Вот так удача! Голубоглазый красавчик сгодиться для моей затеи куда лучше, чем тошнотворный пингвин.
Я сделала еще один шаг, вплотную приблизившись к кровати, и на мгновение застыла на месте. Страх за будущее человечества устроил настоящую войну со страхом за жизнь и здоровье Анжелики. Без сомнений и тетка, и кузина сделали бы для меня тоже самое. Кому какое дело до Армагеддона, когда конец света вот-вот наступит внутри семьи? Я спасу их, а там будь что будет!
Смелое решение поиграть с древним пророчеством в салочки вызвало скованность во всем теле. М-да, в таком состоянии с меня выйдет та еще любовница. Стараясь справиться с нерешительностью и тревогой, я осторожно села на край кровати. Нательный рисунок спящего мужчины вновь привлек мое внимание. Бледно-серебристые руны создавали светящийся узор поверх черно-красной татуировки, делая ее изгибы выпуклыми. Если присмотреться, то можно увидеть краешек спутанного заклинания. Его умело спрятали под многослойные завитки основного рисунка. Сначала край казался бледным, еле заметным на фоне общего лабиринта рун, но с каждой секундой моего внимательного изучения становился все более ярким. К тому же стали заметны и другие руны. Они прозрачной паутиной покрывали всю спину, плечи, руки мужчины. Мне раньше не доводилось видеть ничего подобного. Красивая дымчатая сеточка притягивала взгляд, побуждала разгадать тайну ее лабиринтов. Осторожно, чтобы случайно не разбудить мирно спящего человека, я легонечко провела пальчиком по ниточке паутины, проходящей через все завитки поперек спины. Я не ожидала увидеть лиловое свечение, поэтому резко одернула руку. Колдовской свет тут же погас. Набравшись смелости, я вновь провела пальцами по магическому узору. Под моими ноготками колдовские струны меняли цвет от голубого до фиолетового, а некоторые даже выдавали рубиново красное свечение. Залюбовавшись сказочной игрой света, я не обратила внимания на то, как дыхание изучаемого тела слегка изменилось. Мужчина едва заметно вздохнул, покрепче прижимая одну из подушек к груди. Я продолжала водить пальцами по замысловатым узорам, погружая тем самым собственное сознание в некий транс. Не удивительно, что все художники отличаются ангельским спокойствием и гармонией во время работы. Повторяя линии магического рисунка, я не могла думать ни о чем другом, кроме их удивительного сияния. Моему взору открывались все новые, более сложные завитки и их свет приобретал насыщенно-темные оттенки. Дошло до того, что на широкой, мускулистой спине не осталось свободного дюйма — все густо испещрено серебристыми, лиловыми, голубыми, синими, красными и черными узорами. Татуировка под рунами приобрела кроваво-бордовый оттенок, хотя изначально была исключительно красно-черно. Опьянев безнаказанностью смелых движений, мое тело постепенно освобождалось от робости. Забыв обо всем на свете и освободившись от грустных мыслей, я погрузилась в негу нежности и делилась ею со спящим красавцем. Мне безумно нравилось гладить его как огромного мурчащего кота. Под моей рукой он больше не казался смертоносным, но все еще оставался опасным. Сомневаюсь, что хоть одной женщине под силу приручить такой вулкан как Ален Росс. Его энергия ощущается даже на расстоянии, а при физическом контакте она не только огромна, но и дика. Такой себе зверь, пригревшийся на солнышке.
— Как жаль, что ты никогда не будешь моим, — подумала, а быть может и прошептала я.
Сама не знаю, почему эта мысль эхом звенела в моей голове. Я же никогда не любила Алена, моей страстью всегда был Лекс. Почему сейчас я не могу оторваться от безупречно гладкой спины? Почему мне безумно хочется всем телом прижаться к мирно дремлющему Аполлону? Почему мне так хорошо и уютно рядом с ним? Почему я хочу, чтобы этот миг длился вечно? Почему мне хочется доверять ему? Почему я готова верить ему? Почему…
Задавая себе все эти вопросы, я не видела ответов. Были только желания, главное из которых — утонуть в крепких мужских объятиях. Уснуть под пеленой его силы, словно спрятавшись за мощной стеной Ниагарского водопада. Рядом с ним не страшна ни одна буря… Рядом с ним отступают все беды… Рядом с ним хочется жить…
Словно прочитав мои мысли, Росс перевернулся на спину, освобождая для меня край огромной кровати.
Почему-то вдруг мне стали мешать все заколки, сдерживающие тяжелые локоны. Освободив голову от десятка шпилек и распустив волосы, я почувствовала долгожданное облегчение. Веки сами по себе налились свинцом, а голова под десятитонной усталостью и роем проблем мимо воли тянулась к манящей подушке. Я сама не заметила, как оказалась в уютных мужских объятиях. Вытянувшись во весь рост вдоль крепкого мужского тела, я не могла думать ни о чем другом, кроме обворожительной улыбки Лекса Варта. Его глаза обещали нежность, а поцелуи страсть. Забыть Александра Варта выше моих сил. Даже сейчас я чувствую легкий отголосок инея в прохладном воздухе темной комнаты.
— Мой Ангел, — чуть слышно прошептала я, кутаясь в крепких объятиях совершенно другого мужчины.
Каждую ночь я слышу свое забавное прозвище, каждую ночь я вижу на безымянном пальце левой руки аккуратный перстенек, каждую ночь любимый голос зовет меня в пустоту, каждую ночь я умываюсь реками слез, не в состоянии настичь удаляющийся звук ласковых слов…, каждую ночь, но не сегодня. Эта ночь будет другой. Этой ночью я не одна. Этой ночью он рядом. Такой родной, такой чужой, такой близкий и такой далекий… Вот только он это не он. Он не Лекс. Не Лекс. Лекс. Мой Лекс. Мой Александр Варт. Мой Ричард Александр Адам Варт граф Раона. Мой суженый. Моя судьба. Мой мир.
— Я так по тебе скучала, — сквозь сон, выдохнула я.
Как бы мне хотелось рассказать ему обо всем, что со мной произошло. Как бы мне хотелось рассказать ему, как отчаянно я ждала его появления. Как бы мне хотелось, чтобы он знал, как сильно я его люблю. Сколько я готова отдать за одну ночь любви, за один поцелуй, за один нежный взгляд, за одну улыбку…
Как приятно снова ощущать свежее дыхание в своих волосах, как приятно снова чувствовать крепкие объятия, как приятно снова подставлять губы для нежных поцелуев. Как же я могла забыть насколько это может быть головокружительно? Как же я могла жить без сладковато-страстной ласки?
— Еще, — заскулила я, когда он неожиданно остановился.
Мне стоило огромных усилий вернуть его нежность. Какое-то время я ощущала в нем не слабое сопротивление, борьбу с собственными желаниями, но все-таки моя взяла. Поцелуи стали безумно страстными, а ласка предельно откровенной. Он больше не закрывался и позволил окунуться в свою внутреннюю силу. Его существо с радостью приветствовало мое, простирая передо мной целый океан опасно вязкой энергии. Я больше не боялось его сущности, отдаваясь без остатка огромной темной силе.
— Не так быстро, малышка. Я еще при своем уме, — расхохотался Росс, с легкостью размыкая мои объятия.
Громкий смех безжалостно остудил жар страстных поцелуев и вернул меня к реальности. Открыв глаза, я готова была взорваться от негодования и радости. На меня сквозь лунный свет смотрел Александр Варт.
— Это ты! Не Ален, а ты! Ты!
— Какое разочарование, — прыснул синеглазый красавец.
— Глупый, — обиженно промямлила я, приподнимаясь на локтях и подставляя губы в надежде на продолжение любовных игр.
В поцелуе он мне не отказал, вот только было что-то не так в этой легкой ласке. Какая-то незнакомая нотка, которую раньше я не замечала. Его поцелуй больше не пах страстью, хотя был по-прежнему нежен. Отстранившись от моих губ, Варт с интересом заглянул мне в глаза. Складывалось впечатление, будто он впервые видит меня в своих объятиях и искренне этому удивляется. Через секунду изучения ярко-синих глаз все стало на свои места. Меня целовал не Александр Варт, а Адам Росс.
— Как же я ошиблась, — горько вздохнула я, закрывая лицо ладонями.
Судя по всему, мне удалось окончательно запутать Росса. Мало того, что он не сводил с меня изумленных глаз, так еще и пытался разгадать смысл моих слов. Я чувствовала, что он хочет задать вопрос, но что-то его останавливает. Хотелось бы мне знать, что твориться в голове этого мужчины.
