— Немцы двинули крупные силы через границу и уже прорвались где-то между Гусевом и Нестеровом. 79-я бригада им дает прикурить, но она еще не развернута, а гансов слишком много. Я так чувствую, что туда сейчас кидают все, что есть под рукой.
— Та-а-к… — протянул мой комвзвода Тюрин. — Ну а мы что?
— А мы — в парк, «коробочки» получать, — разъяснил Баскаков. — Выделяете двух человек от каждого отделения — и за мной. Старшина!
— Здесь, — откликнулся назначенный вчера старшина роты.
— Топай в штаб, там скажут, кого еще из пополнения нам в роту определили.
В парке мы обнаружили, что дела наши обстоят невесело. Баскаков упорно ругался с зампотехом полка.
— Я тебе броню не рожу и на коленке не склепаю, — размеренно печатал слова зампотех с едва сдерживаемой яростью. — И ремонтного завода у меня в кармане нет, чтобы это старье с консервации бегать заставить!
— А меня не колышет! — тоже стараясь не переходить на повышенные тона, цедил наш комроты, играя желваками. — Мне людей в бой вести. И с голой жопой я их не поведу. Рота к бою не готова — так и придется докладывать.
Пока для нашей роты удалось привести в порядок только два БМП-1 и один БТР-60ПБ, и понятно, что эта ситуация злила не только нашего командира, но и весь личный состав роты. В конце концов Баскаков с зампотехом направились в штаб полка, каждый рассчитывая получить поддержку высокого начальства.
Тем временем к нам подгребло пополнение во главе с нашим старшиной. Тут была странная смесь молодых, недавно отслуживших парней и степенных мужиков, из которых несколько человек были офицерами запаса, как и многие из нас. Штаб расщедрился — дал на нашу роту еще 37 человек, и это позволяло развернуть в каждом взводе по три более или менее полноценных отделения. Но вот куда мы будем рассаживать людей, раз рота пополнена почти по штату? Не по современному, конечно, а по старому советскому — тому, который мне еще по первым сборам запомнился. А было это уже лет тридцать тому назад… Но ведь нам сейчас, скажем, снайперское отделение комплектовать не из кого — нет у нас снайперов, да и вообще приличных стрелков, считай, нет — разве что сам комроты. За «Метис», по-моему, только два человека из роты хотя бы руками подержались…
Мои воспоминания и размышления были прерваны замкомроты — черт, ну что за память, никак не могу быстро запомнить людей по именам. Вот и студентов своих тоже плохо запоминал.
— Так, Кулагин, — торопливо заговорил замкомротного. — Баскаков велел тебе назначить вместо себя другого командира отделения, а сам ты назначаешься замкомроты по воспитательной работе.
— У нас же рота далеко не полного состава, на хера нам воспитателей заводить? — не столько возмутился, сколько удивился я.
— Это не ко мне вопрос! — отрезал замротного. — Это в штабе приказали сформировать управление роты по полному штату.
— Вот умники, — буркнул я, подозревая, что тут сработала моя докторская степень. И кто меня за язык тянул, дурака?
Но пока нам всем было не до воспитательной работы. Началась беготня — нам вдруг решили выдать положенные по штату «ПКМ», одноразовые гранатометы и еще какую-то технику. Замкомроты по вооружению забегал так, что стал весь, как взмыленный. Солдатики потащили цинки с патронами, коробки с пулеметными лентами, укупорки с противотанковыми гранатами… Вскоре показался и наш ротный.
— Ну и куркуль этот зампотех, — произнес он, покачивая головой. — Я вам броню не рожу! А как приказ пришел, так сразу все нашлось! — Голос его был озабочен. — В общем, БМП-1 у нас забирают и оставляют тут, на охране ППД. А нам от щедрот дают четыре БМП-2 на роту, шесть БТР-70 и два бронированных «Урала». Пестро получается, но начальству виднее.
Я сразу вычленил из этого монолога слова, которые мне очень не понравились:
— Говоришь, БМП-1 оставляют на охране ППД. А нас, значит, не оставляют?
— Не оставляют. Отсюда и щедрость. Немцы высадили десант южнее города, где-то у поселка Прибрежное. Флот прохлопал ушами — десантные суда они все-таки утопили, но уже после того, как прошла высадка. Так что почти весь наш батальон бросают туда, — Баскаков уже был озабочен предстоящим боем. Его можно было понять: кто на что способен, как поведут себя люди в бою, — этого пока толком никто не знал.
Вскоре, наскоро раскидав людей по взводам и отделениям, выдав вновь прибывшим оружие и боеприпасы, мы начали рассаживаться по броне.
Наша колонна резво катила по шоссе, без каких-либо помех со стороны попутных машин, которых почти не попадалось по дороге. А вот встречный поток легковушек, автобусов, микроавтобусов, грузовиков был весьма плотным — было очевидно, что гражданское население спешит убраться подальше от границы, из района возможных боев. Ох, староват я уже для таких упражнений! После того как впереди затрещали пулеметные очереди, наша машина резко затормозила, и мы через кормовые двери горохом высыпались из БМП управления роты. Бегом, бегом растянулись вдоль обочины и попадали в кювет, пытаясь понять, где противник, куда и по кому стрелять. Но тут, не пригибаясь, к нам подскочил сам комбат и, пульнув матерком, заорал:
— Чего разлеглись?! Без вас тут разберутся, мать вашу… По машинам, «партизаны»! По машинам — и вперед!
Вскочили и снова бегом понеслись усаживаться в свою бээмпэшку. Переводя дух, я понял, что на короткой дистанции еще гожусь, но если так весь день придется бегать, тогда есть риск выпасть в осадок… Последним, после минутной заминки, заскочил капитан Баскаков.
— Гоним вперед до самого Мамонова! — крикнул он мехводу и пояснил для нас: — Здешних фрицев уже зажали. С моря их долбят несколько сторожевиков, эсминец «Настойчивый» — у него четыре ствола по 130-мм, и БДК «Минск» — у того вообще РСЗО аж сорок стволов, так что мало не покажется, авиацией их уже проутюжили, а сейчас их добивают четыре роты внутренних войск при поддержке части сил 244-й артиллерийской бригады. Справятся. Но вот каким количеством флотского мата обменялись между собой штаб Балтфлота и командиры судов, особенно «Настойчивого» и «Минска», чтобы обеспечить проводку БДК и эсминца по мелководью залива — даже я не могу себе представить! Потому, наверное, и не успели сорвать саму высадку.
Потом он вздохнул и добавил:
— Нам потяжелее придется. Главные силы нашего 7-го отдельного мотострелкового брошены к Гусеву, на поддержку тамошней семьдесят девятой бригады, и практически все средства усиления с ними — и танки, и самоходки, и зенитный дивизион. Там немцы напирают очень сильно. А нам одним неполным батальоном — правда, двести сорок четвертая батарея тоже кое-что вроде бы должна подкинуть — надо остановить фрицев, которые ворвались в Мамоново. Ну, шоссе, положим, мы оседлаем, а вот если немчуру из городка выкуривать прикажут… — ротный задумался и замолчал.
Примерно через час роты нашего батальона начали разворачиваться, полукольцом охватывая Мамоново с севера. На окраинах вспыхивала спорадическая перестрелка, время от времени начинал стучать «КПВТ», пару раз хлопнули выстрелы из «РПГ». Как выяснилось, это погранцы, отброшенные от границы, не сумевшие своими малыми силами удержать город и изрядно потрепанные, старались не дать доблестным германским зольдатам слишком уж расслабиться и почувствовать себя полными хозяевами положения. Они заняли позиции вокруг базы хранения военной техники на окраине Мамонова и упорно отбивали все попытки фрицев выбить их оттуда.
Вскоре, установив взаимодействие с «зелеными фуражками», командир батальона решил сначала помотать фрицам нервы. Выяснив у пограничников, рядом с какими ориентирами расположены засеченные ими средства усиления противника, командир приказал выдвигать вперед короткими бросками одну-две «коробочки», гасить обнаруженные цели огнем «КПВТ» или автоматических пушек и тут же отводить «коробочки» назад, в не простреливаемую противником зону.
Однако пока налаживалось взаимодействие, пока уточнялись цели, пока отдавались приказы, вермахт решил продвинуться вперед. На наши позиции стали падать мины, загрохотала фрицевская артиллерия, и после двадцатиминутного огневого налета из-за окраинных домов Мамонова выползли несколько «артштурмов», перед которыми двигались цепи немецкой пехоты. Нам пришлось на своем горьком опыте убедиться, что 30-мм автоматическая пушка БМП-2, действуя в борт, конечно, способна помножить эту самоходку на ноль, но и короткоствольная 75-мм пушка «артштурмов» первых модификаций, в свою очередь, при удачном попадании может превратить БМП в груду металлолома. Наша рота потеряла одну БМП и один БТР, слишком увлекшиеся стрельбой по бронированным целям и прореживанием немецкой пехоты.
