Голос у нее был как мёд, но смотрела она на Наташу очень критическим взглядом.

Но Кирилл не успокаивался:

– Пап, они у нас и так красивые! Не пускай их! Ты же глава!

– Да мы скоро вернемся, Кирюша. Правда, Ольга Викторовна? – подала голос Наташа. Ей вовсе не хотелось ехать со свекровью, да еще в такое место. В салоне красоты, наверняка самом крутом в городе, Ольга Викторовна – VIP-клиент. А Наташа… Но спорить тем более не хотелось. В салон, так в салон. Как прикажете, барыня.

Ольга Викторовна вела свою темно-синюю «тойоту» уверенно и красиво. Она все делала красиво, легко и изящно.

Наташа напряженно сидела рядом.

Впрочем, ехали недолго. Уже через пару поворотов Ольга Викторовна затормозила у резных ворот нового, самого дорогого в городе салона красоты.

В сауне Наташа раздевалась медленно – стеснялась. А ее свекровь скинула с себя все моментально – и Наташа ахнула:

– Какая вы красивая!

Ольга Викторовна рассмеялась серебристым смехом. Ей польстило искреннее восхищение невестки. И, в свою очередь, быстро окинув Наташу взглядом, сказала:

– Когда я тебя в первый раз увидела, ты была такая пышечка! Куда же все девалось? Впрочем, чем меньше в нас, женщинах, весу, тем мы весомее в мужских глазах… Фу, как-то неудачно я скаламбурила! – Она снова красиво засмеялась: – Пойдем расслабляться.

Сауна, бассейн, массаж – все это было совершенно незнакомо Наташе. Оказывается, это очень, очень приятно. И, наверное, действительно, так полезно, как говорят. Голова прояснилась, спать уже не хотелось, и вообще в душе поселился покой, а в теле возникла бодрость. Это хорошо, потому что пора уже идти домой, готовить обед, Артур с Кирюшей вернутся, а ее нет!

– Я боялась, что это долго будет, – призналась она Ольге Викторовне. – Хорошо, что быстро закончилось. Домой уже пора.

– Что закончилось? – искренне удивилась свекровь. – Еще и не начиналось ничего. Вот только сейчас и можно начинать шлифовку.

Шлифовка включала в себя маникюр, педикюр, маски для лица, маски для шеи, маски для рук, прическу… Наташа совершенно не понимала, зачем все это ей, домохозяйке. Но терпела все процедуры, почти не вслушиваясь в то, как Ольга Викторовна обсуждала с мастерами, что нужно делать с ней, Наташей. Она сама никогда ничего с собой не делала, так что откуда ей знать, как надо? Пусть сами решают. Она сидела в кресле перед зеркалом, закрыв глаза и терпеливо ожидая, когда, наконец, все это кончится.

– А вы знаете, вам и мудрить не надо. Ваш стиль – мадонна: гладкая головка и низкий узел, – сказал кто-то над ее головой.

Ольга Викторовна, которой в соседнем кресле корректировали ее и так короткую стрижку, поморщилась:

– Прошлый век!

– Ну что вы, Ольга Викторовна! А Анна Ковальчук? А эта… ну, «Время» которая ведет. Фамилию забыла.

Ольга Викторовна строго сказала:

– Вы выбрали неудачный пример. Эти девушки – брюнетки с классическими чертами лица. А у моей невестки личико мягкое, ее ваш узел простушкой сделает… Наташ, а ты чего хочешь?

– Не знаю. Чтоб возни поменьше.

– Ольга Викторовна, – робко сказала девушка, которая ее стригла. – Извините, мне трудно работать… Может…

– Подождите, Инна, я важный вопрос должна решить! – Ольга Викторовна выбралась из кресла и подошла к Наташе. – Давай посмотрим.

Наташа закрыла глаза…

Щелкают и щелкают ножницы, руки мастера перебирают прядки, переставляют зажимы. Потом загудел фен, засновала в волосах круглая щетка.

И наконец мастер сказала:

– Готово. Смотрите.

Наташа открыла глаза, но глянула не в зеркало, а на кресло, где раньше стригли ее свекровь. Там уже сидела другая женщина. Из-за спины раздался тихий смех:

– Я здесь. Ты в зеркало посмотри!

Наташа посмотрела. Чужое лицо. Раньше у нее были щечки-яблочки. Теперь их не было. Зато обозначились тонко очерченные скулы, лицо стало четче. Нос… Раньше он тонул в щеках и казался курносым. А оказывается, прямой… Это что же, она и не заметила, что с потерей килограммов и лицо ее так изменилась? Или это стрижка ее так изменила? И она вспомнила все телешоу, где женщин раздевают, критикуют их и их манеру одеваться, потом дают деньги и ведут в магазин. Потом отправляют к стилисту. И происходит чудо, и женщины счастливы, и их подруги с трудом притворяются счастливыми преображением очередной героини передачи…

Бесконечные вариации сказки про Золушку.

Сейчас ее смело можно отправлять на любую светскую тусовку – она не будет выделяться из толпы. Зря она согласилась стричься.

– Ну? – не дождавшись Наташиной реакции, нетерпеливо спросила Ольга Викторовна.

Наташа молчала.

– Вам не нравится? – растерялась мастер.

– Почему? Вы отлично все сделали. Спасибо.

Ольга Викторовна сделала вид, что не заметила Наташиного настроения.

– Ладно, Наташенька, сейчас еще макияж – и мы свободны!

«Пусть мажут», – обреченно подумала Наташа. Дома она все равно сразу все смоет.

Визажист усадил ее в кресло и долго, вдумчиво разглядывал ее лицо.

– Вы не будете против, если я не стану накладывать тон? У вас просто великолепная кожа, жаль скрывать ее.

Наташа радостно кивнула.

Процесс макияжа был не менее приятным, чем стрижка. А результат – менее заметным. Наташа обрадовалась:

– Вот спасибо! И как вы это сделали? Я никакой косметики даже не вижу. Ну разве тушь на ресницах, и то присмотреться надо.

– Все-таки заметна? – огорчился визажист. – Значит, не очень-то хорошо сделал.

– Нет, что вы! Отлично просто. Я себя после стрижки не узнала, а сейчас узнаю. Только так я гораздо красивее.

Из другого конца зала подошла свекровь, с пристрастием вгляделась в Наташино лицо.

– Губы поярче надо было сделать. А в общем неплохо. Тон тебе отличный подобрали – прямо фарфоровая.

– Простите, тоном не пользовался, – вежливо вмешался визажист. – Здесь тот случай, когда природа сама все сделала.

– Видишь, Наташа, что значит сауна, – поучительно сказала Ольга Викторовна уже в машине. – Девочка моя, ты можешь без сна и отдыха наводить в доме чистоту и готовить изысканные блюда, но если сама при этом даже в зеркало с утра не глянешь – твои труды, поверь, никто не оценит. Высший пилотаж – когда в доме все в ажуре, а ты встречаешь мужа в таком виде, словно на бал весь день собиралась, а в доме фея за тебя поработала. Поняла?

– Не знаю. Наверное, не очень, – откровенно призналась Наташа.

Свекровь искоса глянула на нее.

– Вам нужно взять прислугу.

Наташа запаниковала. Салон красоты, прислуга… Что дальше? Ей и так кажется, что она попала в чью-то чужую жизнь. Или нет, не в чужую жизнь – в чужую кожу. Ее за другую приняли – вот, так будет верно.

И она, хоть и робко, все же выразила протест:

– Ольга Викторовна, я к такому не привыкла. Меня будет это очень… напрягать. Я справлюсь и без прислуги.

– Девочка моя, ты должна осознать себя в новом статусе! Врасти в него. Тебе ведь воспитывать Кирилла!

Стоп. Это свекровь о чем? Наташа что, не дотягивает до образа человека, достойного воспитывать ее внука?

А Ольга Викторовна вдохновенно продолжала:

– Ты же понимаешь, что отец передаст со временем фирму Артуру. У меня, кстати, тоже есть свой бизнес. Это я к тому, что мы уже настолько богаты, чтобы вращаться в самых высших кругах. А когда Кирчонок подрастет? Сама понимаешь, как много он должен уметь и знать. Пока он жил с нами, я его многому учила: как держаться, как вести себя за столом… ну, и так далее. Сильно нагружать я его боялась, сама знаешь, слабенький он. Но тем не менее! И ты должна теперь включиться в процесс воспитания на заданном уровне.

В таком случае нужно нанять не прислугу, а гувернера. Из какого-нибудь родовитого английского семейства. Там, может быть, еще помнят правила придворного этикета… Но вслух эту мысль Наташа не высказала.

Побоялась? Кажется, побоялась.

И еще, кажется, она при свекрови теперь будет бояться даже за стол сесть. У нее не было в детстве гувернантки. И мама великосветским манерам не обучала.