Потом все обрадовались, узнав, что в Натале, в низине между Черным и Белым Умфолози, сохранилось еще несколько дюжин этих гигантов. В 1922 году Ф. Во-ген Кирби публично заявил, что их осталось там не больше 20, и обратился к общественности с призывом строго охранять последних представителей этого редкого вида.

Возможно, что он тогда нарочно занизил число оставшихся в живых носорогов, потому что в 1932 году в районе Умфолози их насчитывалось уже 180, а в ближайших окрестностях — еще 30. К 1948 году их стало уже 550, и они к этому времени успели распространиться до резервата Хлухлуве, находящегося за 25 километров от этих мест.

Потом началась знаменитая война с мухой цеце. Всю эту область, как и многие другие районы Южной Африки, начали опылять с воздуха ДДТ. Это привело к тому, что фермеры, и в особенности местное население, начали усиленно интересоваться землями, которых они прежде избегали, и постепенно вторгаться все дальше на территорию, расположенную между двумя резерватами.

Вскоре вновь послышались жалобы на то, что вокруг слишком много носорогов. Учет животных в 1965 году показал, что в области Умфолози (290 квадратных километров) и в Хлухлуве (160 квадратных километров) обитает около тысячи белых носорогов.

Поэтому их стали с некоторых пор расселять оттуда в другие резерваты Африки и продавать в различные зоопарки. Ведь в течение нескольких десятков лет ни в одном зоопарке мира нельзя было увидеть белого носорога. Потом в зоопарке Претории появился сначала один, потом второй. А к 1963 году в различных зоопарках мира их было уже 32, из них 13 — в европейских. В 1965 году в одних только зоопарках Соединенных Штатов насчитывалось 25 белых носорогов.

Теперь уже накопился богатый опыт по транспортировке этих великанов. В общей сложности к 1966 году в разные южноафриканские национальные парки и резерваты было перевезено 150 белых носорогов, а 12 штук отправили в Южную Родезию. Их реакклиматизировали в тех местах, где они раньше когда-то встречались: в Крюгеровском парке, в национальных парках Ванкие и Матапос. Но заселили ими и совершенно новые для них области, как, например, резерват Киледамм. Эти великаны-новоселы приехали даже в Восточную Африку, в недавно созданный в Кении национальный парк Меру.

Но кто бы поверил, что эти громадины можно встретить и севернее экватора, на расстоянии 3200 километров от их южной родины? Когда в 1900 году поступило сообщение о том, что белые носороги найдены в Уганде, близ Ладо, на левом берегу Верхнего Нила, к этому отнеслись весьма скептически. Казалось весьма странным, что до этого таких больших животных здесь никто не заметил. Как бы там ни было, выяснилось, что северные белые носороги живут на левом берегу Верхнего Нила и пасутся на лугах между ним и дождевыми лесами; следовательно, их ареал охватывает Уганду, Судан и пограничный с ним Заир и еще вклинивается далеко за реку Убанги. В бывшем Бельгийском Конго в 1925 году их насчитывалось от 40 до 60. Именно из-за них и из-за оставшихся в живых последних жирафов там был учрежден национальный парк Гарамба.

С тех пор число белых носорогов стало неуклонно расти. К настоящему моменту их должно быть не меньше тысячи.

А в Западной Африке они были истреблены уже к 1931 году. Несколько штук оставалось только в Нимуле-парке, на южной границе между Суданом и Угандой.

Северным белым носорогам ни разу не удавалось преодолеть Нил и перебраться на его. правый берег. По строению скелета они несколько отличаются от южного вида белого носорога (Ceratotherium simum simum) и рассматриваются как его подвид (Ceratotherium simum cottoni).

В связи с постоянным ростом населения все труднее становится охранять этих животных. Поэтому после долгих дебатов «за» и «против» в 1961 году было наконец решено переправить несколько белых носорогов на правый берег Нила, в Мерчисонский национальный парк. Противники этого плана считали, что он обречен на провал, потому что в этих местах белых носорогов испокон веков не было. Нил в Восточной Африке всегда служил непреодолимой преградой для распространения черных носорогов на запад, а белых — на восток. Но с другой стороны, было известно, что в южноафриканском резервате Хлухлуве оба этих вида мирно сосуществуют, правда, черные носороги охотнее придерживаются северной гористой местности, а белые пасутся на плоской равнине. Во всяком случае, можно было надеяться, что сородичи сумеют поладить друг с другом и в Мерчисонском парке. Так оно и получилось.

Первую пару белых носорогов, выбранную для перевозки, отловили в 1961 году. Гоняясь за ними на грузовике, их наконец удалось связать и переправить в Мерчисонский парк, где их и выпустили на волю. Увидели их там только 39 дней спустя: оказывается, новоселы ушли за 16 километров от места выпуска. В парк было перевезено десять животных, из которых два через несколько дней скончались, видимо, из-за ранений, полученных во время поимки.

Детеныша носорога, оставшегося сиротой после смерти самки — его матери, вырастили искусственно, и он настолько привык к людям, что никак не хотел покидать домика смотрителя парка, расположенного возле посадочной площадки для самолетов.

Этот носорог, самка, по кличке Обонги, однажды сильно напугала одного из посетителей парка. Когда тот увлеченно снимал антилоп через телеобъектив, Обонги подбежала к нему сзади и, с размаху просунув ему голову между ног, легонько подкинула его кверху. К счастью, все обошлось благополучно, и посетитель отделался только испугом.

Даже тогда, когда Обонги увозили далеко от домика смотрителя, она все равно упорно возвращалась назад, следуя за бензовозом. Потом на нее напали львы и сильно ее потрепали. Естественно, она снова прибежала к своим друзьям африканцам, ища у них защиты. Пришлось ее лечить. В конце концов она все-таки согласилась уйти на волю, но только тогда, когда стала достаточно взрослой и сильной.

В 1964 году было отловлено еще пять белых носорогов. На этот раз их разыскали в чащобе с вертолета и с воздуха же указывали к ним дорогу вездеходам. Усыпляли их зарядами сернилана, которые выстреливали из специальных ружей. Затем им еще дополнительно давали кислород. Через четыре часа действие снотворного проходило, и они были уже в состоянии вставать; тем не менее, несмотря на все предосторожности, две беременные самки не перенесли наркотика и погибли. К 1968 году в Мерчисонском парке обитало уже 18 белых носорогов. Сегодня мы можем с гордостью сказать: белый носорог, чуть было не исчезнувший с лица земли 50 лет назад, спасен энтузиастами охраны природы и снова широко расселился по Африке.

В течение многих десятилетий из одной книги в другую упорно кочуют небылицы про диких собак Африки, или, как их еще называют, гиеновых собак. Про них пишут, что они, как бешеные черти, рыскают по той или иной местности, загрызая всех, кто повстречается им на пути, уничтожая гораздо больше дичи, чем могут съесть. В результате местность полностью опустошается, стада копытных в панике разбегаются. Ни одна антилопа не может уйти от острых зубов гиеновых собак, так как охотятся они методом эстафеты: сперва жертву преследует одна собака, затем ее сменяет другая, за ней — следующая и так далее. Таким образом, жертве не дают передохнуть и доводят ее до полного изнеможения.

К этим россказням прибавляются все новые. В одной из последних книг диким собакам приписывают, что они убили даже какого-то человека. Было это у подножия горы Меру, где один охотник якобы пошел погулять и не вернулся. Когда его пошли искать, то нашли пять убитых собак и пять пустых патронов, а от охотника остались одни клочки — сородичи застреленных собак разорвали его и сожрали. В некоторых национальных парках лесничие так наслышались о злодеяниях гиеновых собак, что нещадно уничтожали их в течение многих десятилетий. В результате такого планомерного отстрела в Крюгеровском парке антилопы импала так размножились, что оголили в округе все пастбища. Впрочем, борьба с гиеновыми собаками не представляет никакой трудности: они ведь не боятся людей и не убегают при их приближении.