— Ты это делаешь из-за меня? — спросил он, останавливаясь в нескольких шагах и отчаянно ловя ее взгляд.
— Почему ты так решил? Я объяснила миссис Галанаки…
— А мне кажется, ты уезжаешь, чтобы не видеться со мной.
Глория повернула лицо к солнцу, надеясь, что красноватый отблеск заката скроет волну крови, прилившую к ее шее и щекам. Она не знала, что ответить ему, думая о той правде, которую он высказал.
— И что же теперь…
— Сожалею, что ошибался в тебе, — тихо продолжал Николас. — Мне жаль, что обидел тебя этим. Я бы хотел, чтобы мы все начали сначала.
Это невозможно. То, что он сделал, уже не исправишь. Новая жизнь, которую она носила в себе, заставляла ее как можно скорее уехать. Сожаления, пусть даже самые искренние, не могли помешать этому. Хотя честные признания Николаса наверняка помогут им наладить отношения в будущем.
— Я рада, что ты больше не думаешь обо мне плохо, — произнесла она, в последний раз вынудив себя прямо посмотреть ему в лицо. — Давай оставим все, как есть.
Их взгляды встретились.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала, понимаешь?
Глория покачала головой, испытывая мучение от замеченного в его глазах желания. Оно сквозило и в его голосе. В животе у нее что-то сжалось, и молодая женщина инстинктивно прикрыла его рукой.
— Опять ты про это… Пожалуйста, не надо.
— Нам было хорошо вдвоем, — пылко возразил он. — Поверь, такого я не испытывал ни с одной из женщин, которых знал до тебя.
— Мне не хочется сейчас говорить о сексе.
Она отшатнулась от Николаса.
— Подожди. — Он поднял руку, не давая ей уйти. — Я знаю, что все напутал. Глупо отрицать свои чувства, пытаться скрывать их. Как последний идиот опасался попасться на твою удочку, сторонился этого…
— Я не приманка! — вскрикнула Глория, пугаясь образа, вызванного его словами.
— Ты тут ни при чем. Это все бабушка! — произнес он с раздражением.
— Бабушка? — с удивлением спросила она.
Его лицо искривилось от досады.
— Дороти у нас занимается сватовством. Женитьба Диониса на Рите и Янниса на Эдне — ее рук дело. Не скажу, что это плохо, поскольку оба мои брата счастливы. И я подумал, что за моей спиной она подобрала тебя мне в жены.
Глория смотрела на него с нескрываемым недоверием.
— Кажется, это полное безумие!
— Не такое уж безумие, как ты думаешь.
— А ты не считаешь, что я могу сама выбрать себе мужа?
— Я просто пытаюсь объяснить… — Он выглядел огорченным. — Мне хотелось доказать Дороти, что она ошибается, пытаясь решать этот вопрос за меня. И когда я вспомнил, что встречал тебя во Флориде…
— Ты выдумал сценарий, в котором мне была отведена роль женщины, вовсе не подходящей тебе в жены, — горячо высказалась она напрямую.
— Да, — свирепо признался Николас. — Я, как мог, противился тому роковому влечению, которое испытывал к тебе. И был похож на упрямого барана, полного решимости не попасться в ловушку нашей упрямой домашней свахи. — Он насмешливо покачал головой и добавил: — Хотя откуда ей было знать, что я увлекся тобой еще десять лет назад?!
— Ты имеешь в виду нашу встречу во Флориде? — спросила она, вспоминая, как он пренебрежительно отнесся к ее работе экскурсовода в начале их знакомства.
— Я присоединился к твоей экскурсии той ночью, чтобы только смотреть на тебя, слышать твой голос. Жаль, что был там проездом и не смог встретиться с тобой в другом, более подходящем месте! Моя виза кончалась следующим утром. И я внушил себе, что ты — это просто игра воображения.
Потрясенная его откровенностью, Глория машинально сказала:
— Все равно у меня не было бы времени для встречи с тобой.
— Да, каждый из нас тогда пошел своей дорогой. Почему же сейчас все должно повториться?
Глория поежилась, словно от холода. Теперь их пути совсем уже разминулись. Беременность — древнейшая уловка, чтобы выйти замуж. Было слишком поздно поддаваться влечению и смотреть, к чему оно может привести. Он сделал невозможным для нее принять его правду теперь, потому что не хотел попасться в ловушку тогда. Она смотрела на него, всем сердцем желая повернуть время вспять, чтобы все было просто: двое — мужчина и женщина, начали многообещающее путешествие… Теперь это стало невозможно.
Ее молчание заставило Николаса заговорить с большим жаром. В каждом слове звучало стремление убедить ее в своей искренности.
— Когда я прочитал твою книгу, то понял, каким был дураком. Ее мог написать только исключительно порядочный человек с сильным характером и к тому же одаренный. Я уже говорил, что не хотел причинять тебе боль. Сожалею, что сделал это. Искренне и глубоко сожалею…
Его страстный голос проникал прямо в сердце. Она отвернулась, опасаясь снова поддаться его обаянию. Но идея обмана ее не устраивала. Правда о ее беременности все равно скоро выйдет наружу. И из-за этого он вынужден будет жениться на ней. У нее просто не осталось выбора, кроме одного, — уехать. Она ведь не сможет сделать так, чтобы он не чувствовал себя в долгу перед ней. Надо прекратить трепать нервы и себе, и ему.
— Я прощаю тебе эту боль, — как можно безразличней сказала она, смотря на красные блики вдали. — Тебе больше не о чем беспокоиться.
— Тогда в отеле ты тоже хотела меня, Глория, — мягко произнес он.
Она напряглась, не давая мучительным воспоминаниям вторгнуться и повлиять на принятое решение.
— Да. И за это тебе тоже не нужно винить себя, — ответила женщина как можно спокойнее.
— Разве ты способна забыть…
Это был сильный вызов, всколыхнувший в памяти все чувства, которые она испытала к нему. Тогда между ними не было преграды. И он хотел убрать эту прегради сейчас. Глория закрыла глаза, настойчиво подавляя слабость, возникающую в его присутствии.
— Думаю, да.
— А я не могу забыть. И вряд ли когда-нибудь сумею сделать это, — уверенно произнес он. — Мы созданы друг для друга. Поверь, дело не только в сексе…
— Все в порядке, — перебила она, не в силах больше выносить воспоминания. — Я тоже не ожидала, что так получится. — Глория резко повернулась к нему, в отчаянии решив прекратить мучительный разговор. — Ты не хотел, чтобы выбор, сделанный бабушкой, довлел над тобой. Это понятно. А у меня тоже есть право выбора. Поэтому я уезжаю.
— Нет, Глория!
— Господи! Чего тебе надо от меня, Ник? — беспомощно выкрикнула она. — К чему все это? Почему надо останавливать меня, мешать поступать так, как я хочу?
— Да потому, что я люблю тебя! — свирепо выговорил он, ошеломив и ее, и себя неожиданным признанием. Оба молча в недоумении посмотрели друг на друга. Потом Николас добавил: — Я знаю, необходимо время, чтобы и ты меня полюбила. Но я добьюсь этого обязательно.
Она все еще не верила своим ушам.
— Ты любишь меня?
Он сделал глубокий вдох, не сводя с нее глаз.
— Да, люблю, — повторил он. — И думаю о тебе днем и ночью. Если ты перестанешь отталкивать меня, я докажу, что могу позаботиться о тебе, что глубоко уважаю тебя, как личность. Я сделаю все, что ты захочешь. Выполню любое твое желание.
Она безмолвно смотрела на него, чувствуя, что ее старый, наполненный обидами и болью, но такой привычный мир рушится. И сделала последнюю жалкую попытку спасти его.
— Ты едва знаешь меня.
— Глория, я перечитывал некоторые главы твоей книги. — Он подошел и нежно взял ее лицо в свои руки, заглянул в глаза. — Я полюбил девушку, которая имела мужество поддержать своего отца в той непростой ситуации, в которой он оказался. Ведь она сделала это, рискуя собственной жизнью. За строками книги я увидел тебя.
— Она не обо мне, — запротестовала Глория. Ее голос понизился до хриплого шепота.
— Да, но ты открыла в ней свою душу. И я не смог не полюбить тебя.
— Может быть, — она судорожно сглотнула, — ты только так думаешь. А чувства — это нечто другое.
— А каким должно быть чувство? — Он поднял ее подбородок. Молодая женщина была слишком растерянна, чтобы отклониться, когда Ник коснулся ее губ. Но сделал это не с обжигающей страстью, а с мучительной соблазняющей нежностью, которой нельзя было противиться. — Ты прекраснейшая из женщин и должна гордиться собой.
