– Двадцать седьмой этаж, – качает головой. – Просто пиздец. А сейчас, говорят, недалеко вообще какого-то монстра строить собираются. Выше Останкинской башни. Вавилон, блядь. Чистый Вавилон…

Я прикуриваю сигарету от массивной подарочной настольной зажигалки, задумчиво разгоняю ароматный сиреневый дым тыльной стороной ладони.

– Странно, – говорю.

– А что тут такого странного?

– Да вот, – вздыхаю, – странно, что именно ты о Вавилоне вдруг заговорил. Из нас двоих все-таки я востоковед по образованию…

– Да какой из тебя, на хер, востоковед? – кривится Олег. – Если только такой же, как из меня специалист по военному авиастроению. То есть никакой. Вымысел. Пшик. Мираж. Воздух в «волшебных пузырьках»…

– Кстати, о рекламе. Ты Кота за турок как поощрять собираешься?

Он опять барабанит пальцами по стеклу.

– Ну понимаешь, – мнется.

– Не понимаю! – Я беру в руки пузатый бокал с хорошим армянским коньяком. – При твоих деньгах ты и так можешь любую тварь в койку к себе уложить, если тебе это понадобится. Так какого хера ты это делаешь за счет отличного специалиста и нашего с тобой, кстати, старинного товарища, хотелось бы знать, а?!

– Да пошел ты! – скрипит зубами. – Я, может, на ней жениться собрался!

Мне, честно говоря, становится даже немного смешно.

Хотя и не мое собачье дело, конечно.

– Ты сначала с прежней своей разведись, – кривлюсь. – А то, если она про Алиску, не приведи господи, догадается, то сидеть тебе тогда, дружище, ровно без половины своего, честно заработанного имущества. Просто как пить дать. Но это, Олег, вообще-то не мое собачье дело, это я так, по-дружески. Мальчик взрослый, сам разберешься, я за тебя сильно не переживаю. А вот Серегу обижать – это уже как-то совсем не правильно. Он же безответный. Его ж у нас сколько раз на большую зарплату переманивали, а?! А почему он тогда не ушел?!

Олег некоторое время молчит, потом залпом проглатывает свою порцию коньяка.

– Потому что, – хмурится он, – считает нас с тобой своими друзьями. Идиот, прости господи. А мы этим нагло пользуемся. И не я один, кстати.

– Согласен, – вздыхаю, – не ты один. Есть и за мной грешки по этой теме. Но вот так явно, ты уж извини, брат, – ни разу не нагличал…

– Ладно, – сжимает зубы, – решу. Не переживай. Самому перед Серым неудобняк, если уж совсем честно. А вот в «Новый журнал», извини, – не поеду. Просто сил нет никаких уже на эти рожи смотреть. Так что – давай сам. А потом можешь валиться в эту свою чертову депрессию, я тут тебя с недельку подстрахую. Ну максимум две. Так что – хоть в запой, хоть куда на Канары. Только вот в «Новый журнал» – без меня, договорились?

Ого, думаю.

Эк его приперло-то, бедолагу.

Этим надо немедленно пользоваться, пока не передумал.

– Да что с тобой делать, – вздыхаю, – съезжу. И за что ты только так кормящую тебя профессию ненавидишь?

– Можно подумать, – фыркает, – ты сам от нее без ума…

И уходит, кстати, так и не выпив вторую «положняковую» рюмку со своим старинным приятелем.

Со мной, в смысле.

Ладно.

Будем предаваться этому, не самому неприятному по такой погоде процессу, в гордом и неприкаянном одиночестве.

Нам не привыкать.

Времени-то еще до запланированной встречи – вагон и маленькая тележка.

А на эти рожи – тут Олег прав – с трезвых глаз лучше не смотреть.

А то может и стошнить невзначай, особенно неподготовленного человека.

Не, у нас, конечно, народ уже вроде как попривык, что в нашей стране, что в политике вообще, что в политической журналистике в частности полно… г-к-х-м… скажем так, не гетеросексуалов.

Особенно среди тех, кто не любит появляться на свет, предпочитая дергать за ниточки из темноты.

Но не настолько же уж буквально, в конце-то концов!

А мне с ними, блин, сегодня за одним столом сидеть, кофе пить и по деньгам на следующий год договариваться.

И ведь, блядь, – никуда и не денешься…

Издание-то у них, честно говоря, вполне себе рейтинговое и эффективное. Надо дружить, хоть и противно так, что просто до омерзения.

Так что – пока по коньячку.

Чтобы потом не было мучительно противно от проведенного с пользой для бизнеса времени…

…На выходе из офиса снова встречаю Кота.

Он, по-моему, просто прописался тут, в этой курилке.

Хоть сам и не курит, кстати.

Просто – такой человек.

Общительный.

Иногда даже кажется, что не в меру.

Спрашивает:

– Ты, что ли, Петровичу мозги вправил?

– Да нет, не успел, – удивляюсь притворно. – А что, что-то случилось?

– Да нет, все нормально, – жмет плечами, – даже более чем, я почему-то так думаю. Алиска только злая, как собака, по офису бегает. Он мне турок перекинул типа в связи с последними событиями.

– Ну и молодец, – улыбаюсь, – Олег Петрович. Сам сообразил, без моего напоминания. Значит, бонус получишь в конце года дополнительный.

– Да хотелось бы, честно говоря, – мечтательно смотрит он в потолок. – А то жена давно стонет, чтобы мы из этой чертовой хрущебы переехали. Даже разводом пыталась грозить, дура крашеная. Я, в принципе, с ипотекой уже договорился, осталось только на первый взнос деньги собрать. А с турками – как раз хватит. Старую квартиру продам, перееду в такую же башню, как у тебя, зимний сад заведу…

Меня передергивает.

Котяра замечает и пытается быстренько сменить тему.

Со всей свойственной ему, блядь, тактичностью.

– Ты, кстати, – интересуется, – в Англию-то как, едешь? Ну, в смысле, на сборную, на «Уэмбли»?

– Еще не знаю, – жму плечами в ответ. – Пока не решил.

– Ты давай, решай! А то я себе уже и визы проставил, и отель забронировал. Погуляем с тобой по Паддингтону, в Гайд-парке белок покормим, пива в пабах попьем нормального. В клубешник в какой-нибудь с пьяных глаз завалимся. А потом – на «Уэмбли», на новом, глотку за наших подерем!

– Да виза-то, – вздыхаю, – у меня уже давно стоит. Вот только что-то не хочется из дождя в дождь, из тумана в туман перекочевывать…

– Ты че, дурак?! – удивляется Кот. – Это же Лондон! Лучший город на свете! После Москвы, разумеется.

– Ага, – кривлюсь, – и после Вавилона…

– Это ты про эту новую башню, что ль? Ну, про которую в последнее время по всем новостям трут. А что? Гордый проект…

– В Вавилоне, – морщусь, – тоже гордый проект был. Просто пиздец, какой гордый. Помнишь хоть, чем закончилось-то?

…Так и ухожу, оставляя несчастного Котяру на мегасложных и слегка подраззявленных щщах.

Он меня пока что, увы, не понимает.

Может – и не поймет никогда.

Как многие.

Ему от этого только лучше будет, я так думаю.

На полпути к лифтам, правда, неожиданно для самого себя останавливаюсь и говорю:

– Вот только не нужно только тебе никаких зимних садов, Серег. Лучше зверя себе какого-нибудь заведи. Кошку там. Или собаку. Они хоть, по крайней мере, теплые…

…Я уже сажусь в машину, когда меня неожиданно окликают от подъезда.

Кот.

Аж на улицу выскочил, бедолага.

Несчастный какой-то, взъерошенный.

Неужели что-то забыл?

– Не могу я зверей заводить, Егор, – чуть не плачет он. – Понимаешь? Хочу, но не могу. И никогда не мог. Аллергия у меня на шерсть животных, понимаешь?! Да ни хрена ты не понимаешь…

И – уходит, почти убегает обратно в гулкий мраморный вестибюль.