Я привел эту длинную цитату для того, чтобы читатель почувствовал, в каком настроении пребывал Пьер Ришар во время съемок, с каким удовольствием работал с режиссером и остальной съемочной группой. Как свидетельствовала Нана Джорджадзе, Пьер Ришар быстро перестал сетовать на неразбериху на съемочной площадке, а также на огромное количество вина, которое его заставляли пить во время традиционных застолий. Он полюбил баклажаны с орехами и сванский ресторан на Военно-Грузинской дороге неподалеку от Тбилиси, где отмечали его день рождения. Он был в восторге, увидев, как Нана танцует, зажав в зубах кинжал. Словом, был счастлив и говорил об этом в Москве, когда приезжал на премьеру фильма. Может быть, я ошибаюсь, но то, что он был тогда счастлив, выплескивается на экран. Создатели этой превосходной картины увлекают зрителя рассказом о талантливом человеке, который оказался в гуще драматических событий в начале революции и, увы, стал еще одной ее жертвой. Кстати, те, кто знаком со сценарием Ираклия Квирикадзе, опубликованным в журнале «Киносценарии» (№ 4, 1994 г.), увидят, что по мере съемок многое изменилось в первоначальном замысле. В сценарии несчастный Паскаль Ишак усилиями НКВД был превращен в агента французской разведки, совершавшего диверсии против Советской власти, и устранен достойным последователем Берии – Зигмундом Гоголадзе. Авторы фильма решили не снижать пафоса обличения набившими оскомину трафаретами. Ведь это их «английский дядюшка» уже рыл подкоп из Лондона в Дели. Вот они и оставили зрителя горевать по поводу кончины Паскаля Ишака, с тем лишь утешением, что это произошло во сне и бедняга так и не понял, что же с ним случилось.

Итак, Пьер Ришар получил возможность сыграть многогранную драматическую роль, в которой ему так долго отказывали и продолжают отказывать у него на родине, где картине достались лишь кислые рецензии. Так что приходится с грустью констатировать, что только в возрасте шестидесяти двух лет Пьер Ришар получил интересное предложение. Грузинские кинематографисты прислали его через продюсера Марка Рюскара, который любит работать с кинематографистами из экс-СССР. Ему придется приложить невероятные усилия, чтобы достать средства в Москве, Киеве, Бонне и Праге, где Пьер Ришар по-прежнему известен, любим и популярен и где прокат картины с его участием отнюдь не проблематичен.

В 1997 году фильм «1001 рецепт влюбленного кулинара» был номинирован на премию «Оскар» (по разделу лучший зарубежный фильм), но, увы, не получил ее, так же как и российский фильм Сергея Бодрова «Кавказский пленник». Голоса американских академиков были отданы картине «Коля» чешского режиссера Яна Сверака. Но все равно, сам факт номинации – тоже дань таланту всех, кто делал эти фильмы.

В 2000 году Пьер Ришар снова снялся у Наны Джорджадзе в ее последней картине «Лето, или 27 потерянных поцелуев». В этом, как выразилась Нана, хулиганском фильме, она поручила своему другу очень своеобразную роль Капитана. По мнению режиссера, это – главная роль в фильме. Вероятно, так оно и есть. Ведь среди многочисленных действующих лиц, озабоченных лишь тем, как бы поесть, попить и заняться любовью, внезапно появляется святой, бородатый красавец Капитан, единственный романтик в этой бурлескной комедии, единственный, который живет благородной мечтой. Неизвестно где он вытащил из обмелевшего водоема большой старый катер, погрузил его на колеса, сам сел за руль тягача и отправился искать море, чтобы вернуть жизнь плавсредству. Капитан, несомненно, символическая антитеза тому миру, который бездумно существует вокруг него. В финале он осуществляет свою мечту – находит море и уплывает в неведомую даль, подальше от этого шумного и безалаберного сообщества людей, живущих неизвестно как и неизвестно для чего. Вместе со своим катером герой Ришара придает картине философскую осмысленность в той же мере, как (но в иной пропорции) феллиниевский корабль в картине-притче «И корабль плывет». Фантасмагория оборачивается раздумием о смысле жизни, а Капитан Пьера Ришара предстает тем чудаком, которые, как известно украшают жизнь на этой грешной земле. В этом смысле картина Наны Джорджадзе как бы продолжает тему «Певчего дрозда» Отара Иоселиани.

Внутри этого главного сюжета, тоже в виде антитезы той бессмысленной прозе жизни, которую ведут взрослые жители грузинского городка, авторы рассказывают прелестную новеллу о мальчике, сыне 41-летнего астронома Александра, которому 14-летняя красавица Сибилла пообещала в то лето сто поцелуев, но потом исчезла навсегда, «не додав» 27 поцелуев. О чем он, естественно, никогда не забудет… Грузинский кинематограф поразительно умеет сочетать такие разные ноты в симфонии своих фильмов!

Потом был небольшой перерыв в работе Пьера Ришара – актера кино. Правда, он иногда работал на телевидении. Так, в 1998 году снялся в экранизации знаменитого романа Гектора Мало «Без семьи» в постановке Жака-Даниэля Ферхеге. Все чаще он выступает в своем шоу «Страсти по Ришару». Но об этом – ниже.

До сих пор я намеренно не касался творчества Пьера Ришара – кинорежиссера. В своих картинах он выступал действительно полным автором, то есть не только сценаристом и режиссером, но и исполнителем главных ролей. Собрав воедино все семь его фильмов, можно увидеть свойственную им доминанту, а также эволюцию героя Ришара – от картин «Рассеянный» до «Прямо в стену». Напоминаю, что с благословления Ива Робера, он сразу после «Блаженного Александра» начинает писать сценарий собственного фильма. В этом смысле он шел в кино тем же путем, по которому шли до него такие большие комедиографы, как Макс Линдер, Бастер Китон, Чарли Чаплин, Жак Тати, Пьер Этекс и др. Все они считали, что только сам комический актер может идеально воплотить на экране свой замысел. Что в известном смысле спорно, ибо многие великие комики всецело отдавали себя в руки режиссеров, которые наилучшим образом выявляли все качества их природного дарования.

Достаточно назвать таких замечательных комиков, как Фернандель, де Фюнес (ему только раз пришлось завершить работу друга, Жана Жиро, который умер во время съемок) и Бурвиль. Те же, кто еще и сами себя снимали, неизменно признавали, как трудно сочетать свое пребывание за камерой и перед нею. Пьер Ришар – тому не исключение.

Стало быть, его первый режиссерский фильм – «Рассеянный» вышел на экраны в 1970 году, когда он уже снялся в «Блаженном Александре» Ива Робера. Присматриваясь к работе такого опытного мастера, как Ив Робер, Пьер с приятелем, врачом по основной профессии, Андре Рюэлланом, автором наполненного черным юмором «Наставления о том, как лучше умереть», потихоньку писал свой первый сценарий, положив в основу книгу писателя-моралиста XVII века Ла Брюйера «Характеры», которая, в свою очередь, была вдохновлена «Характерами» грека Теофраста, писавшего в III веке до Рождества Христова и оставившего колоритные зарисовки своих современников и их нравов. Пьер Ришар и Андре Рюэллан останавливают свое внимание на одном из персонажей Ла Брюйера, страдающего патологической рассеянностью, называют его Пьером Малаке, помещают в гущу современной жизни Франции.

Закончив сценарий, Пьер Ришар приносит показать его Иву Роберу, не скрывая, что хотел бы сам поставить по нему фильм. Тому очень нравится сценарий, он соглашается его финансировать и даже привлекает в качестве сопродюсера одного из столпов кинопроизводства – Алена Пуаре из компании «Гомон».

Так, в 1970 году состоится режиссерский дебют Пьера Ришара. Еще до того, как он сыграет свою культовую роль в «Высоком блондине».

Рассказывая о своем первом детище, он неизменно подчеркивал, что образ рассеянного человека «обречен на успех», что его чудаковатость неизменно «вызывает добрый зрительский смех». И что, будучи и сам страшно рассеянным, он знает, как это забавляет его окружение и, в частности, консьержку в доме. Но Пьер понимал, что одних только «казусов в жизни рассеянного человека» для картины недостаточно, тогда бы можно было ограничиться короткометражкой. Поэтому его рассеянный герой действует на конкретном фоне современной жизни, в мире рекламного бизнеса. На эту жизнь Ришар решил взглянуть с изрядной долей черного юмора, считая, что его картина в основном о людской злобе и ее «многоформатности» в современной жизни. «Если она, эта злоба, преследует цель обличать нечто такое, чего я не люблю, – говорил он, – тогда я забавляюсь вместе с нею. Если же она набрасывается на что-то, что я люблю, тогда я разрешаю себе посмеяться над нею».