— Ну и настырные эти музыканты, — прошептал Алька.
— Особенно Ванечка, — громко сказал Врунгель.
Бабушка повернулась к Капитану и спросила:
— Стало быть, дружки твои будут концерт ставить?
Врунгель покраснел и буркнул:
— Век бы я таких дружков не встречал…
— Оно так, — поддержала его бабушка. — Ни за что ни про что продавца обидели. Вы уж от таких подальше держитесь… Ну, вечеряйте, а я в огород пойду.
Севка выглянул в окно и увидел Нюшку. Он знал эту бойкую девчонку. В прошлом году она часто прибегала к бабушке. Сейчас Нюшка, мелькая пятками, неслась по улице. В руках она держала большой лист бумаги.
— Ты спрячься пока, — сказал Севка Игорю. Потом открыл окно и крикнул:
— На пожар, что ли, торопишься, Нюшка?
Узнав Севку, девчонка разулыбалась:
— В гости пришел. Я все время говорю, что ты должен в гости придти.
Севка пригласил Нюшку в дом. Та чуть помедлила, но согласилась.
— Я очень тороплюсь. Товарищи музыканты попросили… Ну, успею…
Нюшка бережно положила лист на табуретку, а сама присела на краешек скамейки.
— Прямо сплошные новости у нас, Севка. Тут и пираты, и концерт. И для утят навес строим. Прямо разрываюсь…
Яшка-механик, Санька и Алька впились глазами в буквы, написанные на листе. Нюшка покосилась на «Лесных братьев».
— Это все городские и в одной школе учитесь? — спросила она.
— Мы в одном пионерском отряде, — ответил Севка.
— Прямо замечательно, — кивнула девочка. — Вы, наверно, тоже на утячью ферму пришли? — И, не дожидаясь ответа, вздохнула: — Васька нынче злой. Говорит, многие на ферму рвутся, только не каждого туда можно пускать. Потому что утята — это не забава. Я товарищам музыкантам сказала, что Васька злой, а один мальчишка по фамилии Соловей говорит: «Нас меньше всего интересует настроение коменданта Потапова. Он дал слово нашей вожатой, что отряд «Бременских музыкантов» поработает на ферме. Если что — найдем и повыше начальство».
Нюшка на секунду замолкла, оценивающе посмотрела на мальчишек и выпалила:
— Вас пускать на утячью ферму можно. Хоть Васька и злой, а пустит. Потому что Севка — его друг… Это которых в курятник, я слышала, садили — тех Васька и за версту к ферме не подпустит. Ну, я побегу, — сказала Нюшка. — Мне еще надо про пирата выведать, — товарищи музыканты просили…
В горнице протяжно скрипнула половица. В щелочку выглянул Игорь.
— Выходи, пират несчастный, — сказал Алька, как только за Нюшкой закрылась дверь.
У «Лесных братьев» состоялся серьезный разговор.
— Музыкантам палец в рот не клади, — сказал Санька. — Сразу оттяпают…
— Я их афишу назубок выучил, — сказал Яшка-Механик и с насмешкой процедил: «Спешите, спешите, спешите! Единственный во всем роде концерт. В репертуаре: «Летят утки и два гуся», «Летят перелетные птицы», «Гуси-гуси, га-га-га». Две сюиты советского композитора товарища Соловья на местную тему «Ты не вейся, черный ворон» и «Растите, милые утята».
— Клюнут, — вздохнул Добавочка.
— Кто клюнет? — не понял Алька.
— Известно, пацаны с утячьей фермы. Может, даже сам Васька. Скажет, люди об этих несчастных утятах музыку сочиняют, как их не пустить? А нам фигу с маслом…
«Лесные братья» задумались. Они уже представляли, как музыкантов вызывают на «бис», потом Васька Потапов произносит взволнованную речь и приглашает гостей на ферму. «Мы будем благодарны, если ваш отряд удостоит высокой чести нашу утячью ферму своим посещением», — скажет он…
Механик вытащил из кармана цепочку и побренчал ей. Потом сказал:
— А за каким дьяволом, собственно, нам рваться в это утиное гнездо? Помет выскребать? Только что-то не видно было, чтобы вы очень стремились выскребать, когда сидели в курятнике. Если бы, скажем, в моторах покопаться — это понятно…
— Здесь дело в принципе, — не согласился Санька. — Конечно, удовольствие небольшое возиться с утятами, но уж раз на то пошло, то пусть лучше музыканты в дураках останутся. А то в записке чуть ли не тунеядцами нас обозвали.
— И опять же честь звена надо поддержать, — сказал Алька. — Мы им должны припомнить капусту с редькой…
— Провалить! — крикнул Врунгель и рубанул рукой. — Провалить — и точка!
— Что? Говори понятней, — вытянули шеи мальчишки.
— Провалить сюиту композитора Соловья «Растите, милые утята». Да и весь концерт! Тогда их местные пацаны запросто отлупцуют. Тогда им припомнят, какая это утячья песня «Летят перелетные птицы». Расписали в афише, будто оркестр имени Осипова выступает.
— Что верно, то верно, — согласился звеньевой. — На обман берут…
План провала концерта не давался. Мальчишки отбрасывали один вариант за другим. Наконец, Яшка-Механик воскликнул:
— Чудаки-рыбаки! Надо у них инструменты припрятать. Не будут же они на ложках исполнять «Летят утки и два гуся».
Яшку поддержали. Врунгель знает, в каком классе остановились музыканты, и пусть проникнет туда.
— И проникну! — смело сказал Капитан.
Вечерело. «Лесные братья» собрались в школу. Игорь поддернул штаны, подтянул пояс с цветными кисточками, подвязал веревочками разматывающиеся над лаптями портянки.
— В темноте никто не заметит, — успокаивал себя Игорь.
— Инструменты припрячем — и домой…
У волейбольной площадки в школьном дворе толпились мальчишки и девчонки. Одинокий фонарь то и дело мигал — барахлил движок, установленный на зерносушилке.
— Опоздали. Концерт уже идет, — прошептал Капитан.
— Пошли. Посмотрим, — кивнул Петька в сторону волейбольной площадки. — И вожатую там встретим.
Игорь не хотел двигаться с места:
— Дальше не пойду. Я этого Ванечку изучил. Засмеет. — Но ребята убедили Игоря, что лапти в такой темноте все равно никто не увидит — кому взбредет в голову смотреть на ноги. А барабанщик вовек его не узнает с такой повязкой. Она совсем как у Кутузова.
— Кутузов носил не такую, — вздохнул Игорь.
— Тем более… — сказал Алька. — Айда смелее…
Игорь старался затеряться в толпе зрителей, чтобы не обращать на себя внимания.
У музыкантов была не совсем утячья программа. Ведущий концерта Соловей объявил, что очередной номер — матросский танец. Из-за спины оркестрантов выскочил толстый Ванечка, вслед за ним на круг вышел длинноногий Флейта и вприсядку пошел вокруг барабанщика. Ванечка жеманно крутил головой, и ленточка на бескозырке развевалась. Когда он томно стал смотреть на небо, «Лесные братья» успели прочитать на ленте позолоченные буквы — «Отважный». Это была бескозырка Капитана.
Танец зрителям понравился. Музыканты вызвались исполнить вальс «Амурские волны».
— А когда «Растите, милые утята»? — спросила из толпы зрителей девчонка.
— Понимаете, — замялся Соловей. — У нас порвался барабан. Но товарищ согласился играть на заслонке и в конце программы мы это произведение исполним…
Глухо заревела труба, в ее голос вплелся саксофон, легкой зыбью заплескала скрипка. Ванечка сидел на табуретке. У него на коленях лежала самая обыкновенная заслонка. Руки с палочками музыкант поднял, готовясь в нужный момент поддержать оркестрантов.
И только он хотел первый раз ударить по заслонке, из толпы послышалось:
— Сами пираты! Чужую бескозырку стибрили!
Заслонка упала на землю и задребезжала. Ванечка что-то прошептал Флейте. Музыкант сбился с мотива и начал выдувать подобие песенки о веселом звене. Так, по крайней мере, поняли деревенские ребятишки. Потому что они эту песню разучивали на уроках пения. Правда, без музыки. А здесь такая возможность. Какой-то, наверное, первоклассник, запел вслух. Его поддержал добрый десяток девчонок.
