Детство его было, как мы могли убедиться, не только счастливым, оно предоставило ему возможность сыграть свою первую роль в жизни: роль богатого мальчика. Эта роль игралась им по-разному в замке деда Дефей и в семье итальянского деда Паолоссини, чей здоровый практицизм, несомненно, закалил его волю, позволив в один прекрасный день порвать с любимыми, но не понимавшими его Дефей и пойти по совершенно чуждому им пути. Уважая и побаиваясь первого деда Леопольда, он с величайшей нежностью относился ко второму – Аргимиро. Здравый смысл бывшего итальянского чернорабочего, выбившегося в люди упорным трудом и смекалкой, несомненно, отложился потом в подкорке его внука. Общение с итальянским дедом довольно рано позволило ему понять, какое значение в жизни человека играет труд. Плейбойский характер родного отца, с которым он по-настоящему познакомился довольно поздно и на которого никак не хотел походить, тоже сказался в его первых самостоятельных шагах в жизни. Твердая вера деда Аргимиро в то, что из всех его внуков прославится и разбогатеет он один, всегда будет вдохновлять Пьера Ришара.
Отказавшись, стало быть, от перспективы стать во главе сталелитейного завода деда Дефай, он, подобно новому Растиньяку, отправился завоевывать Париж, не догадываясь, сколько лет у него уйдет на это и сколько сил и упорства потребует.
Теперь мы уже более основательно и подробно займемся его дальнейшим жизнеописанием.
Итак, Пьер Ришар Морис Шарль Леопольд Дефей (как записано в его метрике), будущий Пьер Ришар, родился 16 августа 1934 года в Валансьенне, что на севере Франции. Отец Пьера – Морис Дефей, бросивший свою жену в «интересном положении», как уже известно, был проклят своим отцом Леопольдом Дефей, который, к сожалению, слишком поздно взял на себя заботу о воспитании внука, когда многое было упущено. К счастью, во время войны и оккупации эту задачу выполняли умные и мудрые друзья деда Аргимиро.
О том, как прошли его детство и юность, рассказано им самим – вы об этом прочитали выше. Кстати, после смерти деда Дефей к управлению заводами пришли совершенно чужие люди, а замок был продан его сыном, отцом Пьера, после смерти матери. Вырученные (немалые) деньги, он благополучно растратил на бегах, до которых был великий охотник. Как заметит однажды его сын, одно поколение Дефей трудилось, другое – проедало накопленное богатство. Ему было больно видеть, как замок деда Леопольда переходит из рук в руки. В конце концов в нем открыли клинику, спилили многолетние деревья, вырубили прекрасный парк – на его месте возникли дома медперсонала клиники. Бывая в родных краях, Пьер Ришар неизменно объезжает это место стороной: слишком много у него связано с большим дедовским парком… Наверное, для того, чтобы изгнать тени прошлого, он и написал книгу «Маленький блондин в большом парке»… Приехав в Париж, он, тогда еще Пьер Дефей, поступил, как нам известно, на театральные курсы Дюллена, а потом недолго выступал на сцене Национального народного театра (ТНП), который возглавлял великий актер и режиссер Жан Вилар. Именно тогда он взял себе псевдоним, который, собственно, и называться так не может, ибо составлен из двух его имен, записанных в метрике, и именно так его обычно называла мать. Ему было немногим более двадцати лет, когда он впервые вышел на сцену этого прославленного театра, на которой в то время выступали Жерар Филипп, Мария Казарес, Жорж Вильсон, Филипп Нуаре и многие другие превосходные актеры. Но сыграть большие роли в ТНП ему так и не привелось. В его небольшой «театрографии», относящейся к нескольким годам, проведенным в театре, значится не только мольеровский Сганарель, но и «Пер Гюнт» в постановке Рейбаза, а также эпизодические роли в ряде других спектаклей. Оказаться в составе труппы ТНП было тогда столь же престижно, как в «Комеди Франсез». И все равно, видя, что он неинтересен Жану Вилару, Пьер решает уйти из ТНП.
Некоторое время он выступает на сценах других театров: так ему довелось играть в Театре Елисейских полей в пьесе Бертольда Брехта, которая шла в Париже под названием «Городские джунгли» в постановке Антуана Бурсейе. С тем же Бурсейе они сделают авангардистский комедийный спектакль «Что такое касса?» (звучавший по-французски более занятно: «La caisse que c’est?»), имевший изрядный успех у зрителей и критики. Он выступает также в комедиях чеха Мрожека на сцене Карманного театра, где, кстати сказать, знакомится с Ивом Робером, который сыграет важную роль в его жизни. Вместе с его женой, актрисой Даниель Делорм, Пьер отправляется в турне со спектаклем по Бодлеру «Большой побег». О нем начинают поговаривать в профессиональных кругах.
Однако Пьера Ришара давно уже интересует другая форма лицедейства – на маленьких сценах многочисленных парижских кабаре. Здесь он предоставлен сам себе, его успех (или неуспех) целиком зависит от него самого. Именно тут он сформируется как острохарактерный актер.
Французский театр и кино всегда блистали именами комиков. Традиции театральной комедии восходят к Мольеру, а в кино они связаны с именами Макса Линдера и Эмиля Коля, Фернанделя и Бурвиля, Луи де Фюнеса и Жака Тати. Новый комический актер на площадках кабаре, несомненно, отличался от коллег, таких уже известных актеров эстрады, как Поль Пребуа, Жак Дюфило и других, а некоторыми своими внешними приемами немного походил на очень тогда популярного и любимого им Жака Тати.
На этом этапе своей жизни ему главным образом хочется защитить свою самобытность. «Молодой актер» (в кабаре, но не в жизни – ему тогда уже было под тридцать) набирался опыта, заводил дружбу с теми, с кем будет потом сотрудничать в кино, обрастал необходимыми связями. В кабаре ему приходилось тогда пересекаться с актерами ТНП Филиппом Нуаре и Жан-Пьером Даррам, которые превосходно пародировали президента де Голля и его премьер-министра, разыгрывая, скажем, диалог между Людовиком XIV и драматургом Расином, постоянно обновляя эти скетчи приметами дня. С Даррасом Пьер Ришар позднее встретится в фильме Кристиан-Поля Арриги «Коклюш» и в картине Жерара Ури «Побег», и они будут ностальгически вспоминать свои подвиги на подмостках кабаре, а с Филиппом Нуаре он снимется в «Блаженном Александре» Ива Робера и в картине Марко Пико «Облако в зубах».
В кабаре Пьер находит идеального партнера в лице Виктора Лану, легко и непринужденно разыгрывая с ним написанные ими самими сценки-скетчи или занимаясь парным конферансом. Нелепая высокая фигура Пьера Ришара на маленьких сценах популярных в свое время «левобережных» кабаре – с прямыми, словно негнущимися, похожими на циркули, ногами, извивающимся, будто на шарнирах, телом, которое венчала кудрявая рыжеватая голова с наивными голубыми глазами, производила в сопоставлении с «брутальным» Лану неотразимое впечатление на зрителей. В общем, он имел несомненный успех. И все же Пьер Ришар постепенно начинает тяготиться «малоформатным» характером спектаклей, которые они разыгрывают с Виктором Лану. Он подумывает даже о том, чтобы сменить профессию.
Узнав однажды, что известный балетмейстер Морис Бежар приглашает всех, кто хочет вступить в его труппу и продемонстрировать свои таланты, он отправляется к нему и на несколько минут приковывает внимание мэтра невероятно изощренной, даже какой-то хулиганской пластикой. Бежар, не раздумывая, приглашает его в свою труппу – он видит в Пьере задатки хорошего танцовщика. Возможно, тот бы и согласился, но буквально на следующий день ему и Виктору Лану поступает весьма лестное предложение: выступить в первой половине вечера в популярном кабаре «Бобино», где вторая половина отдана певцу Жоржу Брассансу. Если бы Пьер ушел к Бежару, то подвел бы Виктора, а он ценил его дружбу и не хотел мешать карьере доброго приятеля. Так французский балет, возможно, лишился своей новой звезды…
Специфика представления на небольшой сцене такого типично парижского заведения, как кабаре, заключается в том, что люди приходят туда не только поглазеть на артистов, но и поесть. Чем громче при этом звучит хохот, тем больше хозяева платят актерам, ибо хорошее настроение способствует пищеварению гостей. Пьер Ришар говорил впоследствии: «Кабаре – это честное дело, в нем единственный хозяин – публика. Если ты заставляешь ее смеяться, она тебя принимает. Если нет, надо уходить». Те, кто видели известный фильм Ива Робера «Привет, артист», помнят, что в нем как раз рассказывалась история двух таких актеров (их замечательно играли Марчелло Мастроянни и Жан Рошфор). Сколько сноровки, труда и выдумки требуется от актера кабаре в ходе его короткого выступления! Ведь зрительпотребитель сидит у него под самым носом, улавливает малейшую фальшь и не стесняется вступать в перепалку. Так что актеру надо уметь моментально найти остроумный ответ, осадить нахала или подыграть доброжелателю. Все это было блистательной школой лицедейства. Ришар постигал ее не в академических стенах, а в подлинно народном театре, к которому в полной мере относилась известная фраза: «Утром в газете, вечером в куплете». Искрометные комические сценки-скетчи Ришара – Лану на злобу дня пользовались большим успехом. «Именно в левобережных кабаре я по-настоящему научился своей профессии. Кабаре и мюзик-холл – лучшая школа в мире. Такие корифеи, как Дэнни Кей и Джерри Льюис, не дадут мне солгать», – говорил он позднее, в 1971 году.
