Он говорил, захлебываясь словами, пораженный наглостью Дугласа, но тот только покачал головой.

- Я здесь не ради лошадей.

- Рассказывай!

- Я говорю тебе правду, Констан.

- Ты стал проходимцем, а у меня нет оснований верить проходимцу. Если бы Бен был здесь, он вышвырнул бы тебя за дверь!

- Это в его духе. Он выдворил меня от Джервиса, хотя это и не его дом. Да что тебе говорить...

Молодой человек, не вынимая рук из карманов, подошел ближе.

- Аксель у себя в спальне?

- Она спит. Ты прекрасно знаешь, что свет у нее погашен, ведь ты наблюдал за окнами. Ты пришел шпионить за своей сестрой? Какую еще подлость ты собираешься сделать?

- Никакую. Мне тошно.

- Прекрати принимать меня за идиота! Все вы перестаньте принимать меня за идиота! Может быть, я и небольшого ума, но могу отличить хорошее от плохого, а ты... сейчас ты плохой.

Дуглас отступил назад, словно Констан его ударил.

- Нет-нет! Ты ошибаешься, бедняжка. Я хотел поговорить с Аксель, я...

- Для этого существует дневное время. Если тебе нужно о чем-то ее попросить, каждое утро она на ипподроме.

Дуглас опустил голову и минуту не отвечал. В ближнем стойле фыркнула лошадь, и этот звук был так знаком...

- Хочешь денег? - спросил вдруг Констан. - У меня есть кое-какие сбережения, и я хоть сейчас отдам их тебе. Но чтобы ты больше сюда не ногой, договорились?

- Чего ты так боишься, что предлагаешь мне деньги?

Дуглас даже не сделал вид, что благодарен, а ведь Констан хотел только уберечь его.

- Я боюсь, как бы отец не наделал глупостей, узнав, как ты поступил с Макассаром.

Он никогда не пользовался словом «отец», говоря о Бенедикте. Он называл его Беном, как и все, так было проще.

- Кто ему скажет? Ты? И что дальше? Думаешь, он натравит на меня полицию? Не вижу, что еще он мог бы сделать, сидя в инвалидном кресле.

- Застрелить тебя, мерзавец!

Констан повысил голос, и почти сразу же зажегся свет в спальне Аксель. Мужчины на секунду замерли, обменявшись испуганными взглядами. С Дугласа слетела вся его развязность. Похоже, он готов был бежать.

- Констан? С кем ты разговариваешь? - закричала Аксель, свесившись из окна. - Кто там?

Через секунду вспыхнет полный свет. От себя Аксель могла включить шесть мощных прожекторов, которые освещали конюшню ранними зимними вечерами.

- Это Дуглас! - крикнул в ответ Констан.

Он не сомневался, что она узнала брата, и не думал, что она спустится.

- Скажем, что я открыл тебе ворота, - прошептал Констан.

Дуглас согласился, и почти сразу они услышали на террасе легкие шаги Аксель.

- Черт побери! Вы хоть знаете, который час? Что случилось?

Поверх майки и шортов на ней был наброшен халатик. Вглядываясь в каждого по очереди, она ждала объяснений.

- Сегодня вечером, - наконец сказал Дуглас, - на меня навалилась такая тоска... Ты ведь знаешь, что я виделся с Беном в Англии и все прошло плохо. Но это была идея Кэтлин, не моя! Я оказался в полной нищете и хотел поговорить об этом с тобой. Я пришел сюда, хотел посмотреть, спите вы или нет, а...

- Я как обычно обходил двор, - перебил Констан. - И предложил Дугласу войти и вместе выкурить по сигаре.

В руках он держал пачку, как неоспоримое доказательство того, о чем только что сказал. Аксель сомневалась несколько секунд, потом направилась к дому.

- Ладно, раз уж ты здесь, пойдем выпьем чего-нибудь, и ты расскажешь, что у тебя на душе...

Ей вовсе не хотелось воспользоваться отсутствием Бена, чтобы принимать Дугласа, но во дворе они оставаться не могли. Как бы там ни было, она так часто думала о брате, что возможность поговорить с ним склонила ее к этому решению.

В вестибюле Констан объявил, что отправляется спать. Направляясь к лестнице, он пожелал им доброй ночи и добавил:

- Да, Аксель, я заказал собаку.

- Заказал что?

- Собаку. Сторожевого пса.

- Да ты с ума сошел! Бен об этом и слышать не хочет!

Констан исчез на верхних ступеньках, оставив ее в растерянности.

- Ну и ночка... - пробормотала она.

Выключив свет во дворе, она прошла перед Дугласом в кухню.

- А у вас все по-прежнему! - не удержался он от насмешки. - Все зависит от того, хочет чего-то Бен или не хочет? В пятьдесят три года Констан не имеет права завести собаку?

- Если ты пришел, чтобы покритиковать Бена, можешь уходить прямо сейчас, - отрезала она. - Стакан шабли?

Пока она наливала ему, он огляделся вокруг и вздохнул.

- Кухня просто шикарная. Огромная...

В голосе прозвучала тоска, но помимо этого - и нотка досады. Он отпил глоток и отставил стакан.

- Знаешь, снова оказавшись в тот день рядом с Беном, я сказал себе, что ненавижу его. Его непреклонность, его нравоучения... Все в нем выводит меня из себя, даже его увечье, которое он использует как дополнение к славе! Он сильнее судьбы, он всегда побеждает! Это действительно неудобоваримо.

Аксель поставила локти на стойку, оперлась подбородком о кулаки, твердо решив не перебивать брата. Его присутствие в этом доме среди ночи было очевидным криком о помощи, и она должна была его выслушать.

- Неудобоваримо... - повторил он. - Это точное слово. Только что у стойл у меня сжалось сердце. Я скучаю по лошадям, скучаю по прежней жизни и по этому нелепому бараку, хотя он некрасив даже при свете луны! Что касается тебя... Мне не хотелось бы ненавидеть и тебя тоже, но во мне столько злобы, что я ничего не могу с собой поделать. Надеюсь, ты понимаешь?

Она жестом велела ему продолжать.

- Единственное, что Бен мне предложил, - это забраться в глушь в Англии и остаться там на год без гроша. А там посмотрим... Сама понимаешь, это меня не греет. Что бы ты сделала на моем месте? Что ты об этом думаешь?

Хотя она и не знала, как поступить, но заставила себя думать непредвзято. Брат был младше, вдобавок она всегда считала его взбалмошным мальчишкой. Еще когда он участвовал в бегах, Бену приходилось многократно повторять приказания, поскольку перед тем как сесть в седло, чтобы проехать последние метры перед соревнованиями, Дуглас мысленно витал в облаках. Все, чего он достиг за слишком короткую карьеру наездника, он сделал инстинктивно, потому что чувствовал лошадей. Но он не размышлял и ничего не просчитывал.

- Так что, тебе действительно недостает всего этого? - прошептала она. - Если это правда, тебе нужно оставаться в мире скакунов, хочешь ты того или нет. Мы обречены на это с рождения, Дуг!

Она обдумывала, что бы ему предложить, но не могла решить, что именно. Однако между ее положением и ситуацией, в которой оказался Дуглас, была пропасть, и Аксель чувствовала себя в этом виновной. У нее было все, чего она только могла пожелать, у него - ничего. Она нашла свое место, в то время как ему это еще только предстояло. Через три года после исчезновения их родителей в море, когда официально объявили об их смерти, у него не было ни права на преемственность, ни наследства, потому что все принадлежало Бенедикту. У Норбера не было ничего, кроме парусника, купленного в кредит, чтобы угодить Соланж. Следовательно, ни на какой капитал Дуглас претендовать не мог. Что касается денег, полученных им за выигрыши на бегах, то они уже давно были потрачены.

- Даже если бы ты и хотела мне помочь, - вздохнул он, - у тебя нет такой возможности, да? Все проходит через Бена, и мне нужно ждать его смерти...

Он встал с табурета и допил то, что оставалось в стакане, уже стоя.

- Подожди, Дуг. Ты не попросил ничего конкретно. У тебя мало денег?

- Нет совсем.

Тон ответа был мрачным. Если бы речь не шла о денежной проблеме, пришел бы он искать утешение к сестре?

Они прошли через дом, потом через двор до ворот, которые Аксель отперла.

- Я вижу, вы сменили замок, мой старый ключ не подошел.

- Прихоть Констана.

- Жаль, а у меня возникло желание поиграть в привидение: прийти и сесть на кровать прямо у тебя в ногах!