Бен быстро разделывается со своей порцией. Сидни обращает внимание на то, что он пьет третью бутылку пива, причем уже уверенно ее приканчивает.

Этот мужчина потерял отца и брата, его мать целиком ушла в свое горе, а сестра живет в другой стране. Бен отодвигается от стола и разворачивается. Теперь его взгляд устремлен в гостиную. Он опирается локтем на кухонный стол.

Сидни еще раз обводит взглядом сидящих за столом. Миссис Эдвардс продолжает возиться со своей отбивной, Джули допивает пиво, Бен устало делает большой глоток. «Это похоже на то, — думает Сидни, — как если бы семья попала на быстрину. Их уносит в море, и каждый из них борется с течением, плывя параллельно берегу».

Домыв посуду, Сидни принимается за плиту. Она протирает ее поверхность, снимает горелки и замачивает их в раковине, выковыривает остатки пищи, застрявшие в щели между плитой и гранитной стойкой. Сидни открывает дверцу духовки и раздумывает над тем, чтобы заняться и ею. Однако для этого ей понадобится чистящее средство для духовок. Если она спросит у Бена или Джули, где оно находится, они наверняка ответят: «Не делай этого, это слишком грязная работа». Миссис Эдвардс может и вовсе ей не ответить.

Вместо духовки Сидни решает вымыть холодильник. Она вытирает его изнутри, моет полочки и емкости в теплой воде. Выбрасывает продукты, которые не вызывают сомнений в своей несъедобности: сетку с гнилым луком, размякшие листья салата, оливковую пасту, покрытую бушующим слоем зеленой растительности. То, что хотя бы относительно пригодно к употреблению, Сидни кладет обратно. Миссис Эдвардс может решить, что она переступила границы дозволенного, вторгшись в холодильник.

Морозилка набита неопределенного вида заснеженными свертками, упакованными в пластик. Сидни закрывает дверцу.

Отмыв, насколько это было возможно, холодильник, Сидни принимается за шкафы. Определенно не ее территория, но, несмотря на приближающееся время отъезда в Бостон, она не может бросить работу раньше остальных. Быть может, в конце вечера они отметят отъезд фруктовым пирогом, который Сидни уже давно заметила в коробке для пирожных.

Она выгружает содержимое первого шкафчика. Запасные тарелки вроде тех, из которых обычно едят хлопья, бирюзовые миски, которые могут быть только подарком, маленькие стаканы для сока, украшенные ярко-красными вишнями, пластиковые тарелки на тот случай, если не захочется носить на веранду настоящие. Ни разу за все время, проведенное Сидни в доме, ни один человек не воспользовался пластиковой тарелкой.

Миссис Эдвардс, не говоря ни слова, проходит через кухню. Сидни немного удивляет то, что хозяйка дома не останавливается хотя бы для того, чтобы посмотреть, что она делает. Миссис Эдвардс еще дважды бесшумно проскальзывает мимо, пока Сидни, стоя на коленях на стойке, тянется мочалкой в потайные уголки шкафа. Похоже на то, что она просто разучилась разговаривать.

Когда миссис Эдвардс заходит на кухню в четвертый раз, Сидни спрыгивает со стойки. Миссис Эдвардс вздыхает и поднимается по лестнице на второй этаж. Сидни прислушивается к шагам над головой. Миссис Эдвардс направляется в свою комнату.

Сидни слышит, как Бен передвигает в подвале какие-то тяжелые предметы. Возможно, Джули уже легла спать. Сидни садится к столу со стаканом воды из крана. Ее присутствие здесь совершенно излишне и только вызывает подозрения. Ей пора ехать. Интересно, куда она поставила портфель с ключом, ранее извлеченным из кармана? Ее одежда, наверное, уже высохла. Через минуту она быстро оденется, найдет Бена и попросит отвезти ее к оставленной на стоянке машине. После этого направится на юг.

Но прежде ей предстоит сделать еще кое-что.

Сидни входит в свою бывшую комнату и закрывает дверь. С кроватей снято белье, на комоде и тумбочке непривычно пусто. Даже ночника уже нет. Сидни садится на голый матрац и ждет, пока глаза привыкнут к окружающему полумраку.

Она не видит ни зеленовато-синей вазы с пером на подоконнике, ни красного эмалированного стула у стены. Кто спал здесь с тех пор, как она ушла два года назад? Когда эту комнату начали готовить к отъезду? Сидни вспоминает, как Джефф стоял у окна, а она думала, что он, быть может, плачет.

Она знает, что несмотря на мучительное расставание с Эндрю, у нее тогда не было другого выхода. Смерть Дэниела явилась результатом жестокости и своенравия судьбы. Но действия Джеффа, наверное, всегда будут вызывать у нее недоумение. Являлись ли они проявлением темной стороны его натуры, свидетельствующим о роковом нарциссизме и редкостном отсутствии эмпатии? Быть может, он сделал это из спортивного интереса, из азарта? Или Джефф ничего не мог с собой поделать, угодив в поток соперничества, увлекший его за собой прежде, чем он успел выбраться на берег? Понятно, что Джефф эгоистичен и себялюбив, а также настроен на бескомпромиссную конкурентную борьбу вопреки даже своим собственным интересам. Но делает ли это его злым человеком? Или всего лишь указывает на вполне объяснимые изъяны?

«Мое поведение было импульсивным, — сказал ей Джефф в ночь, когда исчезла Джули. — Пожалуй, даже легкомысленным».

Сидни встает и еще раз осматривается вокруг, пытаясь припомнить, что было до того, как в ее жизни появились Джефф, и Бен, и мистер Эдвардс, и Джули. Передней всплывает только какой-то неясный, почти неосязаемый силуэт: молодая женщина двадцати девяти лет, живущая сегодняшним днем, замершая между жизнью, от которой она пытается убежать, и жизнью, о которой она еще не имеет ни малейшего представления. Силуэт тает прямо у нее на глазах. Комната погружается в темноту, и Сидни закрывает за собой дверь.

Обернувшись, она видит миссис Эдвардс. У нее в руках картонная коробка.

— Ты заблудилась? — спрашивает миссис Эдвардс.

«Интересный вопрос», — думает Сидни.

— Марк хотел, чтобы я передала тебе вот это, — произносит женщина. Она протягивает руки, что подразумевает, что Сидни должна забрать у нее коробку. Сидни удивляет вес коробки. Сверху черным маркером написано: «Эта коробка для Сидни Скляр».

— Я собиралась отослать ее тебе, — продолжает миссис Эдвардс, — но поскольку ты здесь… — Она опять умолкает. — Незадолго до смерти, пока у него еще были силы, Марк кое-что упаковал и подписал, что и кому должно достаться. Я не знаю, что здесь, — добавляет она тоном, который подразумевает: «И знать не хочу».

— Спасибо, — говорит Сидни женщине, которая продолжает зачесывать назад скудные остатки своих волос.

— Полагаю, ты скоро уедешь, — говорит миссис Эдвардс.

— Да. Я уже собираюсь.

— Что ж… — Похоже, миссис Эдвардс не знает, что еще сказать. Она неловко взмахивает рукой. — Счастливого пути! — добавляет она, прощаясь со знакомой, которая собралась в дальние страны.

Сидни идет в столовую, где почти нет света, зато и меньше вероятность того, что кто-то на нее набредет. Собравшись с духом, она открывает коробку.

Внутри Сидни видит десятки плотных конвертов из желтоватой бумаги. Они поставлены вертикально, и на одном Сидни видит имя Бичер. Она сразу же понимает, что в этой коробке. Мистер Эдвардс подарил ей историю дома.

Она закрывает коробку, как будто защищая содержимое. Зная, что скоро умрет, мистер Эдвардс сложил сюда всю свою картотеку, а затем надписал ее имя. Осознавать это невыносимо. Неужели он понимал, что его жена продаст дом? Неужели допускал, что новый владелец может его снести, уничтожив историю? Неужели он считал Сидни самым надежным из всех возможных доверенных лиц?

Она плачет, пока не изливает из себя все: тоску по семейному теплу, горе по мистеру Эдвардсу, гнев на Джеффа. Она плачет, пока не начинает икать. Икоту сменяет головная боль.