Теперь офис был полон экзотических растений и отполированной до блеска мебели в стиле королевы Анны, а на полу лежал восточный ковер. Въехав сюда, Хилари почувствовала себя как дома. Вероятно, использовала ценные указания Элеанор.

Ник медленно прошелся по офису, открывая ящики столов и изучая картины на стенах. Насколько он мог судить, в этой коллекции абстрактного искусства не был представлен ни один художник Северо-Запада. Хилари никогда не нравился Северо-Запад, не говоря уже о его искусстве.

Нахмурившись, он остановился около стола орехового дерева, рассматривая его нежные линии и изогнутые маленькие ножки. Наклонившись вперед, Никодемус нажал кнопку внутреннего переговорного устройства. Пришло время для очередного рискованного шага.

— Миссис Гилфорд, пожалуйста, принесите мне папку по Трейнору.

— Конечно, сэр. Одну минуточку.

Ник сел за стол и начал ждать. Прошло довольно много времени.

Через пять минут в переговорном устройстве зазвучал голос Гилфорд. Она казалась обеспокоенной.

— Извините, мистер Лайтфут. Вы сказали «Трейнор»?

— Именно так. — Он повторил по буквам, но был готов принять тот факт, что этот вопрос останется нераскрытым. Ничего удивительного. Это было бы слишком просто.

— Я не могу найти папки с таким названием. Сейчас посмотрю еще раз. Может быть, ее поставили в другое место.

— Не беспокойтесь, миссис Гилфорд. Похоже, я знаю, где она.

— Хорошо, сэр. Дайте мне знать, если захотите, чтобы я еще поискала.

— Спасибо. — Он откинулся на спинку стула и оглядел комнату. Поверх старого встроенного в стену сейфа Хилари повесила блеклую картину в розовато-лиловых тонах. Его отец всегда держал на этом месте портрет спаниеля. Заняв этот офис, Ник сохранил картину. Ему нравилось что-то в терпеливом, скорбном взгляде собаки.

Он встал, подошел к картине и снял ее со стены. Если Хилари поменяла шифр замка, ему придется вызывать слесаря. На это уйдет некоторое время, но других вариантов нет. На всякий случай он испробовал старый шифр. Смешно, что три года спустя он все еще хранил в памяти эту комбинацию цифр.

Замок не поддался. Ник уже потянулся за телефонным справочником, чтобы найти слесаря, когда ему вдруг пришло в голову, что Хилари никогда не умела запоминать цифры. Прожив с человеком полтора года, неминуемо узнаешь о нем кое-какие подробности. Его бывшая жена была не в состоянии запомнить даже телефонный номер. Она всегда записывала адреса, телефоны и номера банковских кодов, очень аккуратно вела эти записи.

Ник принялся рыться в маленьких ящичках старого стола в поисках цепочки цифр, которая может быть спрятана в укромном месте. Покончив со столом, он продолжал поиски в других местах. Наконец он перевернул картину в стиле абстракционизма, закрывавшую стенной сейф. На обратной стороне этого произведения живописи он нашел шифр, аккуратно записанный почерком Хилари. Очень удобно.

Три минуты спустя он засунул руку в сейф и вытащил две тоненькие папки. На них не было никаких надписей, но Нику не потребовалось много времени, чтобы понять, в какой папке содержится информация по Трейнору.

Вероятно, он не узнает из папки практически ничего нового, но сам факт ее существования подтверждал опасения Ника. Услышанное им в Калифорнии оказалось правдой. Хилари разрабатывала сделку с Трейнором. «Каслтон и Лайтфут» медленно пойдет на дно и затем будет четвертована. К тому времени, как семьи поймут, что происходит, будет уже слишком поздно.

Через полчаса Ник положил папки обратно в сейф и снова повесил сверху картину. Он оказался прав: нового было мало, но тем не менее чтение оказалось очень увлекательным.

Сделав шаг назад, чтобы убедиться, что картина висит ровно, он покачал головой. Элеанор сумела убедить его, что у Хилари великолепный вкус, но ему уже никогда не будет нравиться бледный розовато-лиловый цвет. Он подумал о Филадельфии в ее ярком оперении и улыбнулся. Повернувшись, открыл дверь.

— Миссис Гилфорд, мне нужно, чтобы вы сегодня еще кое-что сделали.

— Конечно.

— Свяжитесь с газетой города Холлоуэй и узнайте, есть ли у них какой-либо материал по поводу обвинения некоего Элайи Сполдинга.

Нахмурившись, миссис Гилфорд записала имя.

— Сполдинг?

— Да.

— По-моему, на востоке штата Вашингтон есть город Холлоуэй, вы его имеете в виду?

— Да. Если у них есть этот материал, пусть они пришлют нам по факсу копию статьи. Спасибо, миссис Гилфорд.

— Не за что. — Она ожидающе улыбнулась. — Вы скоро вернетесь и будете работать на постоянной основе, мистер Лайтфут? — спросила она.

— Скоро, — пообещал Ник.

Он выехал на своем «порше» со стоянки и направился в центр города. Крыши высотных зданий деловой части Сиэтла уходили прямо в безоблачное июльское небо.

Залив Эллиотт казался голубым зеркалом, на котором кто-то искусно расположил длинные грузовые суда и белоснежные паромы. В этой части залива, однако, почти не имелось никаких развлечений. Это был рабочий порт, где было мало места легкомысленным суденышкам. Яхты и лодки в основном ходили по озеру Юнион или озеру Вашингтон или же двигались внутрь острова по Пугет-Саунд.

Ник въехал в город, двигаясь по виадуку вдоль побережья. Он взглянул вниз и увидел паром на острове Бейнбридж. Вид острова вызвал у Ника странное чувство. Именно на нем Каслтоны и Лайтфуты построили свои основные резиденции.

На улице Сенеки Ник свернул с виадука. На Пятой авеню он поехал налево и, миновав рынок на Пайк-плейс, остановился напротив жилого здания из бетона и стекла, выходившего на залив.

Он три года не был в этом доме. Иногда ему в голову приходила мысль сдать его в аренду или даже продать, но в последнюю минуту всегда передумывал. Вместо этого Никодемус продолжал платить за уборку и ремонт дома, чтобы поддерживать его в хорошем состоянии, несмотря на то что до последнего времени не был уверен, сможет ли когда-нибудь в него вернуться.

Дом, располагавшийся рядом с круглогодичным базаром и выходивший окнами на залив Эллиотт и на олимпийский стадион, был единственным местом, где Ник мог с уверенностью побыть в одиночестве в любое время, когда пожелает. Хилари так и не полюбила это место. Она предпочитала дом на острове Бейнбридж.

Несмотря на то что ей не нравилось жить в центре города, Хилари все же оставила в доме свой след. Ник привез ее сюда в самом начале их брака в надежде, что вдали от семьи им, возможно, удастся решить свои проблемы.

Проблемы решены не были, но Хилари сразу же занялась перепланировкой дома. И теперь, войдя сюда, Ник нашел все в том же виде, как она это оставила. Комнаты были полны мебели из темного красного дерева, сосны и ореха, которая как будто вышла из колониальной Новой Англии.

«Лайтфуты, — подумал Ник, — явно обречены на то, чтобы жить в прошлом, несмотря на то что их бизнесом являются высокие технологии».

Он налил себе бокал виски из бутылки, оставленной здесь три года назад. И лениво подумал о том, что могла бы сделать с квартирой Фила, если бы ей предоставили в этом свободу действий. Вероятно, в результате он увидел бы стены цвета фуксии и ядовито-зеленый ковер. Ник улыбнулся своим мыслям.

Телефон зазвонил как раз в ту секунду, когда он обдумывал, где поужинать.

— Мистер Лайтфут, как я рада, что застала вас. Мы только что получили статью из «Холлруэй репортер», — объявила миссис Гилфорд. — Вам понадобится еще что-нибудь?

— Нет, спасибо, миссис Гилфорд. Вы мне очень помогли. Я заберу факс утром до отъезда из города.

Его отец был прав. Пора уже проверить эту историю относительно суда, приговорившего Элайю Спол-динга к тюремному заключению. Ник вдруг осознал, что начинает чувствовать серьезную ответственность за Филадельфию Фокс.

На следующее утро после того, как Ник отбыл в Сайта-Барбару, Фила вошла в телефонную будку на автозаправочной станции окрестностей Порт-Клакстона. Разговор ее был коротким, и, повесив трубку, она некоторое время стояла и смотрела, как рабочий моет стекла ее машины.