К 1965 году Джон Пол Джонс превратился в одного из самых блестящих бас гитаристов Лондона, регулярно работая с певцами Томом Джонсом, Дасти Спрингфилдом и Джимми Пейджем. Джонс вспоминает: «Большой Джим Салливан и Маленький Джим Пейдж, да я с барабанщиком. Помимо сейшенов, где Джимми солировал, он всегда занимался ритм-гитарой, с которой был не в ладах. Часто видел его, изучающего аккорды на акустической гитаре». Через два года Джон Пол становится аранжировщиком и музыкальным директором. Это случилось на сейшене Микки Моста для Донована под названием “Sunshine Superman”, когда Джонс решил, что аранжировщик некомпетентен и продемонстрировал грамотную секцию ритма продюсеру. Одно из первых предложений на работу штатного аранжировщика последовало от Herman’s Hermits. Микки Мост впоследствии отметит, что пластинки Hermits, подготовленные Джоном Полом даже обогнали по продаже Битлз 1965-66 годов. Только в Америке было продано 12 миллионов синглов. Работая с Донованом, Лулу и другими, он проводил дни, играя на басу фирмы “Fender”, часто руководя даже большими студийными оркестрами. В 1967 году Джон достиг возраста 21 года. В предыдущем году он женился на девушке по имени Мо, которая скоро родила ему двух дочерей погодок. Наиболее важная для Джона сейшен состоялась тогда, когда Эндрю Олдхэм пригласил его продюсировать струнные партии для песни “She’s A Rainbow” на альбоме Rolling Stones “Their Satanic Majesties Request”. Он также работал с Джеффом Беком и Терри Рейдом, чей первый альбом имел много общего с “Led Zeppelin 1”. Но к 1968 году Джону все надоело. Музыкант вспоминает: «Я стал аранжировать по 40–50 вещей в месяц. Потом забросил все это и присоединился к Лед Зеппелин после того, как мои дамы заявили мне: «Ты когда-нибудь перестанешь слоняться по дому? Почему бы тебе не выступать в группе.» Я ответил: «О чем вы говорите! Нет такой группы!» Жена ответила: «Послушай, я была в диско — Джимми Пейдж собирает музыкантов … почему бы тебе не позвонить ему.» Я позвонил: «Джим, как дела? У тебя уже есть своя группа?” Он: «У меня еще никого нет.» Я продолжил: «Если тебе нужен бас гитарист — позвони мне.» — «Хорошо. Я собираюсь посмотреть певца, о котором рассказывал Терри Рейд, а он, в свою очередь, знает подходящего барабанщика. Я позвоню тебе, как только узнаю, что они из себя представляют». Если этот разговор покажется кому-то выдумкой и словоблудием — считайте, что серьезный Джонс не говорил об этом и что он просто прочел объявление о наборе Лед Зеппелин в журнале “Melody Maker”.
Джимми и Питер Грант были просто поражены, узнав, что в Лондоне нет подходящих хороших вокалистов. С тех пор, как новая группа последовала примеру команды Джеффа Бека — им потребовался певец — романтичная натура типа Рода Стюарта, взвинчивающего нервы публике. Нужен эмоциональный вокал, следующий параллельно гитаре. Но все достойные вокалы — Стив Мэрриотт, Стив Винвуд, Джо Коккер, Крис Фарлоу были заняты. 18-летний Терри Рейд недавно был буквально схвачен Микки Мостом. Однажды, Джимми и Питер заехали к Рейду на Оксфорд Стрит. И Рейд поведал им о никому неизвестном певце из бирмингемской группы Hobbstwiddle — высоком блондине, похожем на сказочного принца с душераздирающим кошачьим голосом. Вокалист этот увлекался блюзом и работал в группах западного побережья Великобритании. Его называли «диким блюзменом из черной страны». Зовут — Роберт Плант. Терри горячо рекомендовал его после того, как услышал выступление предыдущей группы Роберта — Band of Joy. Питер телеграфировал Планту, а Джимми позвонил домой. Они хотели посмотреть вокалиста, поющего в Hobbstwiddle, в ближайшие выходные. Роберт поинтересовался насчет барабанщика. Джимми ответил, что еще ищет. Плант заметил, что есть один такой на примете и его надо непременно прослушать.
Роберт Энтони Плант родился 20 августа 1948 года в Вест Бромвиче (графство Стаффордшир). Отец его был инженером, а семья Плантов проживала в Киддеминстере — сельской окраине Бирмингема. Будучи зачисленным в грамматическую школу Короля Эдварда 6-го в спокойном и тихом Стоурбридже — сердце «черной страны» на западе Мидленда, Роберт много читал и был примерным учеником до 13-летнего возраста, пока не познал женщин и не услышал Элвиса. Он часами проводил у зеркала, копируя каждое движение Пресли. В те времена Элвис служил в армии, а пик популярности звезды рок-н-ролла уже миновал, но ранние песни вносили смятение в юное сердце Роберта. Отец, неодобрительно относившийся к поведению 15-летнего сына, отвез его в клуб “Seven Stars Blues”. Именно там молодой человек познакомился с музыкантами Delta Blues Band, блеявшими “Got My Mojo Working” и другие «кровавые» блюзовые вещи. Все в клубе глушили пиво, которое являлось неотъемлемым атрибутом работяг Мидленда. Гитарист группы — Терри Фостер играл на 8-струнной гитаре и полностью копировал Биг Джоя Вильямса … Во второй группе Роберта выступал Крис Вуд, — впоследствии участник Traffic. Если на блюзменов наложили табу даже в дельте Миссисипи, то среда простых тружеников Киддеминстера их просто ненавидела.
Роберт превратился в мода — французская прическа, парка (спортивная куртка с капюшоном) и ботинки а-ля Челси плюс хромированный мотороллер — все это появилось после посещения концертов Who и Small Faces в Бирмингеме. Плант был единственным членом Лед Зеппелин (и одним из немногих английских поп музыкантов своего поколения), домашние которого препятствовали занятиям музыкой. Родители Роберта твердо решили, что сын должен стать бухгалтером. Когда он закончил школу в 16 лет, то Роберта немедленно отдали в обучение за 2 фунта в неделю к болтливому, выжившему из ума старику бухгалтеру, в обязанности которого входил показ Роберту всех красот балансовых документов и отчетов. Вся работа молодого Планта заключалась в приготовлении чая для пожилого человека, а мечты сконцентрировались на Роберте Джонсоне, который мог производить неясный носовой звук, похожий на пение гитары. «Мне иногда казалось, что его вокальные аккорды были звучанием струн гитары», — вспоминал Роберт позже. По ночам он напевал позабытые бирмингемские блюзы, исполняемых New Memphis Bluesbreakers, Black Snake Mohan (впоследствии Блайнд Лемон Джефферсоном) и The Band. Он принимал активное участие в любом субкультурном мероприятии английской молодежи 60-х, начав как битник, стуча по кухонному шкафу и пустым гильзам. Затем — бои рокеров и модов в Маргате, потом — переход на сторону рокеров на некоторое время, прежде, чем опять вернуться в лоно битников и, наконец, поспешный уход в хиппи. Его светлая шевелюра стала настолько длинной, что домой являться можно было только по ночам. В итоге, в возрасте 16-ти он бросает дом и начинает вести жизнь бродячего блюзмена. Позднее, Роберт отразит эти события так: «Я решил, что если ничего не достигну к 20 годам, то покончу с собой. Конечно, это не значит, что я достиг чего-то особенного. В любом случае, я пока жив. Вся атмосфера была удивительной, сверкающей. Просто невозможно выразить такие вещи словами … Нельзя бросить то, во что веришь, хотя бы и по финансовым соображениям. Суждено умереть на обочине — значит так тому и быть. По крайней мере, будешь знать, что пытался что-то предпринять. Десять минут в музыке равносильны 100 годам без нее». В 1965 году Санни Бой Вильямсон играл в Бирмингеме, когда Роберт незаметно появился за кулисами и украл одну из его арф, которая должна была помочь найти контакт с кумиром. Годы спустя, Плант признавал: «Я всегда трепетал, когда видел Санни Боя Вильямсона и его важную походку на сцене … Такого уровня я мечтал достичь лишь годам к 70-ти». В конце того же года Роберт присоединился к другой блюз-команде — Crawling King Snakes, названной так в честь композиции Джона Ли Хукера. Они играли по 20 минут в клубах и на танцплощадках, конфликтуя с молодыми модами, приходившими посмотреть на основных исполнителей — Соломона Берка и Вилсона Пикетта, а также бирмингемские группы — Spencer Davis Group и Shakedown Sounds с певцом Джейсоном Роденом.
Через некоторое время в Snakes появился крупный длинноволосый барабанщик, которого все звали Бонзо. Это был хороший, в общем спокойный парень, бестолково приветливый, этакий щенок из английского мультфильма. Идеалом этому человеку служил Кейт Мун из Who, поэтому внутрь бас-барабана он наклеил фольгу. При ударах барабан гремел, как артиллерийское орудие. Бонзо и Роберт быстро стали друзьями. Спустя годы Плант вспомнит, как они занимались музыкой дома у Бонзо (вокалист своего собственного не имел). Плант так громко шумел, что Бонзо заявил: «Т-сс! Эй! Прекрати! Мать идет сюда!» Следующая группа Роберта называлась Tennessee Tins. Затем, она сменила название на Listen, стиль которой очень напоминал Young Rascals. Они даже записали сингл (первый в жизни Роберта) — имитация Rascals “You Better Run”. Сопровождаемый английскими рожками и женским хором, Роберт издавал звуки, похожие на пение молодого Тома Джонса. Сингл был выпущен компанией “CBS Records” в 1966 году и канул в вечность. Вторая сторона называлась “Everybody’s Gonna Say”, сделанный при соавторстве Планта. “CBS” выпустила два других сингла с именем Планта на конвертах через год в начале 1967 года — “Our Song” / “Laughing, Crying, Laughing “ and “Long Time Coming”/ “I’ve Got A Secret”. Ни одна из песен не была успешной, но последняя (где участвовал Бонзо) сорокапятка имела фотографию Роберта — светлая борода, усы, вельветовый кафтан, бахрома, гирлянды (фото появилось затем в журнале “New Musical Express”). О Планте сообщалось, что ему 18 лет, родом он из Бирмингема, с основными знаниями английского языка, истории и математики, способностью играть на скрипке, пианино, органе и гитаре. Теперь, он разъезжал по всей стране вместе с группой Band of Joy. Пластинка стала хитом в бирмингемском “Top Twenty”, и по крайней мере, дала представление о таланте Роберта. К тому времени Плант нашел себе пристанище в большой англо-индийской семье своей девушки Морин, которую он встретил на концерте Georgie Fame в 1966 году. Семья жила в тесном доме в Уолсолле, переполненном неквалифицированными рабочими-эмигрантами первого поколения из Индии. Здесь постоянно царил запах соуса карри и человеческих тел, но это было первое настоящее жилище серьезного блюзмена Роберта Планта после его бегства из дома отца. Существовали три варианта Band of Joy. Роберт взорвался после того, как в начале 1967 года менеджер группы заявил, что Плант не умеет петь. В итоге, он основал свою собственную группу с тем же названием. Ребята выступали в регалиях хиппи, размалевав лица. Началось сказываться влияние станции “San-Francisco Sound” и Роберт с головой окунулся в музыку. «У меня была запись альбома группы Buffalo Springfield”, — сказал он. «Это здорово, потому что такая музыка заставляет двигаться и прыгать или сидеть, но все равно дергаться. Затем, я приобрел первый альбом Moby Grape, что стало для меня сенсацией … Я любил хорошие блюзы, но к сожалению, уже не мог слушать старые хиты … Теперь, я стонал от Arthur Lee & Love, выпустивших альбом “Forever Changes”. Band of Joy # 2 распалась и в третьей попытке с тем же названием играл новый барабанщик — Джон «Бонзо» Боннэм. Исполняя песни Jefferson Airplane, группа покинула Бирмингем, переехав в Лондон. Выступали, в основном, в клубах “Middle Earth” и “Speakeasy”. В скором времени, американский певец Тим Роуз приехал в Британию. Роберту и Бонзо нравилось играть вместе, но к весне 1968 года их группа развалилась окончательно. Бонзо ушел в новую команду Тима Роуза, а Роберт остался ни с чем.
