были умственно и эмоционально изнурительными, и Кейт не могла дождаться, когда
вернётся в комнату и отдохнёт.
Она думала о Люцерне. Сняв шляпу, она провела руками по её волосам. Она была излишне
властной с ним ранее. Ее единственным оправданием были разочарование и усталость. Она
была расстроена, потому что, хотя ей удалось получить мужчину на конференцию, она
опасалась, что будет больше вреда, чем пользы. И она много работала в прошлом месяце
пытаясь вырваться вперед, чтобы ее отсутствие на эти дни не было бы проблемой. Добавить
к этому, её постоянное беспокойство по поводу того, приедет ли Люцерн или нет.
Кейт вздохнула про себя и достала из кармана ее ключ от номера. Она будет очень милой с
ним, чтобы компенсировать ее раннюю раздражительность. В конце концов, это не его вина, что он был назван в честь молочных продуктов, был бледен, как смерть и часто говорил в
старинной манере. Его обманом заставили дать слово и приехать сюда. Он не был так уж
плох. Он...
Извращенец! Это была первая мысль, Кейт того, как она открыла дверь в номер. Она не
могла поверить своим глазам. Она даже не была уверена относительно того, чем она стала
свидетелем. Крис сидел в кресле, и Кейт была почти уверена, что он смотрит телевизор, когда как Люцерн наклонился, положил руки ему на плечо и грудь и уткнулся лицом в шею
редактора.
Кейт застыла с открытым ртом. Люцерн Аржено был геем: и приставал к ее коллеге!
-"Какого черта ты делаешь?"
Люцерн выпрямился и резко повернулся лицом к двери, где стояла застывшая Кейт. Его
первой мыслью было, ой-ёй. Его второй было то, что это проклятье, что она устойчива к
контролю разума, потому что он использовал бы его на ней. Потом зазвонил телефон.
Люцерну понадобилась секунда, чтобы укрепить свой контроль над Крисом, чтобы редактор
не слышал или видел то, что происходит, это было лучше сем освободить его разум, до того
как Люцерн не придумает как объяснить это. Потом, оставив Кейт, казалось, неспособную
двигаться в данный момент, стоять у двери, пошел в его спальню, чтобы ответить на
телефонный звонок. Он надеялся, что это был Бастьен.
Как он надеялся, это был голос его брата на проводе. Если бы его брат позвонил на полчаса
раньше, Люцерну, возможно, удалось бы контролировать свою жажду крови и избежать
сцены в другой комнате. Как, черт возьми, он собирается объяснить это Кейт?
- "Люцерн? Люцерн"!
Он сдался и обратил свое внимание на Бастьена.- "Где ты?"- спросил он.
- "Я в Европе. Я получил твоё сообщение, но ты не сказал, в чем дело. Что…?"
-"Повесь телефон"-. Кейт внезапно оказалась рядом. Он должен был запереть дверь.
Оказалось, что она оправилась от шока, и, судя по выражению ее лица, она не сияла
восторгом.
-"Минуточку, Кейт",- Люцерн нахмурился.- "Уйди и подожди в другой комнате".
- "Нет, я хочу поговорить с тобой. Сейчас. ".- Она схватилась за приемник, но Люцерн
отвернулся, перемещая его из ее досягаемости.
- "Слушай, Бастьен. Я ..."- Он сделал паузу и посмотрел на приемник в руке после звука
щелчка в его ухо.
-"Что ты делал с Крисом?"
Люцерн обернулся. -"Ты повесила трубку!"- Он уставился на Кейт.
- "Чёрт подери, да ты прав я повесила,"- прошипела она. Она посмотрела на дверь в другую
комнату.
Звуки смеха из Черной гадюки можно было услышать везде. Она повернулась и обвинила
суровым шепотом: -"Я оставила вас только на несколько часов и вернувшись нашла вас
лапающего моего друга? Для твоего сведения, он не гей, так что не трать свое время. Я не
могу поверить, что ты так сделал, но ты объяснишь всё прямо сейчас ".
Люцерн отпрянул, как будто она ударила его.- "Я не лапал твоего друга. За кого ты меня
принимаешь? "
-"Ну, а за кого я должна принимать тебя? Ты никогда не показывал и малейшего интереса ко
мне, а когда я вернусь, то нашла тебя с Крисом! "
Люцерн посмотрел на нее, потом положил трубку на тумбочку. Схватив ее за запястье, он
потянул ее к себе. Она вздохнула с удивлением, перед тем, как его рот накрыл ее.
Это не был мягкий, предварительный поцелуй. Люцерн что-то доказывал. Кроме того, он
хотел её так долго, что он не смог быть мягким, если бы захотел. Поцелуй был
требовательным, заставляя ее губы открыться, чтобы протолкнуть свой язык внутрь, его тело
напряглось от ее вкуса. Она была горячей и сладкой как он представлял.
И она была готова. Ох, не сразу. В первый миг или два Кейт была жесткой в его руках, но
потом застонала и сдавшись растворилась в нем, ее тело прижималось к нему как мягкий
свитер. Ее грудь упёрлась в его, когда она закинула свободную руку ему на шею и немного
наклонила голову, чтобы было удобней целовать его в ответ.
Это только разожгло пламя желания в Люцерне. Забыв свое первоначальное намерение
доказать, что он не гей, он выпустил ее запястье и обвил руки вокруг нее. Позволив рукам
спуститься вниз по её спине к попке в форме сердца, он приподнял её, пока они не
соприкоснулись бёдрами. Кейт была теплым солнечным светом, она выгибалась и стонала в
его руках. Ее рот открылся шире, и она начала посасывать его почти лихорадочно.
-"Люцерн"-. она выдохнула его имя в знак протеста, когда он остановился, чтобы
оглянуться. Но Люцерн не остановился. У него не было намерения останавливаться, он
просто хотел знать, где была эта чёртова кровать. Он хотел больше касаться её. Он хотел
взять ее. Но он не мог сделать этого, пока они стояли.
Увидев кровать прямо за Кейт, он притянул ее обратно к нему. Положив ее вниз, он
настойчиво прижал своё тело к её и опустил рот, чтобы снова ее поцеловать. Кейт сразу же
расслабилась, её руки прошлись по его спине, бокам и рукам. Люцерн почувствовал, что она
потянула его рубашку, пытаясь сознательно или бессознательно вытащить её из штанов, и он
был счастлив, что снял пиджак и галстук раньше. Так было меньше снимать.
На Кейт, конечно, был одето слишком много. Он решил помочь ей с этой проблемой, но
когда он разорвал их поцелуй, она запротестовала с громким стоном и впилась ногтями в его
бёдра, пытаясь удержать на месте.
Люцерн усмехнулся в ее рот, довольный ее страстью. Он дал ей еще один глубокий поцелуй, заполняя ее рот своим языком, а затем подвигал бёдрами в подражание того, что должно
было произойти. Он прервал поцелуй и покусывал путь вниз по ее подбородку, по горлу,
пока работал над пуговицами её блузки. Он заколебался, когда его губы нашли и
остановились на пульсирующей вене на её горле. Он чувствовал волнение в ее крови, мог
почти попробовать её. Он хотел укусить её. Хотел покормиться. Но он подождёт. Он возьмёт
ее кровь, когда возьмёт ее тело. Так они оба получат небывалое удовольствие. Будет лучше
подождать.
Люцерн позволил своему рту двигаться дальше, целуя нежную плоть Кейт пока он не достиг
круглых вершин ее груди, прикрытых бюстгальтером. Его руки были заняты. Ее рубашка
была расстегнута до места, где она была заправлена в джинсы. Люцерн встал на колени по
обе стороны ее бедер, и дернул рубашку, расстёгивая её полностью так, что она осталась
лежать по обе стороны от нее. Она лежала, голая, не считая белого хлопкового бюстгальтера.
Люцерн видел много женщин в различных состояниях раздевания. Он видел женщин в
корсетах, овивающих их талии, в облегающих французских пеньюарах, заставлявших его
затаить дыхание, в кусочках ничего, что нельзя было назвать одеждой, но он не думал, что
когда-либо видел что-то столь же сексуальное, как Кейт в ее хлопковом бюстгальтере. Ее
