Леонид Ильич не отказывался от возможности «засветиться» в средствах массовой информации. Он актерствовал, и Хрущев, видя это, над ним подтрунивал (сам был актером). Брежневу доносили его реплики. Леонида Ильича они повергали в страх: он знал, что Никита Сергеевич способен легко расставаться со вчерашними любимцами. Леонид Ильич побаивался обращаться к Никите Сергеевичу, даже когда речь шла о жизни людей.

Однажды возникла такая ситуация.

Хрущев переоценил возможности общественности в борьбе с преступностью. Судьи прекращали дела, обвиняемых передавали трудовым коллективам на поруки без достаточных оснований. Преступность росла. Тогда Хрущев потребовал ужесточить наказания. И в начале 1960-х годов вновь ввели смертную казнь за некоторые преступления: невиданное дело! – закон получил обратную силу.

Казнили и несовершеннолетних. Делалось это по особым указам президиума Верховного Совета. Был случай, когда за убийство родителей приговорили к смертной казни подростка, которому не исполнилось и пятнадцати лет.

Верховный суд направил письмо Хрущеву о том, что такого рода указы незаконны. Председатель Верховного суда СССР Александр Федорович Горкин, бывший секретарь президиума Верховного Совета, вручил письмо Брежневу с просьбой передать Никите Сергеевичу.

Леонид Ильич прочитал письмо и нехотя пошел к Хрущеву.

Вскоре вернулся очень расстроенный и сказал:

– Дурак, зачем я вас послушался? Рассердился Никита Сергеевич и письма не взял.

Брежневу доставались куда более неприятные поручения.

24 октября 1960 года в Казахстане, на главном испытательном полигоне, который потом станут называть Байконуром, шла подготовка к первому запуску баллистической ракеты Р-16 (8К64), созданной конструкторским бюро Михаила Кузьмича Янгеля в Днепропетровске.

Заканчивал работу над своей новой ракетой Р-9 и Сергей Павлович Королев. Он намеревался доказать, что его ракета лучше. Отношения между двумя конструкторами обострились до предела. Мнения военных разделились, одним нравилась ракета Королева, другие поддерживали Янгеля. Так что решались судьбы огромных коллективов.

Запуск новой ракеты Янгеля был назначен на 23 октября. Но, как водится, в последний момент вскрылись неполадки, в частности с электрической схемой. Их пытались устранить на ходу. Первый заместитель Янгеля Василий Будник предложил слить топливо и спокойно все исправить.

Государственной комиссией руководил главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения Главный маршал артиллерии, Герой Советского Союза Митрофан Иванович Неделин.

Хрущев сделал его заместителем министра обороны по специальному вооружению и ракетной технике, а в декабре 1959 года поставил во главе ракетных войск.

Неделин хотел во что бы то ни стало запустить новую ракету накануне очередной годовщины Октябрьской революции. Понимал, как важно вовремя доложить в Москву о крупном успехе – Хрущев ждет!

Главком нервничал и согласился отложить запуск только на один день. Он распорядился закончить все работы, не сливая топливо.

Это была первая роковая ошибка. Еще одна ошибка, по мнению академика Бориса Евсеевича Чертока (он работал у Королева), состояла в том, что для этой ракеты систему управления готовили не опытные конструкторы Михаил Сергеевич Рязанский и Николай Алексеевич Пилюгин, а Борис Михайлович Коноплев, человек талантливый, но не скрупулезный в отрабатывании своей системы.

Маршал Неделин сидел на стуле рядом с ракетой и наблюдал за ходом работ. Вокруг него расположилась свита. Это было нарушением техники безопасности – всех их следовало убрать с площадки.

Испытатели, устранявшие неполадки в ракете, безумно устали. Они сняли защитные блокировки, которые бы не позволили запустить двигатель, и забыли об этом.

А на пункте управления возились с программным токо-распределителем. Это прибор, который при старте подает команды двигателю. И кто-то разрешил вернуть программный токораспределитель в исходное положение, не проверив схему: не опасно ли это? Прибор запустил двигатель второй ступени. А блокировки были сняты…

Сверху, из двигателя второй ступени, вниз ударило пламя, которое прожгло бак с окислителем и бак с горючим первой ступени. Вспыхнуло сто шестьдесят тонн горючего.

Все, кто находился в ракете и рядом с ней, сгорели заживо. Еще хорошо, что в головной части ракеты не было взрывчатки. Готовился испытательный полет, и боеголовку начинили безвредным балластом.

Те, кто стояли чуть дальше от ракеты, пытались убежать. Но горящее топливо догоняло людей, и они вспыхивали как факелы. Погибло сто двадцать шесть человек.

От маршала Неделина осталась только золотая звезда героя. Хоронить было нечего. Погибли два заместителя Янгеля – Лев Абрамович Берлин и Василий Антонович Концевой и еще несколько молодых конструкторов из Днепропетровска.

Хрущев потом мрачно спросил Янгеля:

– Ты почему не сгорел?

Михаила Кузьмича спасло чудо. Он находился рядом с Неделиным, но отошел покурить. Курилка находилась в ста пятидесяти метрах от старта, в хорошо защищенном бункере.

После катастрофы Янгель по аппарату правительственной ВЧ-связи продиктовал телефонограмму в Москву:

«В 18.45 по местному времени за 30 минут до пуска изделия 8К64 на заключительной операции к пуску произошел пожар, вызвавший разрушение баков с компонентами топлива.

В результате случившегося имеются жертвы в количестве до ста или более человек. В том числе со смертельным исходом несколько десятков человек.

Глав. маршал артиллерии Неделин находился на площадке для испытаний. Сейчас его разыскивают.

Прошу срочной мед. помощи пострадавшим от ожогов огнем и азотной кислотой».

Заведующий общим отделом ЦК Владимир Малин сразу же зачитал телефонограмму членам президиума.

На следующий день «для расследования причин катастрофы и принятия мер в воинской части 11284» сформировали комиссию под председательством Брежнева. Он проявил благоразумие. Когда комиссия закончила работу и причины катастрофы стали ясны, изложил свое мнение:

– Правительство решило, что вы уже достаточно сами себя наказали, и больше наказывать вас не станет. Похороните своих товарищей и продолжайте работать. Стране нужна межконтинентальная боевая ракета.

26 октября 1960 года газеты сообщили о гибели «в результате авиационной катастрофы» Главного маршала артиллерии и главнокомандующего Ракетными войсками Митрофана Ивановича Неделина. Урну с его прахом захоронили в Кремлевской стене. О катастрофе и о других погибших – ни слова. Солдат и офицеров похоронили в братской могиле. Заместителей Янгеля – в Днепропетровске.

Через полгода Янгель представил свою ракету Р-16 на испытания. Вскоре ее приняли на вооружение. Соратники утверждали, что Янгель себе этой трагедии не простил. Он знал, в чем его вина: он расслабился, выпустил вожжи из рук и позволил расслабиться всем на полигоне. Этот груз вины за гибель людей он нес на себе до конца своих дней.

Брежнев не изменил отношения к Янгелю, всегда его поддерживал. Приезжая в Днепропетровск, неизменно навещал Михаила Кузьмича. Семья Янгеля осталась в Москве. Его жена рассказывала, как после очередного совещания Михаил Кузьмич оказался за одним столом с Брежневым. Во время ужина Брежнев спросил:

– Слушай, Михаил Кузьмич, у тебя есть какие-нибудь домашние проблемы? Могу помочь в их решении?

Янгель сказал Леониду Ильичу:

– Не знаю, удобно ли вас затруднять при вашей занятости личными проблемами. Но есть одна. Квартира у нас хорошая, но, к сожалению, в ее окна никогда не заглядывает солнце. Когда въезжали, была светлая. А потом прямо против окон выросла стена нового здания.

Через несколько дней Янгеля, который уехал отдыхать в санаторий под Киевом, соединили с Москвой. Звонил помощник Брежнева: он хотел уточнить, в каком районе и каком доме он хотел бы получить новую квартиру. А через месяц семья Янгеля въехала в дом у Патриарших прудов…

17 июня 1961 года на президиуме ЦК обсуждался вопрос о наградах за первый в мире полет человека в космос.