Шум от их падения, должно быть, был слышен и внизу, и в доме стало так тихо, что, казалось, будто все мгновенно замолчали, ожидая, что же произойдет дальше.
Что, черт возьми, они могли подумать? Покрасневшая, обезумевшая, она пыталась сесть и обнаружила, что некоторые перья на ее платье сломаны и оторваны во время падения. Все, это была последняя капля! Она так разозлилась, что закричала на Патрика:
— Посмотри, что ты сделал! Мое прелестное платье погибло… и что любой из гостей подумает? Они уже сплетничают внизу… Завтра об этом будет знать вся Венеция.
— Черт их побери, черт побери и Венецию! — сказал Патрик сквозь зубы. — Какое мне дело до них?
— Я не хочу, чтобы обо мне сплетничали по всему городу, — почти прорыдала она, подбирая перья со всего пола.
Звук открываемой двери заставил их обоих обернуться. На пороге стоял Аликс, его лицо выражало настороженность.
— Уходишь, Антония? — спросил он, и до того, как она ответила, сказал более серьезно: — Что, собственно говоря, происходит?
— Двигай отсюда, Аликс, — грубо попросил его Патрик.
— Она — моя племянница, парень. — Он хмуро посмотрел на Патрика. — И это мой дом — на сегодняшнюю ночь, по крайней мере. Поэтому меня все касается. Антония, он тебе надоедает? Выбросить его вон?
Патрик повернул голову и посмотрел ей прямо в глаза.
Девушка прикусила губы, глядя вниз, и покачала головой.
— Что это значит? — спросил Аликс. — Что, черт возьми, все это значит?!
— Она взрослая, Аликс, а не ребенок, — сказал Патрик. — И это частный разговор. Не будешь ли ты так любезен вернуться к гостям?
Аликс медлил, неуверенно морщась, глядя на нее.
— Антония? — повторил он еще раз.
— Со мной все в порядке, — прошептала она, не глядя ему в глаза.
— Ну, если я буду нужен, кричи, — предупредил ее Аликс.
Затем она услышала, как дверь закрылась и он медленно начал спускаться вниз.
Наступило молчание, затем Патрик повернулся к ней.
— Ты не можешь выйти замуж за этого парня. Теперь, когда я познакомился с ним, не могу поверить, что ты это сделаешь. Я знаю, ты говоришь, что чувствуешь себя с ним в безопасности, но это будет безопасность тюремного заключения, Антония. О, это будет роскошная камера. Без сомнения, он добр и щедр, но также старше тебя на пятнадцать лет, уже теперь почти лысый и невыносимо скучный. И не говори, что это неправда. Я видел твое лицо, когда ты была с ним. Ты обручилась с ним вслепую, не осознавая, что делаешь. Скоро ты проснешься и поймешь, что попалась в ловушку, но будет уже слишком поздно.
Антония пообещала Саю никому не говорить, что их помолвка разорвана. Она отвернулась, ее лицо было бледным, обеспокоенным.
— Я не хочу говорить об этом, — сказала она.
— Конечно не хочешь! Ведь ты не можешь быть слишком реальной, не так ли, Антония?
В его голосе было презрение, и девушка вздрогнула.
— Уходи, оставь меня одну! Аликс… все внизу… гадают, что мы здесь делаем?
Глаза Патрика заблестели.
— Ты имеешь в виду, что они гадают, не занимаемся ли мы любовью?
— Нет! — воскликнула она краснея.
— Конечно, они так и думают! — пробормотал он. Наступила пауза, затем он еле слышно сказал: — И я весь вечер не могу думать ни о чем другом.
Его откровение потрясло Антонию.
— О, Патрик, — прошептала она, глядя на него и желая только одного — прикоснуться к нему.
Его лицо стало напряженным, он густо покраснел.
— Я умираю от расстройства с тех пор, как Аликс и его жена прервали нас, — сказал он низким, хриплым голосом. — Ты мне нужна, Антония.
Она беспомощно качнулась к нему, плененная звуком его голоса, забыв обо всем, кроме желания отдаться ему. Она и так весь вечер была больна от разочарования.
Патрик опустил голову, и Антония почувствовала, как он целует ее, а его рука обвилась вокруг нее, подвинув ее так близко, что их тела почти слились.
— Ты не можешь выйти замуж за Сая Девона, — пробормотал он. — Я не вынесу, если ты это сделаешь, Антония. Ты должна выйти замуж за меня. Разве ты не знаешь, что я отчаянно влюблен в тебя?
Она пристально смотрела на него сквозь маску, конвульсивно дрожа, пока он говорил… Он любил ее, он хотел жениться на ней. Она знала, что он хочет ее, желает ее, но даже надеяться боялась, что он любит ее.
Патрик посмотрел на нее, как бы ожидая ответа, и нетерпеливо застонал.
— Я хочу видеть твои глаза. Сними эту проклятую маску!
Он рванул завязки, маска слетела и упала на пол позади них, но Антония словно не заметила этого.
— Скажи мне правду — что ты в действительности чувствуешь ко мне, Антония? — спросил он дрожащим голосом.
Антония глубоко вздохнула.
— Я люблю тебя, — прошептала она и услышала, как он прерывисто вздохнул.
Он осторожно приподнял ее подбородок.
— Дорогая, — сказал он, и его поцелуй ожег ей губы. Ее голова начала кружиться, она обвила его шею руками и поцеловала в ответ так, что заставила Патрика затрепетать.
Антонию снова охватила мягкая бархатная тьма, ее глаза закрылись, тело безропотно отдавалось ему. Мечты, преследовавшие ее два года, стали реальностью.
Патрик наконец прервал их долгий поцелуй, застонав.
— Что я хочу, так это лечь с тобой в постель, но я боюсь, что каждую минуту может вернуться Аликс, и теперь мы не можем просто запереть дверь и послать его к черту. Он подумает, что я убиваю тебя, и выломает дверь.
Она засмеялась, прижавшись к нему.
— Бедный Аликс, он, наверное, очень беспокоится.
— Но не так сильно, как я, когда приехал твой жених! — сказал Патрик, свирепо глядя ей в глаза. — Одну минуту я был уверен, что ты была моей, мы так пылко занимались любовью перед вечеринкой. И вдруг появляется он, я вижу вас обоих вместе. Я думал, что сойду с ума от сознания, что ты пойдешь на это замужество.
Девушка колебалась, разрываемая между обещанием Саю и желанием сообщить Патрику правду.
— Нет, я не сделала бы этого, — призналась наконец Антония.
Патрик пытливо всматривался в ее лицо.
— Ну, я не был так уверен. Я знаю, что материально он может предложить гораздо больше меня. Он богат, его палаццо — большое искушение для любого, и ты сказала, что с ним чувствуешь себя в безопасности. Я боялся, что моя Антония выберет безопасность и надежность.
— Нет, я выбираю любовь, — сказала она мягко и увидела, как нежная улыбка осветила его лицо.
Он взял ее руку, посмотрел на сверкавшее на ней кольцо, его лицо скривилось.
— Сними это, Антония, я не могу вынести его вида на твоем пальце.
— Нет еще, не сегодня ночью, Патрик, — сказала она и увидела, как его лицо напряглось и глаза сердито уставились на нее. Она дала Саю обещание, но не могла позволить Патрику считать себя нерешительной. Она должна объяснить. — Пообещай, что ты не скажешь никому, — попросила она. — Ну… ну… Я уже сказала Саю, что я не выйду за него замуж.
Это потрясло его. От неожиданности он даже вздрогнул.
— Ты сделала это? Почему же ты не сказала мне об этом раньше? Почему ты позволила мне думать, что можешь продолжить свои отношения с ним? Ты подвергла меня пытке.
— Извини, Патрик, я не хотела… но, видишь ли, я пообещала Саю, что никому не скажу, до того как он снова покинет Венецию. Он уезжает немедленно, но просил меня не снимать кольцо до тех пор, пока не уедет, а затем положить его в сейф в палаццо. Я должна была согласиться. У Сая сильное чувство собственного достоинства, и он не хочет находиться в затруднительном положении. Я думаю, что, когда Сай вернется в Бостон, где меня никто не знает, он скажет своим друзьям, что именно он порвал нашу помолвку.
Патрик посмотрел на нее очень проницательно.
— Как я мог заметить, ты не боялась сильно ранить его. Он действительно не любит тебя, не правда ли?
Она покачала головой.
— Да, ты прав. Он никогда меня не любил.
— Я подозревал это с самого начала, хотя и не знал этого парня, — сказал Патрик. — Он обручился с тобой, а затем улетел в Штаты, оставив здесь одну. Либо он был без ума от тебя и боялся потерять, если нечаянно испугает и ты в панике убежишь от него, поэтому он вернулся в Нью-Йорк, чтобы позволить тебе привыкнуть к мысли о замужестве, либо он совсем не влюблен в тебя.
