Наш дом стоит на высоком холме Херттониеми, и в ясный день из нашей гостиной и с балкона открывался вид на залив и на Арабианранту; теперь все дома этого района оказались затопленными. Как и во всех прочих пострадавших от наводнения районах, здания Арабианранты почти всегда были темными. Туда не решались возобновить подачу электричества, поскольку в плохо отремонтированных домах продолжала стоять вода. Невооруженным глазом с расстояния два с половиной километра я мог различить десятки огней на берегу. Отсюда они выглядели маленькими и безобидными, как только что зажженная спичка, которую в любой момент можно задуть. Но в действительности все было не так. Костры достигали полуметра в диаметре. Люди использовали любые найденные на берегу и в заброшенных домах вещи, которые могли послужить топливом. Ходили слухи, что для этих целей они используют и трупы животных и даже людей.

Странно, но я успел привыкнуть к этим огням. Я уже не могу припомнить, когда языки вечерних костров появились на горизонте впервые и когда они стали ежедневной привычной реальностью.

Еще дальше, за силуэтами зданий на побережье, находились современные башни Пасилы, и отблески яркого света левее подсказывали мне, что здесь располагался центр города. Над всем этим теперь царит мрак, безграничное ночное небо, что держит весь наш мир в своих холодных крепких объятиях.

Я понял, что искал связь между тем, что прочел, и тем, что наблюдаю с балкона.

Йоханна.

Где-то там вдалеке.

Как я заявил Ласси, мне не было никакого смысла идти в полицию. Если у них не было времени и средств для того, чтобы расследовать убийства тех семей, откуда у них возьмется время для пропавшей двадцать четыре часа назад женщины, одной из тысяч пропадающих людей?

Целитель.

Запад-восток или север-юг.

Ночь не собиралась давать мне ответ. Выше раздавались ритмичные удары: музыка. Ветер метался между деревьями на склоне холма внизу, пел свои песни среди голых веток, и на какой-то момент я задумался, что сильнее: этот искусственный шум, создаваемый придуманной человеком машиной, или разбушевавшаяся стихия? Холод цементного пола балкона заставил меня вернуться назад в тепло.

Я вновь сел за кухонный стол, еще раз перечитал все документы Йоханны, посвященные Целителю, сделал себе кофе и снова попытался дозвониться до жены. Для меня уже не было удивительным то, что мне это не удалось. Я не удивился и волне паники и отчаяния, которая начала подниматься в моем измотанном беспокойством сознании.

Я мог быть уверенным только в одном: Йоханна исчезла после того, как стала вести рабочее расследование чего-то, связанного с человеком по прозвищу Целитель.

Я отогнал все прочие мысли, допил свой кофе и перечитал распечатки электронных посланий Целителя в порядке поступления. Прочитав, я рассортировал их в две стопки. В первую я положил сообщения, в которых обосновывалась и защищалась необходимость совершения преступлений. Иногда они были достаточно длинными, и в них упоминались предыдущие статьи Йоханны. Иногда там проходило подтекстом, что работа моей жены сродни работе, которую выполняет Целитель, – разоблачать ложь и нести освобождение. Во второй стопке лежали сообщения, в которых прямо указывалось, где находятся жертвы убийства; такие послания состояли всего лишь из нескольких наспех и небрежно написанных строчек.

Я снова пролистал обе стопки и пришел к тому же заключению, что успел уже сделать раньше. Послания были написаны двумя авторами. По крайней мере, теоретически так могло быть. Во всяком случае, я так полагал.

Потом я снова открыл составленную Йоханной карту. Я проследил за красными точками, обозначавшими убийства, просмотрел даты и цифры, проставленные женой. Между совершением убийств было по два-три дня. У каждой из четырех сторон света Йоханна поставила знак вопроса и попробовала вычислить возможные места, где будет совершено следующее преступление.

Пока я вглядывался в карту, мое внимание привлекла иконка, обозначающая почтовую программу. Я заколебался. Читать чью-то электронную переписку, несомненно, было неприлично. Но, может быть, мое положение было исключением. К тому же у нас не было секретов друг от друга, не так ли? Я решил, что открою почту только в том случае, если при сложившихся обстоятельствах это станет абсолютно необходимым. А пока будет достаточно, если я сосредоточусь на статье, над которой в последнее время работала моя супруга.

Я вспомнил о телефонном звонке, который записал, включил свой компьютер и подключил к нему телефон.

Скопировал себе в компьютер последний разговор с Йоханной, потратил минуту на поиск нужной программы, скачал ее и открыл с ее помощью аудиофайл. Программа-редактор аудиозаписей была очень простой в использовании. Я отделил звуки друг от друга, удалил голоса, свой и Йоханны, и стал прислушиваться. Мне был слышен шум машин, какой-то гул и тот самый звук бормотания, который я уже слышал прежде.

Я вслушивался в него снова и снова, потом отделил от него гул и звуки проезжающих машин, после чего стало возможным прослушать это странное бормотание отдельно. С надеждой я прослушивал что-то, повторявшееся через регулярный интервал, и это не было ветром или шуршанием, которое издают при трении рукава пальто. Это было что-то гораздо более ритмичное: а именно волны. Я снова воспроизвел файл и прослушал его с закрытыми глазами, стараясь одновременно и слушать и запоминать.

Был ли это на самом деле звук волн, или я просто убедил себя слышать именно то, что хотел услышать?

Я поставил файл на непрерывное воспроизведение, а сам стал вглядываться в карту и расчеты Йоханны. Принимая во внимание то, что убийства совершались с периодичностью не более чем два-три дня, точки, обозначенные отдельно и сопровождавшиеся знаками вопроса и данными расчетов, отслеживавших места совершения преступлений Целителя с севера на юг, пусть это и было лишь грубым предположением, должны были находиться где-то возле Яткясаари, на юго-западном побережье города.

Вероятно, Йоханна пришла к тому же выводу, именно из этого района она звонила мне, когда мы разговаривали с ней последний раз.

Водитель такси, молодой уроженец севера Африки, не говорил на финском языке и не желал включать счетчик. Это устраивало меня. Мы договорились о цене, пользуясь отчасти английским языком, отчасти жестами, и счетчик в темноте салона машины так и остался мигать на четырех нулях, когда мы на большой скорости рванули от моей квартиры по Хиихтомяенте, миновали станцию метро, проехали мимо торгового центра через развязку в сторону Итявяйля. Таксист старался избегать дыр и трещин на дорожном полотне. При этом он настолько увлекся, что заставлял встречные машины увертываться от нас в опасной близости; им приходилось уходить в сторону на собственной полосе движения.

Находящиеся в прибрежном районе Кулосаари дома, за небольшим исключением, были первыми оставлены владельцами и теперь приняли новых жильцов. Те, кто мог себе это позволить, уехали в Северную Канаду, остальные – в финскую, шведскую и норвежскую Лапландию. В последние годы на арктическом побережье и внутри континента успели возникнуть десятки небольших, отлично охраняемых частных городков с собственными запасами питьевой воды, автономной системой канализации и электричеством. И конечно же там нашли свое применение сотни охранников в униформе, задачей которых стало держать подальше от территории поселений нежелательных пришельцев.

Теперь же большинство тех, кто проживал в домах Кулосаари, были беженцами с востока и юга. Вдоль побережья выстроились ряды палаток, горело множество костров. Сосуществование между беженцами и некоторыми упрямцами из прежнего коренного населения, стремившимися защитить свои дома и побережье, не всегда было мирным. Наверняка Целитель имел свое собственное мнение и на этот счет.

Пока мы ехали, я просмотрел видеоновости из папки Йоханны, обозначенной «Ц». Чем свежее они были, тем более раздраженными становились вопросы репортеров и тем более усталыми и виноватыми выглядели представители полиции, отвечавшие на них. Все слова красноглазого инспектора полиции, ответственного за расследования, в конце концов сводились к единственной фразе: «Мы будем продолжать расследование и, как только получим новую информацию, сразу же поставим вас в известность». Я переписал его имя с экрана к себе на мобильный телефон: старший инспектор Харри Яатинен.