* * *

Ближе к вечеру Софи поднялась в их с Жилем спальню, чтобы уложить вещи — муж решил уехать, не дожидаясь ужина. Она была в дурном настроении — необходимость возвращаться в Париж ее совершенно не радовала. Кроме того, выходные прошли из рук вон плохо.

Ей не удалось убедить Альбана в том, что поспешный брак — ошибка и Валентина им искусно манипулирует. А ведь нужно быть слепым, чтобы этого не заметить! Может, со временем ее слова все же достигнут цели? Второй причиной для недовольства стало поведение Малори. Эта из кожи вон лезет, помогая им со свадьбой, прямо-таки фонтанирует советами и идеями. Чего-чего, а идей, и зачастую превосходных, у нее предостаточно, и с такой неожиданной, но желанной помощью Валентине не придется ни о чем беспокоиться.

Валентина, Валентина! — раздраженно крикнула Софи, швыряя мокрые штанишки Анны в пластиковый пакет.

Почему дочь не надела резиновые сапожки? Да потому, что Малори и Валентина об этом не подумали. Никогда впредь она не доверит им детей, они обе безответственные!

Софи сделала глубокий вдох и выдох, пытаясь успокоиться. Нет, Малори замечательная женщина, она не заслужила упреков. Она всех любит, и все ей кажется замечательным, а перспектива побывать на свадьбе между двумя главными праздниками зимы — и подавно.

Конечно, все без ума от этой свадьбы! Но только не я!

За обедом Софи с зубовным скрежетом выслушивала предложения, сыпавшиеся со всех сторон. Завтрак в отеле «Normandy», визит в мэрию и в церковь и в качестве кульминации — ужин в изысканном отеле «Ferme Saint-Simeon» в окрестностях Гонфлера. Альбан не хотел устраивать торжество на украшенном к Рождеству «Пароходе», поэтому внимательно всех выслушал. Валентина для вида поломалась, прося его не бросать деньги на ветер. А неугомонная Малори предложила путь из Трувиля до Гонфлера проделать в открытой карете. В карете! Только не это!

Почему бы тогда не на воздушном шаре?

Воздушный шар? О чем ты? — спросил Жиль, который только что вошел в комнату.

О свадьбе твоего брата. Не понимаю, зачем тратить столько денег на шикарные штучки!

Ну да, пригласить три сотни гостей — намного экономнее! — язвительным тоном напомнил ей Жиль. — Но воздушный шар, честно говоря, — это идиотизм.

Софи воздела очи к небу и свирепо потянула за язычок змейки на чемодане. Змейку заклинило. В свое время Софи вышла замуж за Жиля с большой помпой. Торжество было поистине роскошным. Платье обошлось в целое состояние, кольцо — тоже.

Пока муж переодевался, она краем глаза следила за ним. Сидя на краю кровати, Жиль с усилием снял длинные носки и обулся в городские туфли. Да, за последнее время он немного сдал, но, в отличие от нее, ничего не делал, чтобы сохранить молодость. В строгом костюме, галстуке и с кожаным портфелем в руке он имел весьма представительный вид, и все же она больше не испытывала к нему влечения. Рутина, совместно прожитые годы, дети... И спрятанное в глубине души вожделение к Альбану, существование которого она уже не могла отрицать.

Почему ты так на меня смотришь? — спросил Жиль, обернувшись.

Софи хотелось верить, что взгляд не выдал ее истинных мыслей. Желая сгладить эту неловкость, она подошла к мужу, села рядом и похлопала его по колену.

Я тут подумала... Может, стоит воспользоваться капитальным ремонтом, чтобы обновить нашу комнату? Эти обои мне осточертели.

Если это доставит тебе удовольствие... Но счета и так огромные, и я не уверен, что к ним надо прибавлять новые цифры.

Ну не разоримся же мы, купив несколько рулонов обоев? Кстати говоря, можно обойтись краской. Например, красивого бледно-желтого цвета. Что скажешь?

Жиль выдавил улыбку и обнял жену за плечи. Когда он потянулся, чтобы прижать ее к себе, Софи непроизвольно напряглась.

Пора ехать! — воскликнула она. — Обсудим это в машине.

Ласки и объятия мужа — не то, чего ей в данный момент хотелось, поэтому она быстрым движением высвободилась из его рук.

Ты не слишком приветлива последнее время, Софи...

Она обернулась, и их глаза встретились. Во взгляде Жиля не было привычной нежности.

Я не люблю зиму.

Это было единственное, что пришло ей в голову.

* * *

После легкого ужина, состоящего из супа и остатков фасолевого салата, Жозефина аккуратно вытерла кухонный стол и достала колоду карт. Четверть часа она тасовала, снимала, перекладывала карты, но никак не могла вызвать у себя нужное настроение. А ведь ей хотелось задать конкретный вопрос... Она снова сосредоточилась и, полузакрыв глаза, стала думать об Альбане и о Валентине — будут ли они счастливы?

Сейчас они счастливы, это очевидно, но что случится с ними в стенах этого дома? Феликс и Маргарита в день своей свадьбы тоже лучились счастьем. Нет смысла отрицать: сердце Жозефины сжималось от боли (а это очень плохое предзнаменование), когда она сопровождала единственного сына к алтарю, но тогда ей удалось убедить себя в том, что все матери испытывают подобные чувства и опасаться им нечего.

Альбан... Альбан, Валентина и их ребенок, который родится и будет расти в этом доме. Добрые или злые феи соберутся вокруг колыбели маленького Эсперандье?

Что ж, Валентина не Маргарита, значит, ничего плохого не случится.

Ничего плохого не случилось и с тремя мальчиками, порученными заботам Жо. Или, спасибо Господу, почти ничего.

Она в очередной раз разделила колоду на две стопки и взяла из каждой по пять карт. Ничего определенного... Жозефина собрала карты и стала нервно их тасовать. Эта колода с истрепанными уголками была ее любимой и всегда отвечала на вопросы. Почему же сегодня вечером она молчит?

Год назад Жо проснулась среди ночи, охваченная паническим страхом. Альбан! Она схватила карты и несколько раз подряд на стол упали восьмерка и девятка пик, причем вместе. Больница, операция... Авария случилась на следующий день.

Закрыв глаза, женщина перемешала карты на столе и перевернула три из них. Мысленно она представила себе глаза Альбана — прекрасные темные бархатные глаза, отныне спрятанные за стеклами очков. Посмотрев на карты, она увидела трех королей.

Он под защитой! — обрадовано воскликнула она.

Может, она действительно немного сумасшедшая, раз верит в такие вещи? Счастливая судьба, несчастливая судьба... Но ведь столько раз ее ожидания оправдывались! Однако сейчас Жо заботило не это. Альбан собирается основать семью в этом доме. Здесь.

Господи, если бы только она могла все забыть! Сколько бессонных ночей провела она, прислушиваясь к каждому шороху! Их с Антуаном спальня была в одном конце коридора, а комната Феликса и Маргариты — в другом. Слишком далеко, чтобы вмешаться вовремя. Чтобы лучше слышать, Жо оставляла свою дверь приоткрытой и старалась уловить голоса или, самое страшное, детский крик. Иногда скрип паркета выводил ее из состояния гипнотического забытья, в которое она впадала, испытывая недостаток здорового сна. Глотая слезы, она про себя читала молитвы, чтобы не разбудить Антуана. Она ничего не могла поделать, оставалось только ждать дня, когда произойдет неотвратимая трагедия.

Дрожащими руками Жозефина собрала карты и снова попыталась сосредоточиться, но поняла, что очень устала. Невероятно устала. Открыв ящик стола, она спрятала туда драгоценную колоду. Черт побери, ну откуда Альбан мог узнать о существовании отца Эрика? Антуан никогда не говорил о нем с мальчиками, в этом она была уверена. В противном случае он не стал бы обращаться к кюре из другого прихода, желая снять с души камень. Бедный Антуан, Церковь не могла ему помочь, потому что его вера не была достаточно крепка.

Жозефина попробовала встать, но не смогла — внезапно закружилась голова. Выпила ли она утром свои таблетки? Она часто путала все эти аптечные упаковки или вовсе о них забывала. Давно надо было разложить таблетки в подаренную внуками специальную коробочку, но у нее никак не доходили до этого руки.