– Ту, что Людочка обожает больше всего. И визжит от ужаса, когда наступает ключевой момент. «Ганс и Гретель» братьев Гримм!

Да, перед Ириной стояла она – сказочная ведьма из пряничного домика с оконцами из леденцов!

По пути в клинику Ирина по большей части молчала, зато говорил Вадим. Наконец она все же решилась и произнесла:

– Не кажется ли тебе, что Калерия Афанасьевна…

Она смолкла, а муж посмотрел на нее и приободряюще улыбнулся:

– Да, да, Ириша, что именно ты хочешь сказать?

Она собралась с духом и произнесла:

– Не кажется ли тебе, что она как-то странно относится к Людочке? У меня создается впечатление, что она слишком строга к нашей дочке!

Вадим рассмеялся и заметил:

– О, Людочка обожает старушку! Она просто ждет не дождется, когда же та будет читать ей сказки или играть в прятки. А что конкретно ты имеешь в виду?

Ирина поняла, что муж ничего не замечает. И что он, вероятно, сам того не подозревая, находится под влиянием экономки. Следовательно, что бы она ни говорила, он к ней не прислушается, а сочтет все фантазиями.

Поэтому Ирина свела разговор к какому-то пустяку, а потом показались ворота «Мнемозины». На этот раз после пробуждения Ирина вдруг вспомнила, что у них имелся семейный фотоальбом, в который она сама и Вадим прилежно вклеивали фотографии, иллюстрирующие наиболее важные этапы их жизни.

По дороге домой она спросила об альбоме у Вадима, и он пожал плечами:

– Ах, где-то был, но затерялся. Зачем он тебе?

– Но ведь всегда легче вспомнить, если увидишь картинку или фотографию! – возразила Ирина. Однако в тему она углубляться не стала, так как поняла, что Вадим не расположен говорить об этом.

А ночью ей привиделся сон, вернее, очередной отрывок воспоминаний, вернувшихся к ней. Она вспомнила, как праздновали день рождения Людочки. Однако, что странно, на столе стояли два торта, на которых горели по три свечки. Ирина видела смеющуюся дочку, потом поворачивалась направо, зная, что там находится кто-то еще, потом эта сцена сменялась другой – она стояла на коленях в грязи под проливным дождем и держала в руках тельце в красном плащике с капюшончиком.

Она снова пробудилась посреди ночи. Ирина выскользнула из спальни и сначала наведалась к Людочке. Она глубоко спала, мерно посапывая. Поцеловав ее в лобик, женщина осторожно, стараясь на издавать много шума, спустилась на первый этаж.

Именно там, как она знала, располагались кабинет Вадима, а также библиотека. Она зашла сначала в кабинет и, прикрыв тяжелую дверь, включила свет. Она знала, что ей надо искать – большого формата альбом, переплетенный в малиновый бархат, с золотым тиснением по краям.

Только вот где они обычно хранили его? Этого она никак не могла вспомнить, поэтому открыла ящики письменного стола, но, не обнаружив там ничего интересного, переключила внимание на книжные полки.

Внезапно ее как током ударило – она заметила искомый фолиант на одной из полок, запрятанный среди прочих книг. Ирина схватила альбом и с бьющимся сердцем опустилась в кресло.

Она увидела свадебные фотографии – себя рядом с Вадимом. Потом снимки их медового месяца. Наконец она нашла изображения себя самой – с большим животом, явно беременной. Под каждой фотографией имелась надпись – имена тех, кто был изображен, и дата.

Ирина перевернула страницу и увидела снимки новорожденной Людочки. Ирина перевела взгляд на соседнюю страницу и заметила, что на ней отсутствует ряд фотографий. А таблички, поясняющие, кто изображен на снимках, были аккуратно отодраны.

Ирина лихорадочно перелистала оставшиеся страницы. Половины фотографий не было! Кто-то методично удалил их! Но с какой целью?

Она перевернула последнюю страницу и вдруг заметила бумажный прямоугольник, затесавшийся между листами папиросной бумаги, которыми перемежались страницы из плотного картона.

Так и есть, тот, кто удалял бумажки с надписями, был не очень внимателен, и одна из них осталась внутри альбома. Ирина взяла в руки табличку и прочитала: «День рождения Людочки и Алеши».

Алеша? Но кто такой Алеша? В голове зашевелились какие-то воспоминания, а Ирина вдруг с ужасом поняла: тот, кого она держала на руках, тот, кто был облачен в красный плащик с капюшончиком, был тем самым Алешей!

Она не могла сказать, откуда знала это. И почему была в этом уверена. Знала – и все тут. Это имя просто всплыло из глубин ее памяти.

Чувствуя, что ее бьет нервная дрожь, Ирина отложила альбом в сторону и задумалась. Похоже, мнемотическая гимнастика начинает приносить плоды. Воспоминания возвращаются к ней – только вот что за воспоминания? Внезапно сердце у нее заныло, на душе сделалось гадко. Какое отношение она имела к этому мальчику? Неужели…

Неужели она на дороге сбила не собаку, как упорно утверждали Вадим, доктор Гладышев и все остальные, а ребенка? И он погиб по ее вине?

Ирина окаменела, чувствуя, что в висках у нее стучит кровь. В голове все смешалось, и, чтобы успокоиться, она закрыла глаза. Но вдруг увидела удивительные образы, обрывки воспоминаний, которые, как разноцветные стеклышки в калейдоскопе, чудесным образом складывались в непонятные картинки.

Ирина распахнула глаза, потому что ей показалось, что она услышала шаги. Подскочив к стене, она быстро выключила свет, и в этот момент дверь кабинета приоткрылась. Ирина, стоявшая около шкафа, похолодела: альбом остался там, где она его смотрела: на широком подлокотнике кресла.

Она не сомневалась, что в ночной дозор отправилась Калерия Афанасьевна. И Ирине очень не хотелось, чтобы экономка застукала ее, ведь тогда не объяснишь ни ей, ни Вадиму, почему она пряталась от сказочной ведьмы.

А Ирина знала – она боялась Калерию. И не хотела, чтобы экономка поняла, что она отыскала фотоальбом. Потому что – в этом Ирина ничуть не сомневалась – альбом потом исчезнет. Так же, как исчез и красный плащик.

Тот, кто стоял на пороге, помялся, а потом потянул дверь на себя, и она закрылась. Ирина осталась в темноте. Женщина перевела дух и прислушалась. Экономка удалилась. Тогда Ирина, не включая свет, подошла к креслу, взяла фотоальбом и засунула его в крайний шкаф, за книги. Ирина услышала глухой звук – альбом плюхнулся на полку.

Брать его с собой в спальню было опасно, потому что Калерия Афанасьевна, и Ирина в этом не сомневалась, обыскивает ее комнату. А если наткнется на альбом, то наверняка заберет его.

А альбом был уликой. И ниточкой, ведущей в ее собственное прошлое. То, о котором Ирина, несмотря на несомненные успехи мнемотической гимнастики, не имела почти никакого представления.

Выждав около десяти минут, она осторожно открыла дверь и выскользнула в коридор. А потом быстро подошла к лестнице, взялась за перила и услышала позади себя знакомый голос:

– Ирина Владимировна, могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Ирина, едва не подпрыгнув от ужаса, обернулась и увидела массивную фигуру экономки. Склонив увенчанную чепцом голову, она со странной улыбкой взирала на хозяйку.

– Нет, благодарю! Я просто ходила в кухню, чтобы взять себе сока, – произнесла скороговоркой Ирина, на что экономка парировала:

– Но я была только что в кухне и вас там не видела!

«Она уличила меня во лжи», – поняла Ирина, но не собиралась сдаваться.

– Я неверно выразилась – я хотела отправиться туда, чтобы налить себе сока, однако потом передумала. Я почувствовала себя плохо и присела на пол…

Экономка тотчас засуетилась, желая знать, не требуется ли Ирине помощь. Та заверила ее в том, что все в полном порядке.

– Вы можете рассчитывать на мою помощь в любое время дня и ночи, – заявила Калерия Афанасьевна. – Стоит вам поднять трубку телефона, который стоит в спальне, и набрать ноль, как у меня в комнате раздастся звонок. И вам не надо самой куда-то ходить по ночам!

Ирина подумала, что Калерия лично предпочитает шастать по особняку ночью. Поэтому ей не оставалось ничего иного, как позволить проводить себя до спальни, а затем согласиться с тем, чтобы экономка принесла ей бокал апельсинового сока. Пришлось даже выпить треть содержимого, потому что настырная особа стояла рядом и все спрашивала, не требуется ли Ирине еще что-нибудь.