Имею право голоса по твоим акциям, и хочу, чтобы другие это тоже знали. Я тебе уже это объяснял. Если все будут понимать, что ты на моей стороне, то это будет моим лучшим шансом получить поддержку еще одного из них или даже всех.

— Да, знаю, но все-таки будет гораздо лучше, если я верну акции Дэррену и он сам сможет по ним голосовать, — спокойно сказала Фила.

— Лучше для кого? Для чего?

— Для единства семьи.

— Да не болтай ты эту ерунду по поводу семейного единства. Какое тебе дело до семейного единства Каслтонов или Лайтфутов?

Это был хороший вопрос, но Фила не знала, как на него ответить. Она следовала своим инстинктам, а инстинкты подсказывали ей, что она поступает правильно. Она подтянула колени к груди и обхватила их руками. Положив подбородок на колени, она с опаской и очень внимательно следила за Ником, как каждое разумное существо следит за хищником, которого наконец разбудили. Она сделала усилие, чтобы голос ее звучал спокойно.

— Будет лучше для всех и для тебя в том числе, если ты получишь контроль над компанией с согласия стольких членов семьи, скольких сможешь убедить, — произнесла она. — Я абсолютно уверена, твой отец тебя поддержит и, наверное, Дэррен тоже, что означает, что ты получишь и голос Вики. Если нам повезет, Элеанор поступит так же, когда увидит, что остальные поддерживают тебя. За тобой будет единый фронт. Единственным исключением станет Хилари.

— Ты ничего не понимаешь в управлении компанией. Мы здесь не играем в психологические игры.

— Играем. Ты в них все время играл. Просто ты называешь это по-другому. А как называется в таком случае то, что ты используешь меня, чтобы убедить остальных, что нужно поддержать тебя?

Ник вернулся к кровати. Он склонился над ней, и она отпрянула от подушки. Он взял ее голову обеими руками и крепко сжал.

— Послушай меня, моя милая, болтливая, беспокойная доброжелательница. Я шагаю по очень хрупкому льду, пытаясь спасти «Каслтон и Лайтфут». Я не позволю тебе помешать мне. Идея заключалась в том, что ты оставишь у себя эти акции до окончания ежегодного собрания. Как только я отберу «Каслтон и Лайтфут»у Хилари, ты можешь делать все, что тебе, черт возьми, будет угодно.

— Ник, я действительно считаю, что будет лучше, если я выйду из игры.

— Уже слишком поздно. Ты являешься ее участницей с того момента, как я нашел тебя в Холлоуэе, и ты останешься в игре, пока я не попрошу тебя из нее выйти.

Фила начала нервничать. Он не касался ее, но она уже ощущала некоторую панику, подобную той, которую почувствовала, когда он своей физической мощью пригвоздил ее к кровати. Женщина постаралась отодвинуться подальше к изголовью.

— Ник, пожалуйста, выслушай меня. Я знаю, что делаю.

— Нет, не знаешь.

— Так будет лучше. Я уверена. Я это чувствую. Тебе необходимо знать, что за твоей спиной стоят члены семьи. А им необходимо осознавать, что они самостоятельно выбрали тебя исполнительным директором. Это внутреннее дело семьи, а я посторонний человек.

— До последнего момента ты была очень довольна тем, что вмешиваешься в наши дела.

— Это другое дело. Сначала это было из-за Крисси, а потом ты попросил меня не выходить из игры. Но сейчас я хочу выйти. Кроме того, я устала от того, что меня используют.

— Ты думаешь, что тебя используют?

— Конечно. Ты это делал с самого начала. Я люблю тебя, и мне кажется, что ты меня любишь, но я же не слепая. Ты использовал меня с целью, чтобы вернуться в семейное гнездышко, а теперь пытаешься это сделать, чтобы получить назад компанию. Я согласна с тобой: так будет лучше. Но делай это без меня.

— Черт возьми, Фила, — Ник выпрямился, нетерпеливо проводя пальцами по волосам. — Что происходит? Ты не желаешь выходить за меня замуж. Ты не желаешь поддержать меня своими акциями. И после этого хочешь, чтобы я верил, будто ты действительно меня любишь?

— Я действительно люблю тебя, Ник. — Она откинула простыню и медленно встала. — Я делаю это для твоего же блага.

— Нечего пороть чушь.

— Доверься мне. — Она слабо улыбнулась. — Разве не так ты сказал мне совсем недавно, занимаясь со мной любовью?

Он нахмурился.

— Это разные вещи.

— А ты не думаешь, что мне тоже трудно доверять тебе? После того как ты с самого начала меня использовал? Ты не думаешь, что мне потребовалось отыскать в себе очень большую порцию доверия, чтобы влюбиться в тебя после всего произошедшего?

— Перестань твердить, что я тебя использовал.

— Почему? Ведь это правда.

— Просто не могу поверить, что я стою здесь и спорю с тобой. Всего лишь двадцать минут назад ты подо мной с ума сходила.

Она коснулась его руки.

— Так будет лучше. Поверь мне. Семьи должны сами решить все вопросы. Им необходимо чувствовать, что их не подтолкнул на этот шаг посторонний человек. Я не член вашей семьи, Ник. Я не имею права вмешиваться.

— Ты уже вмешалась, черт побери.

Она стиснула зубы.

— Да, это точно. Но я уже выхожу из игры. Я тебе больше не нужна. Я почти уверена, что на ежегодном собрании ты получишь все, что хочешь. С тех пор как ты вернулся, все изменилось. Вот увидишь.

— А я не настолько в этом уверен. Это слишком большой риск, Фила. Все так шатко. Если всем станет известно, что ты вышла из игры, я даже не знаю, что в этом случае может произойти.

— Они поддержат тебя. Собственно говоря, Ник, они все хотят тебя поддержать. За исключением, конечно, Хилари. В глубине души они все хотят снова в тебя поверить и чувствуют, что именно ты должен управлять компанией. Я это вижу.

— Ты дашь мне в этом письменную гарантию?

Фила покачала головой.

— Она тебе не нужна.

— Ты на сто процентов уверена в своем прогнозе? — язвительно спросил он.

— В общем, нет. Невозможно быть уверенным на сто процентов, когда имеешь дело с людьми.

— В том-то и весь вопрос. Вот поэтому мне нужны твои акции.

— Я должна поступить так, как считаю правильным.

Ник снова упал на кровать и лег, внимательно

Глядя на нее с мрачным видом.

— Знаешь что, ты права.

— В том, что семьи тебя поддержат?

— Нет. В том, что я тебя использовал. Фила не произнесла ни слова. Она просто смотрела на него.

— Все так хорошо сложилось, когда я тебя нашел. И сразу же понял, что получил именно то, чего мне недоставало. Но ты оказалась не такой, как я ожидал. Я не знал, как именно тебя использовать.

— Спасибо тебе большое.

— Временами ты удивляла меня тем, что поступала совершенно непредсказуемо. Как, например, в то утро, когда ты в первый раз играла в гольф с моим отцом.

Фила потянулась за халатом, накинула его на себя.

— А что тогда случилось?

— Я подумал, что было бы интересно свести вас вместе. Я решил, что отцу понравится спорить с тобой и тебе удастся вытащить его из скорлупы, в которой он спрятался, или даже почувствовать большой интерес к тому, что происходит вокруг него и с компанией. Я подумал, это может мне пригодиться, однако совсем не предполагал, что ты собираешься начать с лекции на тему моего потрясающего чувства ответственности.

— А.

— Я был даже более изумлен, чем мой отец. Поскольку за последние три года успел изрядно подзабыть, что это такое — когда кто-то верит в тебя без особых на то доказательств.

— Когда речь идет о вере в другого человека, люди редко имеют какие-то твердые доказательства. Почти всегда приходится полагаться на интуицию.

— Да. Ну вот, то, что ты говорила моему отцу, было не единственным, поразившим меня. Ты также совершенно неожиданно заставила Вики и Дэррена по-другому взглянуть на свое прошлое и на то, как поступил с ними Бэрк. Ты раскусила мотивы поведения Хилари еще до меня. Ты даже поняла Элеанор и ее желание сохранить нужный образ семьи. Последнее время ты постоянно варишься в делах наших семей.

— Больше не буду в них вариться.

— Не будешь. Но об этом мы поговорим позже, сейчас у меня достаточно других проблем.