять – а то ведь уже места для звезд не осталось… Чердыня ударил по больному – министр очень любил красоваться в форме, во всем этом генеральском великолепии: в золотых позументах, лампасах на портках и, конечно же, в фуражке с очень высокой тульей… На погонах министра выстроились в ряд четыре золотошитые звезды. Им было тесно на погоне. Именно на это намекал Чердыня…

Маленький, тщедушный министр выглядел в форме довольно комично и сам осознавал это, но очень болезненно относился к тому, когда об этом говорили другие. Впрочем, на всяких «других» у министра были методы воздействия, а вот на Чердыню – нет.

Министр завершил свой доклад словами:

– Сейчас они всего в сорока километрах от города… Нужно срочно принимать меры.

Председатель несколько секунд молчал, ел министра глазами, потом заорал:

– Так принимай, еж твою! Или что – будешь ждать, когда они придут сюда?

– Чтобы их остановить, нужно выдвинуть вперед боеспособное соединение.

– Ну выдвигай.

– Мне… некого.

– Что значит некого? У тебя больше миллиона дармоедов. Да еще две бригады внутренних войск «временно» – уже три года – тебе подчинены… Это значит «некого»?

– Обе бригады особого назначения переброшены в пермские лагеря. Вернуть их обратно можно будет в лучшем случае часов через пятнадцать. Единственная реальная сила в столичном регионе – ОПОН – сейчас в распоряжении Генриха Теодоровича. Прочесывают промзону на Охте.

Председатель сказал:

– Еж твою мать! В стране миллион ментов, а послать навстречу деревенскому быдлу некого.

Чердыня усмехнулся:

– Противостоять хоть сколь– либо организованной силе наша доблестная полиция уже не способна.

Министр сказал:

– Если бы мне разрешили применить установки «Ужас»…

Чердыня отрезал:

– Исключено. В сложившейся обстановке ни один «Ужас» не выйдет из стен охраняемых помещений. Еще не хватало, чтобы эти батраки отбили у твоих пару «ужасов»!

Председатель обхватил голову руками, сказал:

– Нет, это просто пи**ец какой-то!

Через двадцать минут после этого разговора командир ОПОН получил приказ выдвинуться навстречу бунтовщикам. Зачистка промзоны была отложена на неопределенное время.

По приезду в Петрозаводск Кот и Немой сняли квартиру в городе и респектабельный коттедж на базе отдыха. База располагалась на самом берегу Онежского озера, неподалеку от города, а квартира находилась почти напротив управления полиции… Арендовали два джипа. Это были российские УАЗы модели «Патриот» в китайском исполнении. И назывались они теперь «Железный дракон».

Следующий испытание «Ужаса» состоялось вечером на трассе Москва – Минск. К трассе подъехали со стороны Рузы, остановились в высохшем перелеске. Впереди, оседлав трассу, стоял блок– пост – похожее на вокзальный сортир сооружение из серых бетонных плит. На углах и на крыше сооружения стояли прожектора и видеокамеры.

С приближением «комендантского часа» движение по трассе значительно уменьшилось и к девяти вечера на дороге было практически пусто. Только время от времени проезжали полицейские автомобили.

– Начнем, пожалуй? – спросил Соколов.

Дервиш ответил:

– Пожалуй, стоит дождаться начала «комендатского часа».

Стали ждать. Соколов еще раз проинструктировал Студента и Глеба:

– Ближе указанных ориентиров ни в коем случае не подходить. Я примерно посчитал КПД установки…

– Коэффициент полезного действия?

– Нет, коэффициент психического давления – есть такая величина… Я рассчитал КПД, но я не знаю точных границ фокуса. Поэтому лучше перестраховаться. Понятно?

Студент и Глеб выдвинулись вперед, обхватили блок– пост с флангов. У каждого был пистолет, по паре гранат и камера. Близко не подходили, наблюдали примерно со стапятидесяти метров.

Уже вечерело и над ручьем в низинке начал подниматься туман.

– Туман, – произнес Горин.

Соколов отозвался:

– Туман – это, в принципе, хорошо. Теоретически высокая влажность – дождь, туман – несколько увеличивает мощность установки.

Дервиш спросил:

– Скажите мне, пожалуйста, Алексей Захарыч, откуда вы все это знаете? Как я понимаю, вся сколь– либо конкретная информация по «Ужасу» засекречена.

– Верно, информация засекречена. Но, во-первых, я уже довольно давно работаю в смежных, так сказать, областях и есть некоторые пересечения… Во-вторых, информация все равно имеет свойство просачиваться – случайно, косвенно, фрагментарно. Иногда полезную информацию можно почерпнуть в какой-нибудь публикации, не связанной напрямую с проблемами контроля за поведением человека и воздействия на него. Например, австралийские биологи спроектировали прибор для лечения наркомании. Это тоже генератор биоволны, и его принципиальная схема не является секретом. Более того, они выложили в Сети довольно много отчетов по воздействию. Пресловутая мировая паутина – это, конечно, очень большая помойка, но иногда там можно найти что-то путное. И когда вы начинаете искать что-то целенаправленно, то непременно находите… И, наконец, в– третьих: в науке, Евгений Василич, бывают догадки, открытия, озарения, если хотите. И ученый до чего-то может дойти сам. Я ответил?

– Вполне, – кивнул Дервиш. – В разведке информацию добывают примерно так же.

Сержант народной полиции по фамилии Колышев посмотрел на часы, висящие на стене – до начала «комендантского часа» осталось пятнадцать минут. Колышев обратился к старшему по службе:

– Без пятнадцати… не пора ли?

– А то, – ответил старший сержант Чирей. – Давай, Тошнила.

Сержант Тошнотный вытащил из шкафчика бутылку водки, стопку пластиковых стаканчиков, закусь. Трое молодых смотрели на сержантов с завистью – сержанты сейчас выпьют и сядут играть в карты, потом завалятся спать. А молодым нести службу. Таков неписаный закон.

Тошнила разлил по стаканам водку, Чирей сказал:

– Ну, господа сержанты!

Три пластмассовых стаканчика глухо стукнулись, сержанты выпили и стали закусывать казенными харчами. Настроение у них было превосходным. Колышев вытащил из ящика стола колоду и хлестко шлепнул ее об стол.

– Ну, что, господа сержанты, – сказал Колышев, – по маленькой?

– Погоди, Кол, – отозвался Чирей. – Отзвонюсь старшому, тогда и начнем. Пока курите.