Да, если бы сейчас мама увидела, как ее сын грубо нарушает постельный режим, хотя и был он теперь по-настоящему жестким, она сразу уложила бы сыночка на десять подушек и под шесть одеял.

Петя спал без снов, грудь его легко вздымалась, и белые щеки постепенно наливались широким помидорным румянцем.

Мякиш тихонечко взобрался на мягкий Петин живот и, зевнув, тоже прикорнул.

Нетак с досадой махнул рукой и решил сам взяться за починку Непоседы. На лбу его выступили капельки древесной смолы, язык от усердия высунулся, а сам он приговаривал:

— Так, так!.. Ногу — сюда, руку — туда, эту ногу — туда, эту руку сюда… Все!

Непоседа встал и зашатался.

— Ой, что ты наделал? — воскликнул он, размахивая ботинками вокруг головы. — Это же ноги, а где мои руки?

— Там, где ноги, — сказал Нетак. — Так лучше!

— Я не могу ходить на руках, не могу! — закричал Непоседа и со звоном шлепнулся на землю.

— Ну тогда ходи на ногах, — милостиво разрешил Нетак.

— А как же голова?

— И голову переставлю. Мне это пара пустяков.

— Не хочу, не хочу! Ты меня всего перепутал! — зазвенел Непоседа и пошел колесом — с рук на ноги, а с ног на руки.

Вот что получается, когда за дело берутся такие мастера, как Нетак.

Пружинки Непоседы хоть и были перепутаны, а все же сидеть на месте не давали. Он стал прежним беспокойным мальчиком, кувыркался и прыгал. Потом вскочил Пете на грудь и закричал:

— Вставайте, вставайте!

Первым проснулся Мякиш. Он открыл глаза и зевнул.

— Все-е ясно, узна-аю работу Не-етака! — сказал он и шлепнул Петю по носу. — Вставай, дело есть!

Петя открыл глаза. У Непоседы был такой смешной вид, что сон как рукой сняло.

— До чего же ты смешной! — засмеялся Петя.

— Ни-ичего смешного нет, — сказал Мякиш. — С человеком беда стряслась.

— Да, что-то надо придумать.

Петя сел и почесал затылок. Лепить ему, как мы знаем, однажды случалось, а вот мастерить что-нибудь из дерева или из металла — еще никогда. Не спеша он принялся за работу. Разобрал Непоседу на части и разложил их на земле.

— Ноги должны быть внизу, — тихо напомнил Мякиш.

— Нет, наверху! — настаивал Нетак.

— Не мешайте! — отмахнулся Петя. — У самого голова есть! — и принялся за работу. — Так, значит, правая — с правой стороны, левая — с левой… Руки тоже так… Бум-бурубум, бум-бурубум! Порядочек!

— А у тебя неплохие руки, — сказал Мякиш. — Только к тебе самому еще нужно как следует руки приложить.

— Еще бы — неплохие! Не зря же мой папа конструктор! — хвалился Петя.

Восстановленный Непоседа подпрыгнул и продекламировал:

И компания в полном сборе тронулась в путь. Над тропинкой лихо зазвенела песенка Непоседы:

Вскоре вся компания очутилась на берегу реки, по ту сторону которой был лес, а в лесу — пионерский лагерь.

— Я чувствовал, что здесь моста не будет, — промямлил Мякиш, заглядывая с крутого берега в воду.

Но мост, к счастью, не понадобился — у песчаного бережка стояла лодка, а рядом с ней сидел старичок рыболов и удил рыбу.

Прячась за кустами, все четверо подошли поближе к рыбаку. Старичок следил сразу за тремя поплавками и мурлыкал себе под нос песенку:

Петя решительно направился к рыболову. Не успел он выйти из-за кустов, как вдруг позади послышался рокот мотора, и у берега, круто притормозив, остановился открытый «газик». Из машины не вышел, а выпрыгнул Петин папа. Он бросил плащ и рюкзак и подбежал к рыбаку.

Этого беглецы никак не могли ожидать. Ни сам Петя, ни игрушечные мальчики даже не подумали о том, что их будут преследовать.

— Это за мной, — тихо сказал Петя и вздохнул.

Но папа, казалось, и не думал о нем. Он ходил вокруг рыбака, потирал руки и завистливо поглядывал на его удочки.

Мы забыли вам сказать, что товарищ Мамин, то есть Петин папа, был не только болельщиком футбола, но еще и страстным рыболовом. Поэтому-то машина и остановилась у реки. Папа не знал, что по дороге ему встретится река, и не захватил с собой удочек. Но у старика рыболова их было три, и папа надеялся, что одну из них ему удастся выпросить.

Походив еще минуту вокруг рыбака, папа дрожащим от нетерпения голосом завел обычный рыбацкий разговор.

— К-клюет? — заикаясь, спросил он.

— Клевало… в прошлом году, — ответил старик, не отрывая глаз от поплавков.

— На червячка или на горох ловите? — продолжал папа.

— И на то и на другое не берет, — буркнул в усы рыболов.

— А поплевали?

— С утра только этим и занимаюсь… Вот весь улов. — И, не оборачиваясь, рыболов показал рукой на старую, изодранную галошу и дырявую корзину, валявшиеся рядом.

— А на кулебяку пробовали? — осенило папу, и он вытащил из машины рюкзак с пирогами, приготовленными для Пети.

Петя зашевелился в кустах.

— Уй, мои пироги! — сказал он вслух и почувствовал страшный голод.

А папа уже бегал с рюкзаком вокруг рыбака и, расхваливая пироги, приговаривал:

— Покрошить, покрошить надо! Чудесная приманка, на нее не то что плотичка — золотая рыба пойдет!..

— Тс-с-с! — прошипел рыбак и поднялся. — Вы мне всю рыбу распугали!

— Ах, нервы! — сказал папа. — Нервы, знаете ли, разгулялись. Сам профессор Щукин прописал мне рыбную ловлю для успокоения нервов… Профессора Щукина знаете?

— Как не знать! — ответил рыбак. — Мы с ним тут вчера весь день лечились, все нервы истрепали.

— Эх, удочку бы мне! — жалобно протянул папа. — Хотя бы одну…

— Берите любую, — сказал рыбак. — Все равно ловли никакой. Пойду-ка я пониже — может, там повезет…

— Повезет, непременно повезет! — обрадовался папа и, сбросив пиджак и шляпу прямо на землю, вперил глаза в поплавок.

Старичок рыболов свернул две удочки и, лукаво посмотрев на папу, замурлыкал свою песенку:

Спел и ушел вдоль реки, вниз по течению.

— Вот это номер! — сказал Непоседа. — Что теперь будем делать? Если попадемся ему на глаза — все провалится.

— Теперь ему не до нас, — сказал Петя. — Он не уйдет отсюда, пока не выудит хоть одну рыбешку. Уж я-то его знаю.

— Так ведь здесь ничего не ловится — рыбы нет, — сказал Непоседа.

— А это что? — пропищал вдруг Мякиш.

— Где?

И Мякиш показал на рыбьи хвосты, торчавшие из кармана папиного плаща.

Непоседа аж запрыгал от чудесной догадки.

— У меня идея, — сказал он и пополз по-пластунски к машине.