— У вас прекрасный брат, Лорел, — заметила Мэрион, когда Нед вышел. — Можно позавидовать.

— Знаю, миссис Далкейт. Я с детства обожаю его.

— Вы не скучаете?.. Хотя, если вы ладите с Антеей, это вам не грозит.

Лорел была рада, что разговор коснулся Антеи, а не кого-то другого из семейства Баррингтонов, иначе ей пришлось бы лавировать между тактичностью и истиной. Теперь же она могла искренне сказать:

— Мы неплохо относимся друг к другу, хотя иногда Антея вызывает у меня недоумение.

Мэрион понимающе кивнула.

— Она существо непредсказуемое. Вечно у нее какие-нибудь фантазии.

Некоторые из них в самом деле довольно странные, подумала Лорел, вспомнив идею выдать ее замуж за Стивена.

— Иногда сестричка доставляет Стивену много хлопот, — вздохнула Мэрион. — Хотя он без особенных усилий справляется с ней.

— Разумеется, — сухо согласилась Лорел. — Наверное, вообще существует не так уж много вещей, с которыми он не справился бы.

На лице Мэрион мелькнуло удивление, но она воздержалась от комментариев, сказав только:

— Как бы то ни было, если Антея выйдет замуж, кому-нибудь другому придется прикладывать значительные усилия, чтобы держать ее в руках.

Лорел вспомнила лицо брата, когда он говорил ей об Антее Баррингтон, и почувствовала, как сердце ее сжалось.

— Не думаю, что она выйдет замуж за кого-то из жителей острова, — медленно проговорила она. — Богатые люди предпочитают ровню себе…

— Баррингтоны не спесивы, моя дорогая, — возразила Мэрион. — Вряд ли для Антеи будет иметь значение, есть ли деньги у мужчины, которого она полюбит.

— И Стивен не стал бы протестовать? Сомневаюсь…

— Он не стал бы! — резко прервала ее Мэрион и посмотрела на девушку слегка нахмурив брови. — Я чувствую, он вам не нравится? — Она сделала небольшую паузу и поинтересовалась: — Почему?

Лорел стало как-то беспокойно.

— Возможно, потому что я слишком часто о нем слышу… Меня смущают его манеры, тон. Вообще он… он так циничен.

— На все есть свои причины, — вздохнула Мэрион. — Жаль, ему так не повезло в жизни…

— А что случилось? — спросила Лорел, с удивлением обнаружив, что ее голос прозвучал не громче шепота. К ней вдруг вернулось чувство сострадания к Стивену, родившееся однажды случайно, когда ей почудилось в нем скрытое страдание и боль.

— Никто не знает, что произошло, — грустно сказала миссис Далкейт. — Он уехал отсюда… семь лет назад. Тогда он весь нараспашку, открытый жизни и людям… Потом донесся слух, что в Лондоне он безумно влюбился и даже помолвлен. Когда же он вернулся на Ладрану, стал неузнаваем. Помолвку расторгли. Судачили по этому поводу много, но что случилось на самом деле, никто из нас так и не узнал. Кроме, может быть, Антеи. Они очень близки, возможно, так же привязаны друг к другу, как вы с Недом… Когда в следующий раз Стивен будет слишком резок, а я знаю, иногда он бывает таким, — честно призналась Мэрион, — постарайтесь сделать на это скидку.

Значит, я была права, сказала себе Лорел. Кто-то в прошлом больно ранил Стивена. Ей трудно было представить тогдашнего Баррингтона, его заслонял сегодняшний надменный и циничный эгоист. Но если верить Мэрион Далкейт, а Лорел инстинктивно чувствовала, что верить можно, под маской такой же уязвимый человек, как и любой другой.

Лорел снова ощутила душевное беспокойство. Теперь, почти зная тайну Стивена, она могла бы хоть посочувствовать ему. Ан нет! Несмотря на обаяние, которое он демонстрировал, когда этого хотел, она все же не питала к нему ничего, кроме антипатии…

Хотя никто на острове не видел ничего похожего на греческие танцы, к идее Лорел все проявили повышенный интерес. Кто из чистого любопытства, кто из прагматических соображений пристроить к делу болтающихся отпрысков, а кто и из любви к искусству, таких тоже оказалось немало.

Мэрион Далкейт появилась на следующий день снова. С собой она привела маленькую, напоминающую птичку женщину, которая, по-видимому, являлась членом комитета Милтонского дамского клуба. Эсме Бертрам-Смит отличалась страстью давать указания и командовать. Но Лорел скоро обнаружила, что ее не столько обижают многочисленные снисходительные замечания и советы, сколько забавляет эта по-своему приятная бойкая дамочка с жеманной манерой растягивать слова.

Во время визита несколько дней спустя Бертрам-Смит появилась уже без Мэрион Далкейт, но зато в сопровождении двух дочерей: пухленького золотоволосого ангелочка и юной девушки с мальчишескими ухватками. На острове ни для кого не было секретом, что Барби чувствует себя гораздо счастливее в старых шортах, чем в нарядном платье на балу. Только по настоянию матери она принимала участие в здешней светской жизни.

Эсме Бертрам-Смит вплыла на террасу Неда на всех парусах, и Лорел, закончившая тренировку десятью минутами раньше, радовалась, что сразу же поднялась наверх и переоделась. Поздоровавшись с миссис Бертрам-Смит, Лорел приветливо улыбнулась девочкам. Младшая оказалась еще сущим ребенком, чего уже нельзя было сказать о Барби.

Одного роста с Лорел. Тонкая, как тростинка. Кожа, как у португальских моряков, задубела от солнца, а с кудрявой рыжей копной волос, казалось, не смог бы сладить ни один гребень. К тому же Барби отличали дерзкие ярко-зеленые глаза, которые иногда встречаются у рыжеволосых. Она понравилась Лорел сразу.

Младшая Бертрам-Смит была очаровательным созданием с огромными голубыми глазами, прелесть которых уже прекрасно знала. Девочку звали Анджела, но обычно ее называли Эйнджел. И Лорел подумалось: всегда ли малышка соответствует своему имени? В ее обманчиво невинной улыбке иногда проскальзывало что-то, напоминающее дерзость старшей сестры.

Представив дочерей, миссис Бертрам-Смит водрузила на голову чуть ли не цветочную клумбу, исполняющую роль шляпы, явно готовясь удалиться.

— Я решила привезти девочек к вам, мисс Шеннон, — сказала она, — чтобы вы получше узнали друг друга. К сожалению, сегодня у меня заседание комитета, надеюсь, вы извините меня.

— Разумеется, — вежливо ответила Лорел и не особенно удивилась, когда мисс Барбара Бертрам-Смит, Барби, озорно подмигнула ей за спиной матери.

Оставшись одни, обе представительницы семьи беззастенчиво рассмотрели Лорел и явно пришли к удовлетворительному выводу.

— Кстати, — заявила мисс Барбара Бертрам-Смит без ненужного вступления, — мои друзья зовут меня просто Барби.

— А я — Эйнджел, — тонким переливчатым голоском вставила младшая. — Если Барби будет называть вас Лорел, тогда я тоже.

— А почему ты думаешь, что я разрешу? — с улыбкой спросила Лорел, опустившись на колени рядом с девчушкой.

— О, вы такая милая, я знаю, что позволите, — заявила Эйнджел с такой явной и обдуманной лестью, что Лорел невольно обернулась к Барби, как бы прося у нее защиты.

— Бессовестная, правда? — невозмутимо подтвердила та. — Маленькая негодница всегда поступает по-своему.

— Не сомневаюсь, — сухо сказала Лорел и снова присела перед девчушкой: — Ты пришла, чтобы научиться танцам?

Эйнджел важно кивнула:

— Я хочу быть солнечным лучом.

Лорел обратила внимание, что во время этой сцены оживленная до сих пор Барби почему-то скисла.

— Ты тоже хочешь танцевать, Барби, или тебя мама заставляет? Только честно скажи, — спросила она прямо, как будто у давнишней знакомой.

— Мне не особенно хочется учить танцы, — призналась Барби, скорчив гримаску. — Поймите меня правильно. Я не знаю их, поэтому не могу любить или не любить… Просто такие развлечения меня не привлекают. Я с большей охотой помогла бы вам в чем-нибудь другом, например за сценой… Мамочка знала бы, что я по горло занята и мне не до светских мероприятий, на которые она меня то и дело тащит…

— Хорошо, Барби, — с улыбкой согласилась Лорел, — если хочешь, будешь управляться с магнитофоном, под который мы танцуем. Сама увидишь, сколько надо сил, чтобы все хорошо отрепетировать. Нужно поистине любить танцы, чтобы выносить тяжелые тренировки, которых они требуют.