— Да… Да, это я… Нет, не получается никак. На этот раз — нет… А что я могу сделать? Насильно не потащишь… Да! Да, я понимаю. Надо что-то другое найти…

Голос удалялся, и если что-то ещё и было сказано, то оно утонуло в болтовне школяров, конечно, не подозревающих, как важно Илье услышать в точности всю беседу хотя бы со стороны Ферранайра и узнать, в чём же кроется подвох. Мысленно чертыхнувшись, он попятился, нырнул в приоткрытую дверь кладовой, надеясь, что одноклассник не успел его увидеть.

Кладовщик, перебиравший упаковки губок, которыми так удобно было стирать с доски следы разноцветных маркеров, поднял голову и посмотрел на непрошеного гостя вопросительно.

— Э-э…. — юноша нервно соображал, что б такое придумать. — Э-э… А можно умыться? Что-то в глаз попало.

— До туалета никак не дойти, а? — проворчал работник школы, отступая от стола, чтобы дать дорогу.

Так в глаз же попало… Спасибо. — Илья с торопливостью умылся, сделал вид, что промывает глаз. — Спасибо.

— Прихвати заодно губку. На какое занятие идёшь?

— На геометрию.

— Вот, очень кстати. Маркеры тоже передай. Всё, я записал, что комплект тебе отдан.

Добежав до класса, юноша положил на стол преподавателя оба пакета, после чего отыскал Санджифа и, утащив его в сторону, постарался передать свой разговор с Ферранайром и его же беседу по телефону.

— Но согласись, ничего такого он не сказал, — возразил его друг. — Может быть, он звонил организатору всего этого развлечения, говорил, что не удалось найти последнего, пятого участника и надо срочно отыскать того, кто захочет присоединиться, в том числе и деньгами.

— О чем ты говоришь?! Ты же понимаешь, что он…

— Да, я понимаю. Но, ссылаясь на этот разговор, ты никому ничего не докажешь. Так что будь осторожен.

— Ты прав, не стоит подставлять себя в ситуацию, которая может стать опасной. Наверняка он сможет придумать что-нибудь внешне и формально безопасное.

— Всё верно, — одобрил Санджиф. — Кстати, хотел тебя спросить… Ты не будешь против, если на зимние каникулы я приглашу также и Машу?

Илья покосился на друга.

— Эмм… Ну это твое дело. Просто обсуждать дела при девице… как-то напряжно.

— Как понимаю, мы с тобой никуда не собираемся ехать. Просто будем копаться в документах. Вряд ли она захочет каждый день ходить в библиотеку с нами, так что там мы сможем всё, что угодно, обсудить. Или всё-таки считаешь, что она нам помешает?

— Повторюсь — давай сам решай. Это ж ты приглашаешь гостей в свой дом. Как будет, так и будет.

— А ты, если хочешь, можешь позвать Мирним.

— Она наверняка не поедет. Она каждые каникулы с матерью проводит. Историчка не согласится, тем более после того, что случилось с Андистой.

— Но ты всё-таки пригласи. Вдруг согласится. Хотя бы из вежливости.

— Из вежливости — это ты должен приглашать. Санджиф посмотрел на друга с улыбкой сомнения.

— Ну если ты считаешь, что так будет лучше…

До каникул оставалось всего ничего. Оценки за часть дисциплин проставляли по результатам занятий в течение полугода, по некоторым предметам пришлось сдавать контрольные работы и писать разного рода тесты. Илье приходилось тяжелее, чем остальным, он много занимался с Родераном, и на занятия, а также на отдых у него оставалось меньше времени, чем у остальных. Получив отличный балл у госпожи Оринет, он вздохнул с облегчением, но знал, что самое сложное ещё впереди — хотя занятия по энергоразвитию он посещал неаккуратно, не все схемы отрабатывал нужное количество раз, однако медитации под контролем учителя-Видящего восполняли недостаток.

Со многими другими предметами было хуже. На контрольной по алгебре он выехал на чистом везении (ему достались те самые задания, которые он отрабатывал с другом накануне), на алхимии ему удалось заглянуть в справочник. Ирвет же отнеслась к нему снисходительно лишь потому, что он всё-таки сдал ей работу по знаковым сочетаниям, опираясь на вычитанное из книг, которые она ему одолжила, и тем заработал себе дополнительные баллы.

В этом году труднее было выплывать на одной только хорошей памяти или способностях — надо было иметь наработанные навыки и соображать. На обеде они встретились с Фёдором.

— С ума сойти, — сокрушался тот. — Я, кажется, перепутал простейшие символы в схеме. У вас ещё нет практических занятий по системной и символьной магии? Вам везет… Вот увидите в будущем году, почем фунт лиха!

— Можно подумать, наш класс — это так просто.

— Конечно, с высоты следующего, а то и последнего класса — может, и просто, — сказал Санджиф. — А ты вспомни себя год назад.

— О… — Фёдор оживился. — Больше всего меня доставала алхимия. Все эти алгоритмы перегонных процессов, и всё такое прочее… А в этом году стало как-то поинтереснее. Уже не надо столько всего зубрить, уже в основном идет практика. Штука куда более интересная.

— Конечно, не надо зубрить! Ты ж уже всё вызубрил в прошлом году!

— Ага, сейчас! Я уже всё забыл, я по справочникам смотрю.

Школьники отозвались смехом, который не стихал ещё долго, и залихватский вид Федора, как бы говоривший: «И-эх, вот как классно я обдурил училку!» добавлял веселья. Илья припоминал вопросы теста и листал конспект, пытаясь понять, не ошибся ли он где-нибудь, а мысль уже бежала дальше — предстоял промежуточный экзамен по онтологии и метафизике, на котором учитель, говорят, лютует по-страшному.

В промежутках между перечитыванием конспектов и учебников и обязательными медитациями едва хватало времени заниматься Темой. Тот вдруг принялся стремительно расти, ел очень много, и чтоб упростить себе задачу, Илья с утра уносил его на кухню. Тамошние работники, умиленные трогательным видом виверненка (а тот, выпрашивая еду, умел принимать такой вид, который растопил бы даже гранит), охотно брались кормить малыша до самого вечера, пока не освободится его хозяин. Тем более, что вёл себя прилично, на стол, где резали мясо овощи, не лазил: либо лакомился предложенным угощением, либо дремал в уголке, прижавшись одним боком к печи.

Он оказался чрезвычайно теплолюбив, так что батареи в комнате Ильи и Санджифа шпарили вовсю. Обогреватель для яиц пришлось отдать, потому то виверна Эрбеллы, мастера женского крыла общежития, снесла сразу два яйца, и их надо было куда-то девать. К счастью, вивернёнок не возражал против открытых окон, так что компромисс был найден. Но даже намного более покладистый, чем обычный щенок или котенок, он требовал к себе внимания, поэтому последние крохи свободного времени уходили на питомца.

На Мирним не оставалось ничего, но, к счастью, неожиданно для друзей, Ирвет дала согласие на то, об её дочь провела каникулы в замке отца Сандера.

— Кстати, это даже легкообъяснимо, — сказала повеселевшая Мирним. — В замке лорда на меня точно никто не нападёт, там охрана будь здоров, да ещё может слух пойти, что я в дружеских отношениях с отпрыском знатного дома. Тогда тридцать раз подумают, прежде чем похитить.

— В этом рассуждении есть резон, — заметил Санджиф, расчерчивая таблицу для урока демонографии.

— Мне вообще кажется, что она надеется — у нас с тобой закрутятся отношения, — слегка зардевшись (на бледно-алебастровом лице румянец был особенно заметен), добавила девушка.

— Эй, я возражаю! — вступил Илья, впрочем, готовый в любой момент рассмеяться — он-то ведь вполне понимал, что это не всерьёз.

Юноша-аргет лишь плечами пожал.

— Да во что бы ни верила сударыня Ирвет — главное, чтобы отпустила с тобой твою девушку. У нас тогда получается очень хорошая и разумная программа отдыха: прогулки и пешком, и верхами, и на вивернах, пара балов с танцами…

— Что — серьёзно? — Мирним почему-то смутилась.

— Да, папа обязательно что-нибудь устроит. Это даже не столько ему нужно, сколько просто принято.

— А у меня приличного платья нет!

Он взглянул на соотечественницу с недоумением.

— Ну, полагаю, этот вопрос можно будет решить на месте. Но не со мной же, в самом деле, его решать… Кроме того, у нас с Ильей кое-что запланировано, в общем, будем в том числе и делами заниматься, не только развлекаться. Но думаю, девушки в наше отсутствие не заскучают.