– Корезо! На кого ты там лаешь, негодник? – послышался приятный женский голос. Из-за угла домика показалась невысокая пожилая женщина с добрым открытым лицом и большими печальными глазами.

– Здравствуйте, хозяюшка! – поприветствовал ее Торбеллино, косясь на верного лохматого стража.

– Добрый день, милый юноша!

– Извините, право, мне неловко, такая жара стоит, не угостите холодной водицей?

– Да что вы стоите у порога. Проходите, гостем будете. А хотите, я вас не водой, а чудесным лечебным чаем с вареньем из розовых лепестков угощу? Усталость как рукой снимет. Судя по вашей пыльной обуви и уставшему виду, вы издалека идете. Песика моего не бойтесь, он у меня смирный, совершенно не кусается. Только для виду пугает, изображает из себя грозного сторожа и защитника. Сторожить-то не от кого, ни у кого в Ноузгее двери домов отродясь никогда не запирались, горожане у нас дружелюбные.

Юноша, с опаской поглядывая на «грозного сторожа», ступил на дорожку. Собаченция вскочила и угрожающе зарычала.

– Корезо, нехорошо, мой мальчик! Видишь, у нас гость, поприветствуй его.

Корезо, услышав строгий голос хозяйки, тут же, как хороший актер, преобразился из грозного охранника в приветливого веселого песика. Помахивая своей «баранкой», миролюбиво приблизился к юноше.

Торбеллино и хозяйка сидели на открытой уютной веранде, увитой виноградом, и пили ароматный чай с вареньем. Корезо же, лениво позевывая, расположился в ногах у своей хозяйки.

– Вы живете одна?

– Да, совсем одна. Муж мой давно покинул сей мир, он был «охотником за растениями». Несколько лет тому назад погиб у Мыса Трех Братьев во время одной из экспедиций за редкими растениями. В тех местах в тот год неожиданно ночью ударил сильнейший мороз. Он и его товарищи погибли: замерзли в своей палатке, превратились в ледышки. Кроме них погиб и весь гарнизон форта Алармо, поблизости которого они тогда расположились на ночевку, уже возвращаясь назад. Еще у меня был сын Макото, мой единственный любимый мальчик. Вот такой как вы, такой же юный, ладный. Он давным-давно пропал. До сих пор от него нет никаких вестей. Но я верю, я чувствую своим материнским сердцем, что он жив и помнит обо мне.

– Как пропал? Простите, вам, наверное, тяжело об этом вспоминать.

– Это случилось, когда произошел мятеж и к власти пришел генерал Трайдор. Сын был морским офицером. Корабли, верные правителю Синсеро, были потоплены мятежной эскадрой. Оставшиеся в живых моряки решили найти спасение в вольных городах, Силенто и Веер-Блу. Среди них был и мой Макото. Они все исчезли бесследно, о них до сих пор ничего не известно. Бедные мальчики…

Торбеллино заерзал на стуле, ему не терпелось обрадовать добрую женщину известием, что ее сын жив.

– Если я узнаю, где он находится и что ему грозит беда, я тут же все брошу и на крыльях полечу его спасать, несмотря ни на какие невзгоды и опасности.

Услышав такое заявление, слова, только что готовые сорваться с языка юноши, застыли у него на устах. Он даже закашлялся.

«Если он сейчас ей сообщит, что ее сын жив и находится в плену у номадов, женщина, несомненно, тотчас отправится вызволять своего любимого сыночка из беды, – подумалось Торбеллино. – Она не только не спасет сына, но и сама может погибнуть, или в страшной пустыне, или в рабстве у жестокого Гуюк-хана».

Бедная женщина продолжала делиться с гостем воспоминаниями, рассказывать о сыне, каким он был смышленым и смелым мальчиком.

Слушая ее тихий приятный голос, Торбеллино стал постепенно клевать носом. Возможно, после ароматного чая с вареньем из лепестков роз, а может, от накопившейся усталости. Глаза слипались, страшно хотелось спать.

– Вы, я вижу, спите, мой мальчик! – воскликнула, улыбаясь, пожилая женщина. – Заговорила я вас совсем, а вы устали после дороги. Я вам сейчас быстренько постелю вот здесь на открытой веранде, в тенечке вам будет хорошо. Отдохнете, а потом расскажете о себе, каким образом судьба забросила в наш Ноузгей.

– Ой, простите, я на самом деле задремал, – стал оправдываться смущенный Торбеллино.

Проснулся юноша поздним утром от звонкого щебета птиц, которые вовсю веселились в саду. Чувствовал он себя бодрым, вчерашняя усталость исчезла. Торбеллино некоторое время, блаженствуя, лежал с закрытыми глазами, вслушиваясь в птичий гомон. Неожиданно, кто-то прошлепал мимо лежанки, потом минуты через три странные шажки раздались вновь. Юноша повернул голову на странные звуки. Оказалось, это хитрый Корезо, умышленно появлялся на веранде и пробегал мимо спящего гостя, чтобы разбудить его, давая понять, что пора вставать. Ему не терпелось поиграть с юношей, давний его собрат по играм, ленивый кот Балун, забрался на яблоню и, устроившись в развилке ветвей, похоже, не собирался спускаться вниз на землю.

Торбеллино встал, сладко потянулся и вышел на зеленую лужайку перед домиком, окруженную со всех сторон цветами. Из дальнего угла сада показалась хозяйка с небольшой лейкой в руках.

– Доброе утро!

– Доброе утро, мой мальчик! Как спалось на новом месте?

– Прекрасно! После вашего душистого чая, ощущения сказочные, словно заново на свет родился! Я бы умылся. Где это можно сделать?

– По этой дорожке пройдите в глубину сада, там у нас прекрасная душевая. Корезо проводит вас. Ты слышишь, Корезо?

Преданный Корезо в восторге завилял хвостом, гордый тем, что ему доверили ответственное задание сопровождать гостя.

– А я тем временем приготовлю легкий завтрак. Не знаю, как вы, но мы с Корезо привыкли вставать рано, с первыми петухами.

– Не беспокойтесь, добрая хозяюшка, я по натуре тоже жаворонок. Также встаю чуть свет. Это сегодня, на удивление, что-то чересчур заспался.

Торбеллино в компании неунывающего Корезо, миновав каменный колодец, расположенный посередине двора, углубился в цветущий сад, там его ждала увитая виноградом душевая. Юноша, блаженствуя, долго стоял под прохладными струями душа. Корезо, весело повизгивая, тоже за компанию несколько раз пытался подставить под брызги свою лобастую голову.

Когда после душа Торбеллино и Корезо появились на лужайке, хозяйка уже приготовила завтрак и хлопотала у стола, стоявшего под яблонями.

– Извините, я вчера забыл представиться. Мое имя – Торбеллино, а прозвище Акробат, я когда-то выступал воздушным гимнастом в цирке.

– А меня, дорогой юноша, зовите просто, Мама Джульетта, – улыбнулась доброй улыбкой женщина. – Вот и познакомились.

За завтраком Торбеллино во всех подробностях рассказал Маме Джульетте о детстве в родном Брио, о жизни в цирковой труппе, о своих скитаниях по белу свету…

– Да, много довелось вам пережить, бедный мальчик. Помните, что бы не случилось с вами, как бы вам трудно не было в жизни, мой дом всегда будет открыт для вас, я всегда буду рада вам. Это отныне и ваш дом… Верно, Корезо?

Вислоухий Корезо в ответ вскочил и утвердительно тявкнул, усердно виляя хвостом.

– Спасибо, Мама Джульетта. Я никогда не забуду ваши искренние доброту и заботу.

– Может, и мой сынок, где-нибудь томится в неволе, как вам привелось, – печально вздохнув, промолвила старушка и вытерла платочком накатившую слезу.

Несколько раз за время разговора Торбеллино порывался сообщить бедной женщине о ее сыне, томящемся в плену, но внутренний голос каждый раз заставлял его передумать. Мысленно юноша поклялся, что разобьется в лепешку, но что-нибудь обязательно предпримет для освобождения Толмача из рабства.

На улице Кипарисов Торбеллино прожил почти целую неделю. За это время он починил ветхий забор, залатал протекавшую крышу веранды, отремонтировал мудреный механизм подъема воды из глубокого колодца, постриг садовыми ножницами зеленый газон за домом, где носились друг за дружкой, играя, Корезо и Балун…

В дальнюю дорогу Мама Джульетта испекла ему сладких пирожков, все аккуратно упаковала в узелок и положила к нему в сумку. Потом пожилая женщина достала из резной деревянной шкатулки, стоявшей на полке, тоненькую цепочку с небольшим золотым диском, на котором были высечены какие-то таинственные значки, и повесила на шею Торбеллино.