– Вы его ненавидите?

– Это слово недостаточно сильно, чтобы выразить всю степень моего отвращения к нему.

– Его смерть обрадовала вас?

– Я открыл шампанское, чтобы отпраздновать это событие. Когда показывали его похороны, я танцевал перед телевизором.

– Вы убили его?

Себастьян нервно усмехается.

– Нет. Я слишком труслив. И жалею об этом. Ведь если бы я это сделал, то смог бы спокойно смотреть себе в глаза.

– Как вы думаете, кто мог бы решиться на это?

Комик задумывается.

Официант-индиец приносит десертное меню. Лукреция выбирает сладкое блюдо с непонятным названием «Гулаб джамун» – пропитанные медом шарики из манки с шафраном.

Себастьян Доллен ест жадно, не замечая вкуса, его челюсти двигаются так энергично, словно он хочет перекусить хребет невидимому врагу.

Он взмахивает рукой.

– Да кто угодно! Думаю, все, кто не входил в банду его приятелей, искренне ненавидели его. Я имею в виду тех, кто знал, что он на самом деле собой представляет!

Чтобы поднять настроение, Лукреция снова достает брелок. Раздается механический смех. Себ с интересом рассматривает брелок «Смущенная девственница».

– Хуже всего то, что мой процесс имел чудовищные последствия. О нем написали в газетах, и это стало предупреждением для всех. Комики испугались. И, не оказывая сопротивления, позволили себя грабить.

– Не могу в это поверить. Но не могу поверить и в то, что вы все это выдумали.

Себастьян хочет налить вина в уже полный бокал. На скатерти расплывается пятно.

– Дарий был вором. Он крал чужие шутки, беззастенчиво присваивал анекдоты.

Возможно, Исидор прав.

– Когда остальные комики поняли, что Дарий вор, то решили прибегнуть к самообороне: они стали прерывать выступления, когда он входил в зал. Только так они могли показать свое отношение к его бесчестному поведению.

– Но он же помогал молодежи, основал школу смеха, поддерживал новые таланты. Это ведь настоящая благотворительность!

– В этом-то и весь ужас. Если не верите, посмотрите на плоды его «благотворительности» в так называемом «Театре Дария», где воспитывают юных комиков. Сходите туда. Там вы найдете ответ на вопрос «Кем же на самом деле был Дарий?».

Лукреция не знает, что и думать. Она смотрит на совершенно пьяного Себастьяна Доллена, который продолжает пить, пить и пить.

На стене за его спиной картина: великолепный дворец из золота и серебра.

3212 год до нашей эры

Индия, город Хараппа

Девушка танцевала под звуки томной мелодии, которую три музыканта исполняли на флейте, арфе и тамбурине.

Решив проблемы питания, безопасности, строительства жилищ, общественной организации, политики, гигиены, люди начали тратить свободное время на те виды деятельности, которые не были насущно необходимыми – такие, как религия, живопись, музыка, танцы, игры, литература.

После выступления к танцовщице подошел молодой принц. Он развернул папирус, на котором его писец нарисовал множество разнообразных поз для занятий любовью. Он показал девушке изображение, отмеченное индийской цифрой 83.

Юная танцовщица несколько раз перевернула рисунок, прежде чем наконец поняла, что ей предлагает принц. Она кивнула, и они поднялись в спальню, где стояла огромная кровать с красными подушками. Девушка встала на четвереньки, принц прижался к ней сбоку и вошел в нее так, как было изображено на рисунке. Они переплели ноги и руки, сблизили губы. Их тела начали двигаться в сладострастном ритме. Принц двигался так же хорошо, как и девушка. Рядом с кроватью курился фимиам. Они долго наслаждались друг другом. Кожа танцовщицы пахла магнолией.

Наконец семя принца изверглось, девушка испустила стон. Они захотели разжать объятия, но их половые органы не разъединялись, они не могли отодвинуться друг от друга.

Сначала им было смешно, но потом они начали сердиться. Принц позвал слуг, те явились и, обнаружив два прикованных друг к другу тела, не смогли удержаться от смеха.

Контраст между мгновением наслаждения и развязкой был слишком комичен. Слуги рассказали всем об этой смешной истории, которая позже была записана и сопровождена иллюстрацией.

Это случилось в третьем тысячелетии до нашей эры. Так появилась первая шутка о сексе.

Пребод, один из слуг, занимался йогой. Вдохновленный забавным происшествием, он создал новую йогу – йогу смеха.

Великая Книга Истории Смеха.

Источник G.L.H.

Снаружи «Театр Дария» похож на цирк. Разноцветные лампочки мигают вокруг афиш и объявлений, написанных ядовито-розовыми буквами. Над каждым входом реют знамена с эмблемой Дария. Траурная кайма напоминает о том, что основатель театра недавно скончался.

Лукреция встает в конец длинной очереди. Подойдя к кассе, она предъявляет журналистское удостоверение, но кассир говорит, что бесплатные билеты – только для представителей прессы, приглашенных «Циклоп Продакшн», а скидки полагаются инвалидам, студентам, безработным и вдовам героев войны.

– Вот одна из проблем Франции, – вещает кассир с сильным славянским акцентом. – Французы борются с неравенством, но поддерживают привилегии!

Он очень доволен шуткой, явно позаимствованной у кого-то из тех, кто изображен на афишах.

Лукреция покупает билет и проходит мимо контролера. Зал вмещает более четырехсот человек. Вокруг главной сцены со всех сторон стоят удобные кресла. Это настоящий ринг, окруженный веревками и освещенный мощными прожекторами. Зрители рассаживаются и под оглушительную музыку из фильма «Рокки» появляются две команды по шесть человек, одна в синей одежде, другая – в красной.

Лукреция узнает учеников «Лиги Импровизации», она видела их по телевизору. Это молодые комики из новой «Школы Смеха».

Еще одна организация, созданная и возглавленная Дарием.

Зал аплодирует артистам, которые вскидывают руки, словно гладиаторы перед смертельной схваткой, и занимают места в противоположных углах ринга.

Музыка все громче, на сцену выходит ведущий в розовом костюме, светло-розовой рубашке и темно-розовом галстуке – это брат Дария, Тадеуш Возняк.

Он кланяется, ждет, пока стихнут аплодисменты, и берет микрофон.

– Дамы и господа, сегодня особый день. Дария больше нет.

С потолка до самого пола разворачивается огромная фотография Дария, приподнимающего повязку над глазом со светящимся сердечком.

– Дарий расстроился бы, увидев, что мы грустим, – продолжает Тадеуш. – Я знаю, если бы он был сейчас с нами, то лучшим приветствием стал бы хохот.

Зрители аплодируют, некоторые пытаются смеяться.

– Он говорил: «Люди умирают, шутки живут». Поэтому сегодня состязание импровизаторов пройдет так, словно дух Дария парит над этим рингом.

Бурные аплодисменты.

– Для тех, кто здесь впервые, напоминаю правила турнира. Я вытащу из шляпы записку с темой для импровизации. Затем каждая команда представит участников, которые будут выступать.

Зал свистит в знак того, что правила ему знакомы, но Тадеуш невозмутимо продолжает:

– Соревноваться можно один на один, двое на двое… и так вплоть до шестерых против шестерых. Допускаются и такие варианты, как один против двоих, двое против четверых и даже один против шестерых. Капитан каждой команды решает, сколько человек примет участие в схватке. В конце каждого раунда ваши аплодисменты, зафиксированные аплодиметром, определят самую остроумную команду. Всего двенадцать раундов. Ваши аплодисменты помогут выбрать лучшего игрока лучшей команды…

Зрители одобрительно гудят.

– …который сможет принять участие в телевизионной передаче «Шоу Дария».

Лукреция делает пометки в блокноте.

Тадеуш представляет публике двенадцать игроков. Сбросив плащи, они остаются в майках и шортах. На спине и на груди у них, словно у хоккеистов, порядковые номера. Синяя команда против красной.