Бог Любви так и не позвонил. Интересно, какие такие чары собирается применить к нему Линдси? Какие чары могут быть у совухи? Разве что снести яйцо.

Мамочки родные, я начинаю мандражировать из-за предстоящего свидания с «затычкой». Неужели дело дойдет до поцелуев?

В журнале «Bliss» (41)в рубрике «Сердобольная тетушка» недавно опубликовали письмо от некоей Сэнди, где она пишет, что встречается с парнем, который ей совсем не нравится — она просто его использует, чтобы обратить на себя внимание другого. Удивительно, но «сердобольная тетушка» не поддержала ее и не пожелала ей удачи, а написала что-то вроде «ты плохая девочка, Сэнди. За это не будет тебе в жизни счастья, глупая корова» — но это я своими словами пересказываю, конечно.

Решила включить пленку с криками дельфинов, чтобы позаниматься йогой, особенно успокаивает «приветствие Солнцу». В прошлом году я уже освоила эту асану, даже «приветствовала Солнце» в школьном спортивном зале на перемене, но потом, когда я стояла кверху попой, вошла мисс Стэмп и спугнула меня.

Ммм… мне уже лучше… Спокойствие растекается по всему телу… ла-ла-ла…теперь складываемся вниз, как расстроенный футболист… выдох… Я совсем успокоилась. Выпрямились. Теперь повороты вправо… влево… вправо… влево…

Странно, во время этих поворотов я слышу какой-то свистящий звук. Неужели дельфины?

Выключила пленку, и снова вправо… влево… О, нет… Это во мне свистит… Если резко поворачиваться, очень даже громко свистит. Вправо… Влево… Ой, как громко. Мне это совсем не нравится. Может, после плавания в холодной воде у меня развился туберкулез?

Вошла мама (без стука, естественно), принесла мне чашку чая. Посмотрев на мои телодвижения, она спросила:

— Танцуешь?

— Нет, свищу. Кажется, у меня туберкулез. Еще бы, у меня ослабленный организм, потому что мы плохо питаемся.

— Не глупи.

Я так разозлилась на маму, что снова начала крутиться из стороны в сторону, чтобы показать, что я действительно свищу.

Мама не на шутку испугалась. Не за меня, конечно, а из-за того, что теперь про нее напишут в газетах, что она плохо обращается с детьми.

— Нужно показаться Джорджу Клуни… то есть, нашему доктору. Одевайся.

Я и пикнуть не успела, как она быстро собрала Либби и потащила ее в машину. Мне пришлось подчиниться. Когда мама разогревала машину, я сказала ей:

— Слушай, может мне будет достаточно принять теплую ванну и съесть сытную порцию каши?

…Очень скоро мы уже сидели в приемной — там были одни старики, и все они кашляли. Даже если приедешь сюда здоровой, уедешь больной.

Либби забралась на стол и стала исполнять танец, который они изучали в детском саду, только вряд ли под песню «Прыжок Ласки» (42).

В конце песни она подняла платье, сняла трусы и показала всем свою попу.

Такого мама точно не ожидала. По комнате прошелся недовольный ропот, а одна старая тетенька воскликнула: «Какая гадость!». На себя бы посмотрела — сидит тут в вязаном шлеме.

Слава богу, в этот самый момент подошла наша очередь. Мама первой рванула в кабинет, и мне пришлось самой стаскивать Либби со стола, потому что она собралась исполнить песню на бис.

Мама вошла в кабинет врача и сказала голосом маленькой девочки:

— Привет, это снова мы!

Натянув на Либби трусы, я выпрямилась и посмотрела на доктора. Он был действительно приятный человек, не то, что его красномордый предшественник. И этот новый доктор и впрямь был похож на Джорджа Клуни, только помоложе.

Доктор улыбнулся и сказал:

— Здравствуйте, Конни. («Конни»? Ничего себе.)

— Здравствуй, Либби.

В ответ Либби улыбнулась ему по-барсучьи.

Потом доктор кинул взгляд на меня, и я быстренько втянула нос и изобразила очаровательную полуулыбку на лице.

— А это, наверное, Джорджия, — сказал Клуни. — Чем могу быть вам полезен?

Мама подтолкнула меня вперед:

— Джи, расскажи доктору. Я смущенно проговорила:

— Ну… когда я вот так делаю… — и я покрутилась из стороны в сторону, — у меня внутри свистит.

— А в других случаях это не происходит? — поинтересовался Клуни.

— Эээ… да нет.

— То есть у тебя свистящее дыхание, только когда ты делаешь резкие повороты?

— Нуда.

— Что ж, в таком случае, просто резко не поворачивайся.

И все? Ну, спасибо большое. Можно считать, что он отработал деньги налогоплательщиков (т. е. моих родителей), потраченные на его образование.

— Просто когда ты выполняешь такие повороты, воздух с шумом выходит из легких, ведь они функционируют как мехи, вот и все.

Я чувствовала себя полной дурой. А все из-за мамы. Но вместо того чтобы уйти, мама начала болтать, рассказывать про то, про се, и что она разучивает сальсу. «А вы любите сальсу?» — спросила мама доктора. И еще она без конца повторяла: «Ну, не буду вас задерживать», а сама все не уходила, пока в кабинет не заглянула медсестра и не объявила, что там какой-то больной потерял сознание и свалился на пол — лишь тогда моя мама умолкла.

Это был такой позор — мама вела себя, как маленькая, никакой гордости у человека. Когда я думала, что умираю, я на многое не обращала внимания, а теперь я заметила, что на маме обтягивающий топ, и еще она все время трясла перед доктором своей «угрозой для навигации». Она меня так достала, что я жду не дождусь, когда фати наконец вернется.

Когда мы ехали в машине домой, мама спросила:

— Правда, милый человек?

— Мам, — говорю я, — у тебя гордость есть? Ты уже сделала в жизни свой выбор. Твой любимый толстячок через две недели будет дома, а ты рискуешь семейными ценностями и выставляешь себя на посмешище, в твоем-то возрасте.

— Джорджия, я не понимаю о чем ты!

Да все она понимает.

Почему я обо всех должна беспокоиться? Дайте мне побыть эгоисткой — я же тинейджер. И почему Джаскина мама носит фартук, а моя нет, а у Джаскиного папы — нормальная мастерская, а у моего нет, у нее нормальные родители, а у меня нет? Это про нас поговорка: «гол, как сокол».

Четверг, 7 октября

Наглая парочка якобы видела, как П. Грин разговаривала с Линдси. Им влетело за позавчерашний прогул, и они все валят на П. Грин, будто она настукала, хотя она просто-напросто могла обсуждать с Линдси вопросы кормления хомячков. Но Джеки с Элисон все равно от нее не отстают и придумали ей кличку «Слон-стукач». А еще они украли у нее хомячий еженедельник «Hamsters Weekly» (43).

П. Грин чуть не расплакалась. Слава богу, что сдержалась, иначе это было бы зрелище то еще.

На математике Рози прислала мне записку:

Я равносторонний треугольник.

Я ей в ответ пишу:

В смысле, что у тебя все стороны равны?

А она отвечает:

Hе знаю. Просто я равносторонний треугольник.

Я оглянулась на Рози и состроила поросячью рожицу, она ответила мне тем же. Эх, жаль, что мы не рядом сидим, нам было бы так здорово.

Я еще в прошлом году уговаривала Спичку, чтобы нас не рассаживали:

— Мисс Симпсон, наукой доказано, что друзья, сидящие за одной партой, лучше учатся.

Но Спичка так затряслась, что я уже испугалась за ее многоэтажный подбородок — вдруг какой-нибудь этаж обвалится.

— Вы уже однажды сидели за одной партой, — прошипела Спичка, — и чем все кончилось? Кто выпустил из коробки саранчу на уроке биологии?

Да уж, у нее не только ноги, но и память, как у слона, который помнит, что было двести лет тому назад. Мы ведь уже объясняли, что с саранчой все вышло случайно. Ну подумаешь, съела их саранча занавески в классе. Ну… и еще рабочий комбинезон мистера Этвуда.

Итак, сейчас математика, а после у нас основы религии, и мы сможем спокойно общаться, а не тратить время на учебу.