– А служил где? – спросила Ева.

– В армейской службе связи и безопасности.

Ева втиснулась в поток машин.

– У помощника алиби нет, зато гонора хоть отбавляй. Косил на меня сверху вниз, чуть глаза не вывихнул. Мог бы так косоглазым и остаться. Кстати, убийца, на мой взгляд, довольно самонадеян. Сайкс под это описание подходит. Его босс – тоже.

– Но чтоб вот так пользоваться фамилией и кредиткой Свита – это ж каким идиотом нужно быть? – недоверчиво покачала головой Пибоди.

– Или наоборот – именно потому, что эта версия нам покажется идиотской, – парировала Ева. – Вот и пораскинь мозгами. Поехали, проведаем Джамаля.

От визита в морг Ева никаких откровений не ждала, но для порядка нужно было туда заехать. В любом случае общение с Моррисом, их патологоанатомом, часто подтверждало ее предварительные версии или подбрасывало новые.

Морриса она нашла за работой. Поверх элегантного костюма у него был прозрачный защитный балахон. Судя по пиджаку цвета ночного неба вместо обычного черного, что он носил после гибели своей любимой, Ева поняла, что Моррис оставил свое горе еще на шаг позади. Впервые с самой весны он оживил свой наряд галстуком сочного красного цвета. Волосы, как обычно зачесанные назад от эффектного восточного лица, были заплетены в косу и перевиты алым шнурком в тон галстуку.

Работал он под музыку, и это, подумала Ева, тоже было хорошим знаком. Низкий, с хрипотцой голос певицы струился в прохладном стерильном воздухе морга как благоухание южного моря.

Взгляд темных глаз Морриса, которым он встретил Еву, был полон тепла.

– Как провела отпуск?

– Зашибись! Нашла труп, – бодро ответила Ева.

– О, их везде полно. Знакомый?

– Не-а. Жертва бывшего хахаля. Местные все расследовали.

– Ну и ты, конечно же, в стороне не осталась, – заметил Моррис. – А как дела у Пибоди?

– Отлично, – ответила та. – Они отдохнули у моря. Трупов не нашли.

– Ну ничего, в другой раз ей обязательно повезет, – успокоил ее Моррис и вернулся к лежащему на металлическом столе телу. Грудную клетку убитого он уже вскрыл аккуратным точным разрезом. – Итак, перед вами Джамаль Хьюстон. О своей фигуре и внешнем виде он заботился. Кисти рук у него и впрямь прекрасны. На сканах видно несколько старых травм. Переломы. – Моррис вывел на экран снимки. – Вот – правое предплечье и вот тут – плечо. Соответствует выкручиванию. Залеченные переломы двух ребер, а также левого запястья. Все травмы, вероятно, получены в детстве или юности, когда скелет еще продолжал формироваться.

– Травмы насильственного характера? – спросила Ева.

– Могу лишь предполагать, но это, на мой взгляд, наиболее вероятное объяснение. В несчастном случае так плечо не повредить.

– Схватили за руку, выкрутили, дернули, – подытожила она.

– Да. С большой силой. И, судя по тому, что кости срослись неправильно, в больницу его, скорее всего, не отвезли. Полагаю, время от времени травмы о себе напоминали, особенно в дождливую погоду. Естественно, к причине смерти все это не имеет никакого отношения. Стрела в затылке, как ты, вероятно, догадалась – уже теплее.

– Да, промелькнула такая мысль.

– Во всем остальном это был сорокалетний или около того здоровый мужчина в прекрасной форме. В крови никаких следов наркотиков или алкоголя. Содержимое желудка указывает на то, что ел он в последний раз около семи вечера. Спагетти из цельного зерна с овощами, легкий белый соус, вода и заменитель кофе. Плюс мятные драже. За исключением смертельного ранения, тело в порядке.

– Мужик, стало быть, съедает хороший, здоровый ужин, заливает в себя чашку искусственного кофе – работать предстоит допоздна, и он хочет поддать немного кофеину. Принимает душ, надевает чистый костюм, фуражку. Кладет в карман телефон, записную книжку… Жена говорит, в телефоне у него библиотечка, есть что почитать, пока ждет клиента. Сует в рот мятное драже, целует жену на прощание, а спустя часа полтора он уже мертв.

– Зато дыхание приятное, свежее, – вставил Моррис. – Острие наконечника вошло вот здесь. – Он осторожно повернул тело, чтобы показать входное отверстие. – Чуть правее позвоночника, вошло под углом вниз и влево.

– Убийца стрелял с заднего сиденья, справа, под небольшим углом. Стрела прошла насквозь и застряла в пульте управления на руле.

– Нужно было точно прицелиться, – заметила Пибоди, – чтоб не попасть в спинку сиденья.

– Один выстрел, и довольно меткий, если попал он туда, куда и целился. – Ева воспроизвела в памяти салон лимузина, длинный роскошный пассажирский отсек, опущенный экран, отделявший кабину. – К тому же, – добавила она, – стрелял убийца практически в темноте. В лимузине есть освещение, но для точного выстрела его мало. Да оно и должно было быть слабым, а то даже сквозь тонированные стекла кто-нибудь заметил бы, что у водилы стрела в затылке. Может, у стрелявшего был прицел, – предположила Ева, – оптический или лазерный. Наводишь красную точку, выпускаешь стрелу, получаешь труп. Ладно, все равно больше мне из него уже нечего вытянуть. Жена хочет взглянуть на тело, дети, наверное, тоже.

– Конечно, я все устрою, как только его зашью.

Поскольку пообедать где-нибудь не на ходу, как хотела Пибоди, все равно не вышло, Ева притормозила возле передвижной тележки уличного торговца, купила соевых сосисок в тесте с жареной картошкой, и напарницы подкрепились, пока машина на автопилоте везла их в лабораторию.

– Вот интересно, – рассуждала Ева вслух, – много ли найдется людей, у которых есть арбалет, и сколько из них вообще умеют из него стрелять? На такое оружие нужна лицензия коллекционера или, может, разрешение на использование спортивного оружия, если оружие куплено законно. И я в жизни не поверю, что кто-то купил арбалет на черном или сером рынке ради одного этого случая. Если нужно кого-то убить, есть куча куда более простых способов. А тут убийца хотел покрасоваться, ну или хотя бы обставить все красиво.

– Убийство точно не адресное, – добавила Пибоди, – ведь убийца не мог знать наверняка, кто будет за рулем. Если бы он хотел убить именно Хьюстона, он мог специально запросить, чтобы его вез именно Хьюстон. Навешать лапши на уши, мол, слыхал, что он отличный водитель, то да се… Элементарно.

– Целью могла быть сама их фирма, – возразила Ева. – Внутренние разборки, хотя не похоже. Похоже на убийство наугад, по крайней мере в данный момент. С другой стороны, Свит как подставная фигура выбран явно не наугад.

– Может, кто-то решил его или любого другого, кто оказался бы на его месте, убить, чтоб надавить на Свита? – предположила Пибоди. – Глава службы безопасности солидной корпорации – фигурант в деле об убийстве плюс сам проворонил утечку информации. Даже если он невиновен, осадочек-то останется, и карьере его это не поспособствует.

– Да, какой-нибудь псих или конкурент мог такое завернуть. Проверим, кто может претендовать на его должность, если его уволят. Или кого он сам в последние несколько месяцев уволил. Не нравится мне его помощник, – призналась вдруг Ева, сощурив глаза. – Может, убить кого-нибудь у него кишка и тонка, но все равно он мне не нравится. Надо им заняться поплотнее.

Визит в лабораторию означал общение с Диком Беренски, от «большой» любви прозванным Дикарем. «Парень он, может, и башковитый, – признавала Ева, – но все равно та еще задница».

Беренски считал взятки само собой разумеющейся компенсацией за помощь в срочном деле, как перчатки менял тех женщин, что соглашались с ним гулять, хотя Ева подозревала, что в большинстве своем они шли с ним все равно за деньги, и после работы устраивал у себя в кабинете небольшие оргии.

Ева двинулась прямиком к его рабочему месту – длинному, покрытому белым пластиком прилавку, вдоль которого Беренски ездил туда-сюда в кресле на колесиках, перемещаясь от компьютера к микроскопу, от микроскопа к датчикам и обратно. Еве всегда казалось, что, скрючившись в своем кресле, Дики похож на какого-то жука, а странной формы череп его походил на отполированное яйцо с прилепленными реденькими черными волосенками.