Машенька обещала всё объяснить, когда они придут на место, но не успела.

Только расположились на берегу, видят, выходит из леса невысокий человек в куртке-ветровке и с рюкзаком. Капюшон на самые глаза надвинул и по сторонам озирается. Идёт, пустым ведром размахивает.

— Приезжий! — по запаху определил Волк.

— Местные так ведром не размахивают, — подтвердила Машенька.

— Может быть, это он оглушил Золотую Рыбку? — прошептал Васечка.

Друзья притаились в камышах и стали ждать, что будет дальше.

Незнакомец присел на песочек у самой воды. Достал из рюкзака предмет, похожий на кусок хозяйственного мыла.

Из этого «мыла» торчал какой-то шнурок-проводок, который он стал поджигать.

— Это он! — прошептала Машенька и крепко сжала посох в руке. — Смотрите, что сейчас будет.

Как только шнур загорелся, человек встал и размахнулся, чтобы бросить это «мыло» в озеро.

— Замри! — крикнула Машенька и три раза стукнула посохом о землю.

Звяк! Бряк! И поджигатель замер.

А шнур-то горит!!! Вот-вот «мыло» взорвётся!

Машенька посмотрела на Васечку.

— Ну как, по справедливости это или во благо? — спросила она.

— По справедливости! Но, по-моему, слишком жестоко, — ответил Васечка.

— Тогда за мной! — скомандовала Машенька и бросилась к незнакомцу, Волк с Васечкой за ней.

Девочка подскочила к неподвижно стоящему человеку и сорвала с него капюшон.

Батюшки!!!

На неё смотрели полные ужаса глаза Димки Зюзина!

Машенька чуть дар речи не потеряла.

— Отомри, — прошептала она и три раза стукнула посохом о землю.

Звяк! Бряк! И Зюзин ожил!

— А-а-а-а-а!!! — благим матом заорал он, не зная, что делать с горящим бикфордовым шнуром. — Взззор-вётся-а-а-а…

— Погасни, шнурок несчастный, — пробормотала Машенька и… раз, два, три!

Звяк! Бряк! И всё погасло.

— Вот это точно во благо! — радостно крикнул Васечка.

Машенька в изнеможении опустилась на песок.

— Познакомьтесь. Это мой сосед по парте Димка, — сказала она едва слышно.

— Так вот ты какой, Димка Зюзин! — в один голос воскликнули Волк и Васечка.

Машенька окончательно пришла в себя и стала расспрашивать Зюзина, как он здесь оказался.

Димка объяснил, что приехал на несколько дней погостить у дяди Вани. За грибами похилять, из рогатки пострелять. А когда нашёл на чердаке браконьерскую «снасть» — динамит, решил рыбки поглушить и на зиму насушить.

— Первый раз не вышло. После взрыва только одна рыбёшка пузом кверху всплыла, и та несъедобная, — выразил своё недовольство Зюзин, — У меня таких рыбок полный аквариум плавает. Вот и решил я ещё раз счастья попытать. А тут вы!

— Ничего себе счастье! — вскричал Васечка. — Тебе счастье, а рыбке каково?!

— Придётся отвести тебя к дяде Ване, пусть накажет, — сказал Волк.

— А где он живёт? — спросила Машенька.

— Да недалеко! В деревне Верхние Плавники.

— А как его зовут? Я там всех знаю.

— Иван Терентьевич Мормышкин, — сказал Димка.

— Вот так так! — Волк положил свою огромную лапу Зюзину на голову и многозначительно произнёс:

— Яблоко от яблоньки недалеко падает!

Машенька так растерялась, прямо не знала, что и делать.

— Ну, Зюзин! За такие дела тебя из школы выгонять надо!

— Ха-ха-ха! — засмеялся Димка. — А кто об этом узнает? Ты что ли директору расскажешь? Да никто тебе не поверит!

Такой наглости Машенька выдержать не могла! Она забыла обо всех предупреждениях дедушки Игната и, стиснув зубы, прошептала Димке на ухо:

— Ну, Зюзин, держись! Вылетишь из школы, как пробка из бутылки!

От этих слов Димка засмеялся ещё громче, повалился на спину, схватился за живот и стал кататься по песку.

И тогда Машенька крикнула:

— Хочу стать директором нашей школы! — И трижды стукнула посохом о землю.

Посох задрожал, издал какой-то невнятный звук: трень-брень. И исчез. И вдруг — ослепительная вспышка!

У Машеньки глаза сами собой зажмурились.

А когда она их открыла, то оказалось, что сидит одна на берегу Волшебного озера и смотрит на спокойную гладь воды.

Вокруг лес шелестит желтеющей листвой. По небу облака плывут разные. А высоко под облаками качается журавлиный клин, улетающий куда-то далеко, на юг.

«Вот и закончились мои каникулы, — подумала Машенька. — Зато есть у меня теперь секретная тайна!»