Однако достаточно легко совершался и обратный процесс: лишиться статуса гражданина или аристократа тоже не составляло труда. За совершенное преступление, за неисполнение воинского приказа, за никчемность, отказ от воинской службы. И не один бывший аристократ уже изведал на своей шее тяжесть закона. Ибо сказано в мудрых книгах: «Закон суров, но это – закон…»

Юноше повезло – он успел купить цветы на остановке. Как и положено, безупречно белые. Именно такие должны возлагать благодарящие Деву Марию в знак уважения к ее чистоте и непорочности…

После того как букет лег к ногам статуи на специальный помост, предназначенный для подношений, Курт отступил назад, взял из держателя тонкий войлочный коврик. Постелив его на чистые, тщательно выскобленные каменные плиты, юноша снял форменный головной убор, аккуратно сложив, сунул, согласно уставу, под погон. Затем, преклонил колени и стал молиться. Времени у него было достаточно, и опоздать к месту отправления транспорта Вальдхайм не боялся.

Время в благодарности к Деве пролетело незаметно, и когда наконец молитва была окончена, пришлось поспешить. Аккуратно вернув коврик на место, юноша уже бегом устремился к остановке, чтобы отправиться на станцию орденского экспресса. Впрочем, небольшой запас времени у него еще был, так что можно было не волноваться. И когда молодой человек уже устроился в купе, а состав плавно тронулся, постепенно, но мощно набирая скорость, юнкер впервые после возвращения с Фобоса ощутил, как на него снисходят покой и умиротворение…

– Что желает господин?

Курт открыл глаза. В дверях купе стояла очередная обслуживающая вагоны шрехта-отпущенница в положенном законом уродливом головном уборе.

– Воду Грайнсфельда и ветчину.

Звякнули колокольчики на склоненной голове, девушка повернулась, собираясь идти исполнять приказ, но неожиданно для себя тевтон выпалил:

– Подожди.

Та послушно замерла и вновь повернулась к нему лицом.

– Что-то еще, господин?

Курт покраснел, потом все же выговорил:

– Ты можешь снять свой дурацкий колпак?

В принципе ничего страшного в этой просьбе не было. Некоторые пассажиры специально просили обслуживать их в обычной одежде, поэтому юсави[9] послушно кивнула и обнажила голову. Юноша внимательно рассмотрел шрехту.

– У тебя красивые волосы. Распусти их, пожалуйста.

Вновь согласный кивок, тяжелый пучок на затылке распался, и к ногам девушки упала густая волна длинных, до самого пола вагона, светлых волос.

– Спасибо. Можешь идти.

Та послушно поклонилась и вышла из купе, на ходу подбирая волосы и укладывая снова в прическу, а Курт откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза, наслаждаясь покоем и мощным движением состава…

Жаркое светило вновь обожгло лицо юнкера, когда он вышел из лифта. В прошлый раз тевтон попал на планету ночью, день провел в кондиционированном воздухе цеппелина, а следующую ночь – в бою. В этот же раз база принимала его в полдень. Едва Курт оказался на пластобетоне покрытия, к нему шагнул крепкий гауптман в положенном по штату пятнистом комбинезоне:

– Курт фон Вальдхайм?

– Так точно, господин…

– Без чинов и званий, лойтнант. Можете звать меня Кугелем.

– Так точно, господин Кугель.

Тот смерил новичка взглядом, потом усмехнулся:

– Пока тебя будут звать Грюном. А там – заработаешь себе достойное имя. Понятно?

– Так точно, господин Кугель!..

– Тогда хватай свои шмотки и пошли.

Гауптман развернулся и, не дожидаясь, пока юноша спохватится, двинулся к небольшому вездеходу на воздушной подушке, застывшему возле края приемной платформы орбитального лифта. Литиевый двигатель мягко зашипел, тут же с гулом замолотили, рассекая воздух, огромные пропеллеры под мягкой «юбкой». Машина плавно поднялась в воздух, взметая тучи непонятно откуда взявшейся пыли на буквально вылизанном до блеска плацу. Чуть накренилась, делая разворот, и… Курт едва успел придержать на коротко стриженной голове форменную кепку, чтобы ее не сдуло ветром. Кугель оказался сумасшедшим, разогнав «лоханку» на коротком участке почти до ста миль в час. Воздух буквально разрывал легкие раскаленным напором. К счастью, это продолжалось недолго. Через несколько минут машина сбросила скорость, поскольку впереди возник пост охраны.

– Предъяви карточку.

– А?.. Понял.

Курт засуетился, выискивая в кармане документ, удостоверяющий его личность. Зеленый лучик сканера мгновенно пробежал по поверхности серого квадрата, затем срисовал рисунок сетчатки. Мягкий разрешительный звук рога, шлагбаум взмыл в воздух, погасло силовое поле, и Кугель вновь втопил педаль акселератора в пол. Дальнейший путь слился в памяти молодого тевтона в сплошной кошмар: свист рассекаемого ветра, сумасшедшие прыжки, тряска и непонятные удары по корпусу. Курт совсем было потерял ориентацию и ощущение времени, когда машина вдруг резко затормозила. Гауптман вновь взглянул на юношу и вдруг рявкнул:

– Выходи из машины!

Тело выполнило команду инстинктивно. Практически мгновенно Курт оказался за низким бортиком транспортного средства, очутившись посреди бескрайней степи, поросшей незнакомой травой. Гауптман между тем осмотрелся, перегнулся назад, вытащил из-под сиденья рюкзак и бросил его к ногам юноши.

– Держи, парень, у тебя трое суток. Через семьдесят пять часов ты должен быть в точке, отмеченной на карте. Дойдешь – твое счастье. Нет – значит, к службе в ягд-команде не пригоден.

– А?!

Клубы пыли вырвались из-под днища машины, ослепляя Вальдхайма. Когда же ему удалось протереть глаза, перед ним никого и ничего не было, кроме голой степи.

– Проклятье! – вырвалось у парня. – Это же…

Его бросили. Одного посреди планеты, в окружении врагов, неизвестных хищников, абсолютно потерявшим ориентацию на местности! Курт спохватился, нагнулся к лежащему у ног тощему рюкзачку, открыл магнитную застежку, начал разбираться. Сухой паек на одни сутки. Таймер. Уже, кстати, запущенный на обратный отсчет. Вода. Правда, немного, чуть больше литра. Громадный, жуткого вида нож. И… комбинезон. Настоящий пятнистый хак вместе с обувью. Компас-указатель. Лист бумаги. Его Курт изучил особенно внимательно:

– Ну ничего себе!.. – только и смог вымолвить юноша, выронив от неожиданности листок, тут же радостно подхваченный ароматным ветерком. Сколько же они были в пути? По субъективным ощущениям – не меньше часа. Значит, минимум на сотню миль проскочили от базы. Сурово… Проделать такой путь пешком, да еще уложиться в лимит – всего трое суток? Плюс по абсолютно незнакомой, пересеченной местности, вдобавок напичканной враждебной и незнакомой флорой и фауной, включая аборигенов, которым молодое мясо тевтона сойдет за изысканный деликатес…

Первое, что сделал Курт, это переоделся. К его удивлению, плотная ткань приятно холодила тело, в новой форме было ничуть не жарко. Юноша приободрился. Глоток воды остудил разгоряченную голову и внутренности. Хотелось пить еще и еще, но тевтон вовремя сообразил, что жидкую драгоценность стоит экономить. Пусть наверняка по пути попадутся водоемы, но кто знает, какую заразу можно подцепить от сырой воды незнакомого мира.

Тесак уютно упокоился в ножнах, пристегнутых к бедру. Теперь нужно было сориентироваться. А как? По компасу? Но… «Заберите меня демоны ада со всеми потрохами! Почему не сообразил засечь направление?! Вот же…»