Хотя почему обязательно нужно быть самой собой?

— Тебе не обязательно здесь оставаться. Мы только присматриваемся, правда? — говорила мама, пока отец искал место для парковки. Тибби не обратила бы внимания на эти слова, но мама впервые так говорила.

Она, наверное, очень рада, что сплавила Тибби в колледж. Только зачем это демонстрировать? Конечно, отделавшись от трудного подростка, Элис будет наслаждаться своей красивой семьей и своей ролью молодой мамаши. Принято считать, что дети мечтают вырваться из-под родительской опеки, а родители, наоборот, грустят. Но грустила Тибби. Ведь ее мама была очень даже счастлива — значит, они поменялись ролями. «А ведь мы могли бы радоваться вместе», — подумала Тибби, но тут же отогнала эту мысль.

Тибби аккуратно убрала свой новенький ноутбук обратно в чехол. Это был подарок к дню рождения, очередная попытка родителей откупиться. Раньше Тибби было немного стыдно: ей купили телевизор, компьютер и цифровую видеокамеру, выделили отдельную телефонную линию. А потом она поняла: тебя могут просто не замечать, а могут не замечать и дарить за это всякие электронные штучки.

Вилиамстон ничем не отличался от любого другого колледжа: дорожки, мощенные кирпичом, неподстриженная трава, спальни, выложенные плиткой. Необычно выглядели только ученики, которые с отрешенным видом бродили по холлу. Можно было подумать, что они уже сняли самые крутые фильмы в мире. А ведь эти ребята только оканчивали школу. «Они какие-то ненастоящие», — подумала Тибби и вспомнила, как Ники маршировал по дому с ее рюкзаком за плечами.

Возле лифта был приклеен лист с фамилиями и номерами комнат. Тибби изучала его и мысленно заклинала: «Пусть это будет комната на одного человека, пусть на одного…» Вот ее имя: комната 6В4.

В комнате 6В4 вроде как никого больше не было. Она вызвала лифт. Все не так уж и плохо.

— Не пройдет и года, как ты сюда вернешься. Здорово, правда? — спросила мама.

— Удивительно, — добавил папа.

— Ага, — равнодушно отозвалась Тибби, разглядывая потолок. С чего это родители взяли, что она так хочет в колледж? Что бы они сказали, если бы она осталась дома и опять работала в «Валлмане»? Дункан Хоув однажды в порыве великодушия пообещал Тибби должность помощника менеджера… При условии, что она зарастит дырку в носу и станет собраннее.

Дверь в комнату 6В4 была открыта, а ключ болтался на гвозде на доске объявлений. На столе лежала куча бумаг с приветствиями. Кроме стола там были кровать, ночной столик и нелепый деревянный шкаф. А еще коричневый линолеум в мерзкую белую крапинку.

— Ну что же… чудесно, — объявила мама. — Ты только посмотри, какой замечательный вид.

За пять лет работы в агентстве недвижимости мама усвоила главное правило: если помещение не стоит доброго слова, предложи клиенту выглянуть в окно. Папа поставил ее чемодан на кровать.

— Добрый день!

Все трое обернулись.

— Ты Табита?

— Тибби, — поправила Тибби. У девочки в вилиамстонской толстовке была бледная кожа и куча родинок. Темные волосы выбивались из хвостика. Тибби попробовала сосчитать родинки.

— Меня зовут Ванесса, — сказала девочка и описала рукой широкий круг. — Я ППР, то есть помощник по расселению. Можешь обращаться ко мне за любой помощью. Вот ключ. А вот, — указала она, — твоя бейсболка.

Тибби содрогнулась при виде дурацкой вилиамстонской кепки, которая пялилась на нее с ночного столика.

— Инструкция к телефону на столе. Если что-нибудь понадобится, звони в любое время.

Она отбарабанила эту речь как официантка, которой надо было спешить к другому столику.

— Большое спасибо, Ванесса, — сказал отец Тибби. После того как ему исполнилось сорок, он стал запоминать имена.

— Потрясающе, — сказала мама. И именно в это мгновение у нее зазвонил телефон. Вместо обычной мелодии звучал «Менуэт» Моцарта.

У Тибби всегда портилось настроение, когда она слышала «Менуэт». И не только потому, что именно после того, как она невзлюбила эту пьесу, учитель фортепьяно отказался продолжать с ней занятия…

— Не может быть! — воскликнула мама. Она тяжело вздохнула и посмотрела на часы. — В бассейне? О Боже… Хорошо. — И пояснила: — Ники стало плохо на уроке плаванья.

— Бедный малыш, — отозвался папа.

Ванессе было явно неловко. Все это ее, как ППР, совершенно не касалось, в том числе и то, что Ники стало плохо в бассейне.

— Спасибо. — Тибби повернулась к Ванессе: — Я тебя найду, если… ну если что-то надо будет спросить.

Ванесса кивнула:

— Конечно. Комната 6С1. — Она тронула Тибби за плечо: — Внизу, в холле.

— Классно, — сказала Тибби, и Ванесса тут же испарилась. Когда Тибби повернулась к родителям, оба смотрели на нее.

— Солнышко, Лоретте надо отвести Катрину на урок музыки, а я должна мчаться на… — Мама не договорила. — Не могу вспомнить… Что же он ел на завтрак? — Но тут же она спохватилась. Получалось, что она оправдывается перед Тибби. — В общем, придется отменить наш совместный обед. Прости.

— Да ничего.

Тибби и сама не хотела никуда идти, но теперь, когда мама отказалась, ей стало обидно. Папа подошел и обнял ее. Тибби не удержалась и тоже обняла его. Он поцеловал ее в лоб:

— Желаю тебе хорошо провести время, милая. Мы будем скучать.

— Да, — сказала Тибби, не веря этим словам.

Элис остановилась на пороге и обернулась.

— Тибби! — воскликнула она, раскрывая объятья, будто действительно хотела попрощаться с дочерью. Тибби подошла и на мгновение позволила себе раствориться в маме.

— Увидимся, — спохватилась она, резко отстранившись.

— Я позвоню вечером, узнаю, как ты устроилась, — пообещала Элис.

— Да не стоит. Все будет в порядке, — сквозь зубы процедила Тибби. Она сказала это в целях самозащиты. Если мама не позвонит — а именно так наверняка и будет, — она не слишком расстроится.

— Я тебя люблю, — сказала мама, уходя.

«Ну да, конечно», — подумала Тибби. И мамы, и папы повторяют это очень часто. Так просто сказать: «Я люблю тебя, детка» и почувствовать себя РОДИТЕЛЕМ.

Тибби покрутила в руках инструкцию по пользованию телефоном, потом начала читать ее, чтобы отвлечься. Дойдя до одиннадцатой страницы, Тибби обнаружила, что у нее есть свой почтовый ящик, а в нем уже пять сообщений. Она включила голосовую почту и слушала, улыбаясь. Одно сообщение было от Брайана, два от Кармен. Тибби рассмеялась. Даже Би умудрилась повонить из таксофона.

«Металл или что там еще, конечно, прочнее стекла, но дружба прочнее всего на свете», — поняла вдруг Тибби одну из извечных истин.

— Солнышко, давай тут остановимся на минутку.

Мама возила с собой Лену, чтобы не парковаться всякий раз. Она считала, что это абсолютно нормально — вот так таскать за собой взрослую дочь. Лена, может быть, и отказалась бы, но ей было как-то не по себе из-за того, что она еще не нашла работу.

Лена откинула густые волосы со вспотевшей шеи. Слишком жарко для того, чтобы сидеть в машине. Слишком жарко для того, чтобы парковаться. Слишком жарко, наконец, для того, чтобы общаться с мамой.

— Приехали.

Они приехали в «Базиас», бутик, предназначенный для дам вроде Лениной мамы.

— Может, подождать, чтобы тебе не парковаться? — не без ехидства предложила Лена.

— Что ты, не надо, — лучезарно улыбнулась мама, как всегда, не заметив иронии в голосе дочери.

Лена так сильно скучала по Костасу, что привыкла представлять, будто он рядом. Это была ее тайная игра, и, так или иначе, его воображаемое присутствие прибавляло Лене бодрости.

Сейчас ей казалось, что Костас сидит на заднем сиденье машины и видит, как она надсмехается над собственной матерью.

«Это отвратительно», — сказал воображаемый Костас.

«Но я такая только с мамой», — попыталась оправдаться Лена.

— Мы на минутку, — пообещала мама.

Лена с готовностью покивала в надежде, что Костас заметит.

— Хочу что-нибудь присмотреть Марте для выпускного бала.