Ошибки быть не могло — даже на расстоянии он узнал незнакомку, с которой был в библиотеке.

Те же темные волнистые волосы, которые он успел заметить, когда она убегала по едва освещенному коридору. То же самое голубое платье. Когда она проходила под особенно ярким фонарем, он ясно рассмотрел цвет платья. Только... Боже правый, неужели на ней кровь?! Да нет, он ошибается, конечно.

Напрягая зрение, герцог проследил за ней, пока она не скрылась из виду в зарослях вязов.

С бешено колотящимся сердцем он вскочил на ноги.

— Умоляю простить меня, бабушка. Мне нужно на минутку покинуть вас, на одну только минутку. Даю слово.

— А что случилось, Себастьян? — По тону было ясно, что она не в восторге от перспективы остаться в одиночестве, особенно здесь, в саду. Себастьян опустился перед бабушкой на колени.

— Мне кажется, я только что увидал ее.

— Ту барышню, которую приметил вчера вечером? — Глаза старушки расширились от азарта.

— Да, ее, — Себастьян поднялся на ноги. — Но мне показалось, она чем-то опечалена. — Он обернулся и посмотрел на вязовую рощицу.

И тут они с бабушкой увидели, как в темноту зарослей на полной скорости устремились трое рослых мужчин. «Черт побери!»

— Что ж, тогда иди, Себастьян. Мне здесь спокойно, на свету. Только будь осмотрителен!

В один миг Себастьян пересек Большую аллею и, не задумываясь, углубился в заросли вязов.

Глава 3

Меру богатств, необходимых: каждому человеку, можно сравнить с его обувью: когда она слишком мала, то причиняет боль; если же чрезмерно велика, то не дает покоя ни телу, ни разуму. Когда мы имеем слишком много, это порождает в нас гордыню, лень и презрение к прочим людям.

Бхагаван Шри Сатья Саи Баба[9]

Себастьян слышал, как хрустит гравий, и понимал, что мужчины, как и страстная дама из библиотеки, совсем недалеко. Потом послышался громкий треск, ветки и листья задрожали, как в лихорадке.

— Черт возьми!

Себастьян замер на месте и прислушался.

— Подожди, Грант! Я тут напоролся на большую ветку и разрезал ногу до крови. — Говорил явно шотландец, обладавший приятным низким голосом.

Себастьян подкрался ближе. Призрачный лунный свет проникал между ветвей, и ему хорошо были видны фигуры двух очень рослых здоровяков.

— Ах ты, черт неуклюжий! Нет у тебя крови, не волнуйся. Ты пролил вино, когда падал. — Говоривший наклонился, подхватил с земли бутылку, разглядел ее на свет и после этого помог второму подняться. — Тебе чертовски повезло, что не все пролил. Ты знаешь, сколько я за него заплатил?

— Слишком много, если учесть, что карманы у нас и так почти пусты, — насмешливо ответил тот.

За спиной Себастьяна подул ветер, закружил вокруг него сухие листья, взъерошил волосы на затылке. Могучие ветви стонали и трещали под порывами ветра. Он поднял голову, ожидая, когда одна из них улучит момент и рухнет на него, убьет на месте. У Себастьяна не было никаких сомнений, что жизнь у него заберет вот такая нелепая случайность — именно так встретили свою смерть все три предыдущих герцога Эксетера.

Тогда он стал вести себя осторожнее, ибо мысли о скорой кончине оттеснили на второй план желание наброситься на шотландцев.

Вслед за женщиной в рощицу вошли трое мужчин; Себастьян огляделся по сторонам, но никого больше не обнаружил. Невдалеке находились те двое, что спорили о пролитом вине — не трое. Куда же подевался третий? Не иначе как продолжал преследовать молодую леди.

А, ну с одним-то он справится, пусть и громадным, как два шотландских увальня сразу.

Не сводя глаз с тех двоих, Себастьян тихо вернулся на тропинку. Он их быстренько обойдет стороной, и если звезды в небесах будут к нему благосклонны, то в дальнем конце вязовой рощицы он найдет барышню... и третьего из мужчин.

Однако же, черт побери! Возможно, уже слишком поздно предлагать ей свою защиту.

* * *

— Быть того не может, чтобы моя сестра взяла экипаж и уехала отсюда совсем одна! — Присцилла уперла руки в бока, фактически побуждая смотрителя экипажей опровергнуть ее слова.

— Боюсь, мисс, что именно так она и поступила. — Смотритель повернул свою круглую лысую голову и вгляделся в Присциллу маленькими темными глазками. — Они с кучером отъехали минуты две назад. Если вы прислушаетесь, то сможете даже расслышать, как их экипаж грохочет, подъезжая к мосту. — Он приложил к уху ладонь, потом кивнул Присцилле, приглашая и ее внимательно вслушаться.

Присцилла замерла, прислушалась и — да, что-то такое слышно, хотя рассмотреть что-либо за пределами круга света от фонаря, под которым они стояли, было невозможно. Они оба слышали, как хрустит гравий, однако звук этот шел со стороны, прямо противоположной той, куда указал смотритель. Скорее похоже, что к ним быстрыми шагами приближается еще один человек, Присцилла вся напряглась, резко обернулась, потом узнала своего брата-близнеца — он бежал к ней со стороны зарослей.

Смотритель испуганно попятился и встал на обочине: дороги, ведущей к мосту.

— Киллиан! — Присцилла бросилась к нему, умоляюще простирая руку. — Слава богу, ты пришел! — Она схватила брата за руку и притянула ближе. — Я тут такого натворила, просто ужасно. Мне нужна твоя помощь.

— Что же ты натворила? — Он оглядел ее перепачканное платье, потом схватил сестру за плечи и чуть отодвинул от себя, чтобы лучше видеть. — Боже мой, Присцилла, ты что, поранилась?

— Да нет, Киллиан, со мной ничего не случилось, это я страшно обидела Сьюзен!

— О чем ты говоришь? — недоверчиво спросил брат. — Ты не способна обидеть сестру. Наверное, ты преувеличиваешь.

— Нет, я вправду ее обидела! — Она помолчала минутку, потом чуть слышно призналась, пересиливая себя. — Я... я сказала ей ужасную вещь... про Саймона.

— Ах, боже мой, ну зачем ты это сделала? Она и без того после вчерашнего происшествия вся на нервах. — Киллиан досадливо покачал головой.

— Слово чести, я не нарочно. Я просто разгорячилась и... обидела ее. — Присцилла указала согнутым пальцем на платье. — Она залила его все вином, мое самое любимое платье. Теперь оно пропало. Даже сама не знаю, зачем я сказала ей то, что сказала... Помню только, что в ту минуту мне хотелось заставить ее страдать не меньше меня. — Присцилла всхлипнула. — Но я жалею, что обидела ее. Правда! Ты же знаешь, как сильно я ее люблю!

— Ой, Присцилла, — Киллиан прищурился, словно сомневался в ее искренности.

— Киллиан, я тебе клянусь, я очень жалею о содеянном. И я должна извиниться перед ней. Ну, правда же! — с мольбой воскликнула Присцилла.

— Так что же не извинилась? — спросил Киллиан. — Где она сейчас?

— Взяла экипаж. Она совсем одна, Киллиан, а после вчерашнего... ну, ты же сам сказал, что она вся на нервах. Боюсь, она способна на какое-нибудь безрассудство. — Присцилла снизу вверх посмотрела на брата, глаза ее наполнились горькими слезами.

Киллиан испугался, когда до него дошел смысл слов сестры: Сьюзен может уйти из дому, как и собиралась сделать накануне. Он бросился по дорожке.

— Эй, ты там! Поди сюда! — заорал Киллиан. Смотритель, увидев, что рослый сердитый джентльмен бежит на него, подобно разъяренному быку, обратился в бегство. Киллиан ухватил его за плечо и развернул лицом к себе.

— Мне нужна коляска, сию же минуту! — Синие глаза его пылали огнем, и служитель невольно затрясся от страха.

— Не нужно так, Киллиан! — Присцилла убрала с плеча смотрителя большущую руку брата, а сама порылась в ридикюле и, выудив оттуда монетку, протянула ее служителю.

— Прошу вас, добрый сэр, скажите нам, где можно найти кучера... или стоянку колясок.

— Скажу, миледи. Там, у реки, привязана упряжка Джонни Боуэна. Я его сейчас позову сюда. Он вас отвезет куда пожелаете. — Служитель развернулся и поспешил в темноту, а Присцилла с упреком посмотрела на брата-близнеца.

— Не нужно было давать ему монету, Присцилла, — проворчал Киллиан. — Грант и без того немало сегодня потратил на выпивку. К тому же я взял все это дело в свои руки.