Цыплята были какие-то странные, с четырьмя ногами. Потом мы видели в этой стране поросят даже с шестью ногами. Домашних животных здесь не кормили, но усиленно за ними охотились. Вот у них и отросли лишние ноги, чтобы лучше удирать от погони.

— Пойди сюда, миленький! Пойди сюда, хороший! Ты так быстро управился! Пойди сюда, я тебя поглажу! — прошипела неведомо откуда взявшаяся старуха.

— Нельзя бить ребенка! — неожиданно для себя громко сказал я. — Если только вы его тронете пальцем — мы сейчас же у идем и заявим в милицию!

Тут я сообразил, что в Верзилии никакой милиции нет. Обратиться за помощью некуда.

Но старуха попросту не поняла, о чем я говорю.

— Откуда ты знаешь, что я хочу его тронуть пальцем? — спросила Пандора, пряча за спиной свой большой кулак.

Однако после моих слов она взяла у мальчика цыплят, а бить его не стала. Окинув нас злобным взглядом, Пандора ушла на кухню готовить птицу.

— Может, хотите поразвлечься? — сказал вошедший Финик. — Вот стоит музыкальная машина. Опустите в нее пять кукишей — и автомат исполнит вам веселую музыку.

— А что такое «кукиши»? — спросил Угадай.

— Это мелкие деньги. В одном верзилике — сто кукишей!

— Но у нас нет таких денег! — сказал я.

— Ну ладно! Я за вас брошу! — великодушно согласился хозяин. — А когда будем рассчитываться, я их прибавлю к счету. — С этими словами он бросил монетку в отверстие сверкающей никелем музыкальной машины.

Машина щелкнула, зашипела, и унылый мужской голос запел: Пускай могила меня накажет За то, что я ее любил…

— Нет, это совсем не веселая музыка! Пустите что нибудь другое! — попросил я.

Старик остановил машину и бросил в нее новую монетку. Автомат снова зашипел, и женский голос затянул песню: Вот умру я, умру я, Похоронят меня. И никто не узнает, Где могилка моя!..

— Что это у вас за музыка такая? Неужели нет веселых песен? — спросил Хандрила.

— А разве это не веселые? — удивленно сказал хозяин. — Что вам нужно, не понимаю?

Он порылся у себя в кармане и нашел еще один пятикукишник.

— Ну вот вам, слушайте! Это самая веселая!

Из автомата полились бодрые звуки военного марша. Мы повеселели. Через полминуты, под звуки духового оркестра солдатский хор хрипло заревел:

— Нет! Это невозможно! — сказал я. — Выключите машину! Ничего себе — веселая музыка! Плакали наши денежки! Давайте лучше ужинать!

Пока машина развлекала нас своими мрачными песнями, старуха принесла выпотрошенных цыплят, нанизала их на огромный вертел, на котором они выглядели совсем крошечными, и включила моторчик.

Мотор поворачивал вертел над огнем, чтобы цыплята равномерно поджаривались. Пикса скромно стоял в уголке и жадно следил за этими приготовлениями. По-видимому, он был очень голоден.

Вдруг я заметил, что старуха, озираясь по сторонам, вытащила из кармана фартука какой-то кулечек и хотела всыпать из него щепотку в кастрюлю, где варился рис. Пикса подскочил к столу, схватил солонку и со всех ног кинулся к хозяйке, крича:

— Соль здесь! Соль здесь?

Старуха злобно выхватила у мальчика солонку и наградила Пиксу таким увесистым подзатыльником, что бедный парень отлетел в дальний угол зала.

— Не лезь не в свое дело, красавчик! — яростно крикнула старуха. Но все же спрятала пакетик с неизвестным порошком в карман, а в кастрюлю добавила соли из солонки.

Я опять собрался заступиться за Пиксу. Однако по обращенному к нам умоляющему взгляду мальчика мы поняли, что наше заступничество еще больше разозлит хозяйку. К тому же Угадай шепнул мне, чтобы мы ненароком не выдали, что знаем намерения хозяев. Пришлось сдержаться, хотя на сердце у меня и моих друзей так и кипело. Конечно, лучше всего было бы сразу уйти из этой бандитской гостиницы. Но мы были такими голодными и усталыми? Да и хозяева гостиницы вряд ли бы нас выпустили…

Тут я вспомнил о Пиксе. После того как он уберег меня и друзей от неизвестного порошка, которым нас собиралась угостить старуха, Пикса показался мне еще симпатичнее. Я поманил его рукой. Мальчик, с трудом оправившийся после затрещины, подошел к столу.

Фунтик, служивший за переводчика, спросил Пиксу:

— Хочешь нам помочь?

Пикса с готовностью кивнул головой.

— Тогда не спи нынче ночью! Выведешь нас из этого дома!

Пикса снова кивнул.

В этот момент старуха сняла с вертела цыплят, выложила их на блюдо, вытряхнула туда же рис из кастрюльки и подала кушанье на стол.

Пикса сразу же спрятался за спинку стула, чтобы не попасться хозяйке на глаза.

Вилок и ножей на столе почему-то не было. Цыплят пришлось рвать руками.

Хандрила занялся сардельками и мышкой, которых принес хозяин, а Фунтик — морковкой с яблоком, доставленными Пиксой из чулана.

Впрочем, мы были так голодны, что нам было не до вилок и ножей. Но о Пиксе мы не забыли! Мы честно поделились с ним цыпленком, сардельками, хлебом и яблоком. По тому, как Пикса ел, видно было, что в этом доме его держат впроголодь.

Хандрила кончил есть первым. На всякий случай он пошел в чулан, где хозяйка наливала ему молоко, чтобы проверить, не подсыпала ли она туда чего-нибудь.

Наконец с ужином было покончено.

— За ужин с вас двадцать пять верзиликов. И за музыку — пятнадцать кукишей. Всего двадцать пять пятнадцать, — сказал Финик.

— А сколько это будет на наши деньги? — не очень разбираясь в верзильянских ценах, спросил я.

— Много! Половина вашего кошелька! — ответил хозяин.

— Откуда вы знаете, сколько у меня в кошельке? — удивился я.

— Сколько бы ни было — все будет мое! — неосторожно сказал Финик.

Спохватившись, что сболтнул лишнее, он приторно захихикал и добавил:

— Я шучу, шучу! Ваших денег будет десять никелевых и пять медных монеток. Можете расплатиться утром, после завтрака.

С этими словами старый Финик взял свечу, погасил в зале электричество и пригласил нас следовать за собой.

Мы поднялись и пошли по скрипучей деревянной винтовой лестнице.

Фунтика я взял на руки, так как ему трудно было подниматься по высоким ступенькам.

Последний виток лестницы…

Хозяин открыл дверь на второй этаж, оказавшийся просторным чердаком, и показал на четыре постланных койки.

— Вот здесь будете спать! А тут, — он показал на какую-то темную кучу в углу, — лежит картошка. Она вам не помешает. Можете ложиться! Дверь на лестницу закрывается на засов!

Хозяин снова подмигнул Угадаю в полной уверенности, что тот с ним заодно.

Мы стали устраиваться на ночлег. Вещи свои мы тоже перенеси наверх.

Угадай, для вида, закрыл дверь на засов, чтобы усыпить бдительность хозяев. Они, как и следовало ожидать, стояли у дверей и подслушивали, о чем мы будем говорить. Не разгадали ли мы, случаем, их замыслы? Но не на таковских они напали!

— Какие мерзкие хозяева! — сказал я.

— Да, пакостнее не придумаешь! Это просто негодяи какие-то! Форменные жулики! — отозвался Хандрила.

— А какие зверские у них лица! — добавил Фунтик. — Убьют и не поморщатся!

Говорили мы то, что думали. Но стоявшие у двери Финик и Пандора понимали наши слова по-верзильянски. Такие выражения для них были высшей похвалой.

Успокоенные хозяева стали на цыпочках спускаться вниз. Мы определили это по скрипу деревянных ступенек.

На первую половину ночи я назначил дежурным Хандрилу, который легче остальных мог обойтись без сна. Если он и засыпал, то сон его был необыкновенно чутким.

Остальным я приказал укладываться спать. Мы сильно измучились за день и должны были отдохнуть. Хотя бы два-три часа.

Скорого нападения на нас со стороны хозяев, по-видимому, ожидать не приходилось. Засов на двери был пока закрыт. Кроме того, мы надеялись на помощь нового друга — Пиксы.