Последнюю сеть подняли в девять сорок. Сети обрадовали на корме два холма. Становилось жарко. Мы развернулись и пошли обратно в порт. Сегодня наш улов составил около четырех килограммов. Кармело сиял от радости: в последние дни им не удавалось наловить более грех с половиной килограммов.

Причалив в порту, мы увидели группу людей, ожидавших на покатом спуске в тени. Это были посредники, которых контролировал какой-то бритоголовый рыбак.

— Мы все продаем им напрямую, — улыбнулся Кармело.

Нас опередили другие рыбаки. На земле стоял контейнер с серебристыми анчоусами. Кармело взглянул на них.

— Плохие, — отрезал он. — Мало, маленькие и плохого качества.

Наша рыба перекочевала в контейнеры посредников, в которых не было воды. Ее разложили по размеру и сортам.

— Сколько это стоит? — Меня разбирало любопытство.

Кармело пожал плечами.

— Видно будет. — Он оставался почти равнодушен к торгу. — По обстоятельствам.

У него и у Анджело еще были дела. Мы обменялись рукопожатиями, и я оставил их. Мне немного взгрустнулось. Если я вернусь сюда через десять лет, вряд я увижу хоть одного рыбака. Рыбная ловля — вымирающее занятие.

Вычистить, вымыть и нарезать осьминога. Нарезать лук. Поместить все ингредиенты, за исключением картофеля, в кастрюлю и тщательно перемешать.

Накрыть кастрюлю крышкой, положить на крышку груз и поставить на большой огонь на пятнадцать минут.

Уменьшить огонь и тушить содержимое кастрюли в течение часа с четвертью.

Очистить картофель и нарезать его кубиками. Добавить в кастрюлю за двадцать минут до окончания готовки. Охладить и подать на стол.

Узнать в стране, где цветная капуста в сырном соусе воспринимается как вершина кулинарных возможностей, о существовании целого ряда других блюд из капусты — все равно что совершить открытие. И это еще мягко сказано. Приведу универсальный рецепт, заменив в нем брокколи на более привычные сорта капусты.

Разделить кочан на созвездия. Нарезать лук и тонко измельчить чеснок. Налить в сковороду масло и осторожно обжарить лук и чеснок (они должны стать мягкими). Добавить цветную капусту, опивки и вино.

Накрыть крышкой и тушить на маленьком огне, пока капуста не станет мягкой.

Охладить, посыпать тертым сыром и подать к столу.

Мне кажется, шарики из конины, которые в тот вечер жарила женщина на Виа-дель-Плебесцито, заслуживают внимания. Единственная проблема — где достать конину?

Нарезать лук и петрушку. Смешать фарши, панировочные сухари, сыр, лук и петрушку, посолить, поперчить. Скатать маленькие шарики.

Обжаривать в арахисовом масле со всех сторон до образования хрустящей корочки.

Подавать с жареным перцем или с салатом.

Если бы мы поймали немного анчоусов, Кармело обмакнул бы их в яйцо, смешанное с панировочными сухарями, поджарил в масле и съел бы с костями. А если бы улов оказался богатым, он приготовил бы рыбный эквивалент описанных выше шариков из конины.

Нарезать анчоусы на мелкие кусочки. Положить в кастрюлю и смешать со всеми прочими ингредиентами, за исключением оливкового масла.

Скатать из смеси анчоусные шарики. Поджарить их на масле со всех сторон до образования хрустящей корочки.

Подсушить на кухонном полотенце и быстро подать к столу.

Забрав «Монику», я отправился в путь, вновь чувствуя радость, которую дарит дорога. «Моника» вела себя с присущим ей достоинством, прокладывая дорогу в потоке машин. Вдруг она метнулась, как норовистая лошадка, и я услышал прямо над левым ухом визг тормозов грузовика, похожего на чудовищную анаконду, и почувствовал, что меня неудержимо влечет к восемнадцати колесам, вращающимся на уровне моей головы, в нескольких дюймах от нее.

С каким удовольствием я вдыхал запах дизельного топлива и бензина, снова прикасаясь к тайне дорожных знаков и чувствуя затруднение там, где их не было! И — вот на тебе! — свернул не туда или пропустил нужный поворот, и теперь не имею понятая, куда еду: и тучи насекомых, облепляющих лоб, щеки и — нет! только не это! — глаза. Все начиналось сызнова.

Да еще карта! Как я сражался с этой чертовой штукой! У нее был собственный характер, причем скверный: она никогда не открывалась так, как нужно, настырно возвращалась в свое исходное состояние, и мне никогда не удавалось сложить ее таким образом, чтобы без труда взглянуть на нужный участок дороги. Никогда. Наконец я понял, как следует пользоваться картой, если едешь на «Веспе»: я просто разорвал ее на мелкие, удобные, послушные кусочки.

Свернув с главной дороги на мои любимые второстепенные и оставив позади бескрайние лимонные и апельсиновые рощи, я с вновь обретенным чувством свободы и легкости совершал повороты и выезжал на прямые участки, переезжал из тени на солнце и обратно, ощущая солнечное тепло и прохладные дуновения ветра, обращая внимание на детали зданий и ландшафта, вдыхая запах дикого фенхеля и созревших грецких орехов. По краю дороги в расщелинах камней росли розовые цикламены, поднимались заросли валерианы, кустов олеандра, каскады бугенвиллеи и белого жасмина. От изобилия весенних цветов почти ничего не осталось, но то, что осталось, было более заметным и ценным.

Я чувствовал себя свободным и независимым. Хозяином своей судьбы. И пожалел о том, что в свое время у нас с Томом не хватило ума и смелости, чтобы отправиться в путешествие на скутерах. Склонность к романтике и подобная смелость никогда не числились в отличительных качествах нашей семьи. И моя нынешняя одиссея лишь свидетельствовала о правоте тех, кто считает, что люди среднего возраста склонны к романтике и прочим глупостям.

Я добрался до Лентини и свернул на еще более неприметную дорогу в Ферлу на высоком плато. Здесь б о льшая часть земли была слишком каменистой и поэтому бесплодной, но там, где плодородный слой оказывался достаточно толстым, она была вспахана и, насколько я мог судить, собран большой урожай камней. В некоторых местах эти сероватые камни неправильной формы лежали огромными грудами. Очевидно, они предназначались для сооружения дренажных канав, которые почти математически p i оделяли участки. Здесь сбор этих даров сильно отличается от техники сооружения дренажных отводов в моем родном Глостершире, где я вырос и где камень добывали и карьерах и потом разрезали на куски нужного размера.

Когда я оказался в долине Анапо неподалеку от Памццоло Акреиде, у меня было такое чувство, словно, находясь в пустыне, я наткнулся на великолепный и плодородный оазис. Долина представляла собой довольно глубокую зеленую чашу, и на ее дне, по берегам реки, росли каштаны, падубы, скальные дубы, грецкие орехи, оливы, персики, нектарины и абрикосы. Склоны тоже украшал буйная растительность, а там, где не росло ничего, виднелся блестящий известняк, который сильно контрастировал с мрачным базальтом, окружавшим Катанию.