Кили захлопала в ладоши, потом обеспокоено взглянула на Мэгги.

– Вы действительно не против, душечка? – Она расхохоталась. – Вы доверяете мне вашего сногсшибательного мужчину?

– Мэгги все поймет. – Джей отодвинул стул и подошел к ней. Его рука скользнула по ее волосам, приподняла их, и Мэгги ощутила на своей обнаженной шее легкое касание его губ, быстрое и чувственное. – Отдыхай, дорогая, – мягко сказал он. – Я постараюсь не разбудить тебя, когда вернусь.

Кили снова рассмеялась.

– Не думаю, что она останется вам благодарна. – (Мэгги словно окаменела: в глазах Кили светился вызов.) – А может, отложим поездку, пока вы не сможете присоединиться к нам?

– Ни в коем случае. – Мэгги поднялась из-за стола. – Вообще-то я не зануда, просто не привыкла к таким длительным путешествиям. До завтра.

Ванная комната поражала роскошью. Помимо душа, там была ванна во всю стену, в которой с комфортом разместились бы двое, с подушками под голову, туалетным столиком и двумя парными тазиками. Повсюду зеркала. Мэгги приняла душ; промокая тело одним из огромных пушистых банных полотенец, она беспрестанно ловила свои отражения. По сравнению с пышными холеными формами Кили ее фигура казалась чересчур тощей – одна кожа да кости. Она вовсе упала духом и нырнула в ночную рубашку.

Мне бы самой прихватить какую-нибудь пижаму, кусая губы и разглядывая себя в зеркале, думала она. Низкий кружевной лиф, нисколько не скрывая, подчеркивал ее грудь, длинная, до пола, юбка казалась прозрачнее самого легкого ветерка.

Эту рубашку она купила для первой ночи с Робином, вдруг вспомнила Мэгги. Какой-то фрейдистский занос! Но и другие привезенные ею рубашки были не намного приличнее.

Завтра надо пробежаться по магазинам, решила она, хотя и сомневалась, что Насау предложит ей какой-нибудь приличный выбор.

Но хотя бы она будет избавлена от язвительных взглядов Джея, думала она, направляясь к постели.

Она по-настоящему устала, но все же не могла заснуть.

Она лежала, вглядываясь в темноту, представляя себе танцующих в медленном ритме романтической мелодии Джея и Кили.

Созерцать эту картину она не хотела; с другой стороны, каждую ночь видеть на соседней подушке темноволосую голову Джея, различать под тонкой простыней контуры его тела было выше ее сил.

Горя всем телом, Мэгги беспокойно заворочалась. Ни одна из девушек моего возраста, с отвращением думала она, и секунды раздумывать бы не стала, наверняка воспользовалась бы самым мимолетным случаем и насладилась бы им сполна. А после повернулась бы и ушла, пожав плечами.

Но я так не могу, думала Мэгги. Я жалкое ископаемое, динозавр. Я не могу отдаться так обыденно и притвориться, что ничего особенного не произошло. Я не могу отдаться Джею, потому что это значило бы для меня слишком много.

С ее губ сорвался легкий прерывистый вздох. Не может быть, в болезненной отрешенности размышляла она, чтобы он желал ее, иначе зачем бы ему перекладывать на нее всю ответственность? Вам самой придется просить меня. Слова все не шли из ее головы.

Если бы она предложила ему себя, он, наверное, взял бы ее, потому что отказать было бы слишком жестоко, а он не был жесток, и Мэгги это знала. Когда они коротали дни на Краю Света, он даже выказал доброту, мог сгладить неловкость, когда надо, утешить. Но, несмотря на все колкости, которые он отпускал в ее адрес, несмотря на слова и поступки, якобы свидетельствовавшие, что он находит ее привлекательной, истинной настойчивости он не выказал. Столь же очевидным было и ненарочитое спокойствие, с которым он, сдерживая обещание, обращался с нею, в то же время давая понять, что прекрасно видит, сколь шатко и ненадежно ее сопротивление.

Вы придете ко мне, и мы оба знаем это.

Словно дело было лишь за временем, оскорблено думала она. Но я не хочу оказаться лишь очередной женщиной. В одну историю я уже чуть не влипла – с Робином. С меня хватит.

Она еще не спала, когда послышался шум подъехавшей машины; сразу повернулась на бок, лицом к окнам, приняла естественную позу и сделала вид, что дышит легко и ровно. Джей вошел тихо, но Мэгги каждым нервом чувствовала его малейшее движение, шелест его одежды. Он разделся. Мэгги услышала, что он обошел кровать и встал рядом с ней.

– Мэгги, – еле слышно позвал Джей.

Какая пытка вот так лежать и притворяться, что спишь, когда все твое существо требует, приказывает ответить ему, повернуться, протянуть руку, привлечь к себе…

Она впилась зубами в мягкую нижнюю губу и почувствовала вкус крови. Наконец она услыхала его удаляющиеся шаги. И темнота обернулась тишиной. И одиночеством.

На следующее утро она проснулась поздно; соседняя кровать была пуста. Мэгги сонно взглянула на маленький дорожный будильник и, застонав, рывком села на кровати. Вот мои благие намерения поработать, думала она, вскакивая с постели и хватаясь за одежду.

Выходя из комнаты, она встретила Лию.

– Ваш завтрак готов, – сверкнула улыбкой горничная. – У вас, несомненно, хороший сон.

– Да, ничего не скажешь. – Мэгги неловко пригладила волосы. – Мисс Сен-Джон спрашивала меня?

– Нет, мэм. Она на машине уехала в Насау за покупками. Скорее всего, ее не будет целый день.

Мэгги подавила вздох.

– Понимаю. Мистер Делани уехал вместе с ней?

– Нет. Он просил передать вам, что будет на пляже.

– Спасибо.

Мэгги глянула вниз, на свою кремовую рубашку и слаксы, и вздохнула. Кили явно не намерена сегодня работать над книгой, а без нее Мэгги уже делать нечего.

В таком случае я тоже устрою себе выходной, без энтузиазма решила Мэгги. Только на пляж я не пойду. Это все равно что самой лезть в пекло. Побуду около бассейна – прочерчу свою собственную невидимую границу.

Она позавтракала горячими булочками, кофе и свежими фруктами, переоделась в один из новых купальников с черно-белым узором, накинула подходящий по цвету длинный блузон и вышла к бассейну.

Было очень жарко, безветренно и умиротворяюще спокойно; ввысь уходила безоблачная синева неба. Мэгги растянулась на лежаке под тентом. Она бы с удовольствием поплавала, но сейчас ей было хорошо: хотелось полежать и прийти в себя после беспокойной ночи. Она перевернулась на живот и положила голову на сложенные руки.

Сегодня вечером она поговорит с Кили, заставит ее уделить некоторое время правке, иначе время будет идти, а работа не сдвинется с места. Мэгги знала, что труднее всего для Кили начать, а там ее профессиональная хватка возьмет свое. Самое главное – засадить ее за работу.

Мэгги хотела прихватить с собой из редакции другие рукописи, но Филип категорически возражал.

– Тебе и с Кили заботы хватит, – решительно сказал он. – И не забывай, что ты в отпуске. Твой жених вправе ожидать, что остаток времени ты посвятишь ему.

В аэропорту Мэгги купила несколько новых романов, но читать их сейчас у нее не было настроения. Ее мысли были слишком заняты предстоящей работой, чтобы она могла позволить себе забыться за чтением. Она бы тут же начала анализировать их, редактировать, что совершенно некстати.

Ею постепенно овладевал сон; мысли, кружась, смешались в голове, и Мэгги решила не сопротивляться. В конце концов, она ведь несколько дней толком не спала. Не удивительно, что долгий перелет и смена климата выбили ее из колеи. Веки отяжелели, словно к ним привязали груз; чтобы их поднять, потребовалось бы слишком много сил. Мэгги и не пыталась…

Солнце нещадно палило, и запах свежескошенной травы щекотал ей ноздри. В висках билась смутная тревога, и она испуганно вздрогнула.

Я сплю, говорила она себе. Это сон. Ничего не происходит. Это всего лишь сон.

Но первые капли масла, такого холодного на ее разогретой коже, были слишком настоящими, как и рука, касавшаяся ее, скользившая по ее спине.

Она истерично взвизгнула, подскочила как ужаленная и бросилась на обидчика, вцепилась в него ногтями.

Он выругался, схватил ее мертвой хваткой за узкие запястья и прижал, беспомощную, к лежаку.