Он прошел во внутреннюю комнату, и только тут хозяйка обнаружила, что он пришел не один. За ним следовал некий молодой человек, в котором за тысячу шагов можно было узнать джентльмена, и оставалось только удивляться, как это старый моряк мог оказаться в таком приличном обществе.
Матушка Додд снова оказалась тут как тут. Она принесла требуемое и поставила на стол три стакана.
— Один для меня, — сказала она, — само собой разумеется, я должна выпить за приезд моего самого дорогого гостя.
— Натурально так, дорогая Каравелла! Однако слушай, я должен быть джентльменом и сначала представить тебе мастера Трескова, который является моим чертовски хорошим другом.
Она исполнила свой самый лучший книксен, и Петер продолжал:
— Мы встретились с ним там, у моего брата, который стоял на якоре у некого ювелира Тиме. Но…
— Тиме? Ювелир? Возможно ли это?
— Что возможно? — первый раз вступил в разговор Тресков.
— Ну, сударь, видите вон того молодого человека? — Матушка Додд наклонилась к Трескову и, понизив голос, продолжила: — Он вполне приличный юноша, но вот попал в беду. Его отец имел большое дело в Старом Свете, но был убит и ограблен. Незадолго до того, как с ним это случилось, он послал своего сына через океан; у старика есть брат, который живет тут, на Западе; он зверолов и нашел золото. Поскольку он не знает, что ему с ним делать, то хотел отдать его брату, которого и раньше часто поддерживал. Все это мне рассказал сам Тиме.
— Он нашел своего дядю?
— Нет, еще нет. Он недолго находился здесь, в Америке, когда получил известие о несчастье от двух земляков, бывших здесь проездом из Германии. Он им все доверчиво рассказал, а они в благодарность за это ограбили его дочиста и пропали вместе с его бумагами и последними деньгами. Сейчас он снова здоров и… послушайте, дружище, быть может, вы ему сами представитесь? Сдается мне, что его родина для вас тоже не чужбина!
Тресков тотчас же поднялся и пошел к столу, за которым сидел молодой Тиме.
— Извините, сударь, — сказал он ему по-немецки, — не могу ли я с вами поговорить?
— Что вам угодно? — спросил Тиме, приподнявшись со своего стула.
— Не более и не менее, чем ваше общество. Не будете ли вы столь добры занять место за нашим столом!
— Каким обстоятельствам я должен быть благодарен за удовольствие получить ваше приглашение?
— Одному делу, которое, возможно, покажется вам весьма близким. Мое имя Тресков, я полицейский и… Однако не хотите ли вы для начала пересесть?
Напрягшись, Тиме последовал приглашению.
— Господин Тиме, вы уже знаете о несчастье, постигшем вашего отца? Вам неизвестны подробности? Что ж, я как полицейский занимаюсь этим делом. Итак, слушайте!
С неописуемым волнением, жадно внимая каждому слову, слушал Тиме рассказ сыщика; первый раз, из достоверного источника, он узнавал подробности обрушившегося на их семью ужасного события. Как раз в то время Петер Польтер гостил у своего брата, работавшего у ювелира Тиме. Узнав, что преступники бежали в Америку, бывалый моряк немедленно присоединился к Трескову. Когда, в конце своего повествования, полицейский дал описание предполагаемых преступников, юный Тиме в сильном волнении вскочил с места и воскликнул:
— Еще раз, сэр, опишите мне их еще раз!
— Охотно, я даже могу показать вам их фотографию, — сказал Тресков.
Он извлек из кармана бумажник и вынул оттуда небольшое фото, которое Тиме нетерпеливо схватил.
— Это он, да, это он! Изображение очень хорошего качества. — Он вытащил носовой платок, чтобы вытереть пот со лба. — Если бы я знал! Матушка Додд, вы его узнаете?
— Да, сэр, это он!
Теперь заволновался детектив:
— Вы его знаете? Он был здесь, у вас?
— Да, он у меня здесь был, сэр! — подтвердила хозяйка.
— Расскажите, мастер Тиме, расскажите!
— Я был в Нью-Йорке уже несколько недель, прослышал про матушку Додд и часто у нее бывал. Я уже хотел отбыть на Запад, чтобы найти дядю, как вдруг познакомился с двумя земляками, которых звали Генрих Мертенс и Петер Вольф. Они только что прибыли из Европы и знали все самые свежие новости с родины. Как только они услышали мое имя, тут же сообщили мне о том, что случилось с моим отцом. Знать бы мне тогда то, что я знаю сейчас! Мертенс был не кто иной, как виконт де Бретиньи, а Петер Вольф — это, вероятно, шевалье де Саккар… Вы мне назвали его имя…
— Марк Летриер.
— Марк Летриер! — воскликнула хозяйка. — Ядовитый Марк, который плавает с капитаном Кайманом, как говорят моряки, которые у меня бывают.
— Гром и молнии, матушка Додд, старая русалка! — вступил в разговор Петер Польтер. — Когда я был старшим боцманом на ее королевского величества военном корабле «Нельсон» и потом на американском клипере «Своллоу», я не имел об этом ни малейшего понятия, однако это именно он.
— Кто? — одновременно спросили Тресков и Тиме.
— Вы когда-нибудь слышали о капитане Каймане? — спросила матушка Додд. — И о его шкипере мисс Адмиральше? Марк Летриер, Ядовитый Марк, — доверенное лицо капитана. Некоторое время тому назад пиратов удалось обнаружить, причем корабль их после тяжелого боя был захвачен. Но эти трое куда-то пропали, и больше о них никто ничего не слышал. Если хотите, я могу пересказать то, что слышала о капитане Каймане от знакомых боцманов.
Все согласно кивнули.
— Ну так слушайте! Он француз, и зовут его Самэн, из чего, путем замены букв, и получилось Кайман, что по-французски значит «крокодил». Капитан Кайман — сперва так звали его люди — стал вскоре известен всюду, и везде это имя внушало ужас. Уже в юности он был хорошим моряком; сейчас ему должно быть немногим более тридцати, и уже давно он промышляет на излюбленных судоходных путях. Он занимался работорговлей, и столь успешно, что вряд ли кто мог с ним в этом деле соперничать; брал негров в Африке и привозил их на наш Юг. Никто из капитанов не мог с ним сравниться, виной чему, кроме прочего, был его прекрасный корабль — «Оррибль». Капитан Кайман не боится даже пароходов, пока в его парусах есть ветер. Шкипером у него баба, но это черт в юбке. Она была единственным ребенком одного старого моряка, который имел такую блажь всюду таскать ее с собой. Он наряжал ее мальчиком и брал на борт во все свои рейсы. Так она полностью узнала морскую службу снизу доверху, прошла все ступени, начиная с корабельного юнги до офицера. У нее были не просто способности, но талант к морскому делу, и в результате долгой практики и уроков, преподанных ей отцом, она развила их до такой степени, что могла управлять кораблем при любом ветре и любой погоде. Но это не радовало моряков, плававших вместе с ее отцом. Уже в детстве у нее был нрав дикой кошки, и, чем старше она становилась, тем больше сатанинских черт проявлялось в ее характере. Можете себе представить последствия, когда две подобные личности, такие, как мисс Адмиральша и этот капитан Кайман, начинают орудовать сообща. Они не только охотились на негров и потом продавали их; каждую встреченную ими в море посудину, если у них доставало сил ее захватить, он рассматривали как хороший подарок судьбы. Сколько кораблей было ими разграблено и отправлено на дно вместе со всей командой, этого, наверное, никто и никогда не узнает. Интересно, однако, как случилось, что они оказались вместе?
— Ну, это я тебе могу объяснить, матушка Додд, любопытная ты моя! — сказал Петер Польтер. — Когда я был штурманом на «Своллоу», старые матросы рассказывали об этом. Не выбери он плохую дорожку, он мог бы далеко пойти, этот капитан Кайман! Но если мисс Адмиральша в детстве напоминала дикую кошку, то он был похож на шкодливого и бессовестного лиса. Морское дело было его стихией, и в свои пятнадцать лет он разбирался в нем лучше, чем иные офицеры с военных кораблей. Но в нем сидел сатана, который не допустил того, чтобы он лег на правильный курс. Он делал глупость за глупостью, и все они долго сходили ему с рук, но в конце концов он стал вести себя слишком нагло и, несмотря на то, что на службе был весьма полезен, его с позором прогнали с корабля. Долгое время он не мог нигде задержаться, переходил с корабля на корабль; и все это были посудины с весьма сомнительной репутацией. Тогда-то он и познакомился с мисс Адмиральшей. Ее отец незадолго до того умер и оставил ей кучу денег. Оба быстро поняли, что подходят друг другу, и решили купить корабль, чтобы сообща торговать черным товаром, прихватывая по дороге то, что, как они полагали, само плывет им в руки. Сатана устроил так, что им попался «Оррибль», о котором потом пошла весьма дурная слава. Дело двигалось успешно и стало приносить весьма солидный доход. Первое время на «Орибле» было два капитана, так как мисс Адмиральша считала себя равной своему компаньону. Но постепенно он все больше и больше отодвигал ее на второй план; она не могла не видеть, что как мореход он ее превосходит, и была вынуждена довольствоваться второй ролью шкипера. Однако эту, как она ее называла, несправедливость она сполна вымещала на подчиненных, по отношению к которым ее поведение было бесчеловечным. На борту воцарилась «кошка» — ужасная плеть о девяти хвостах, и тот, кто отваживался не исполнить приказ, после жестоких избиений быстро оказывался за бортом. На «Своллоу» нам об этом много раз рассказывал один старый матрос; похоже, он какое-то время плавал на «Оррибле», и у меня нет оснований ему не верить.
